Валентина Оберемко

- Поэтому возлюбить ближнего у меня не получается, - говорит актер. В уходящем году Боярский вернулся к роли, которая 30 лет назад принесла ему всесоюзную славу: блестящего мушкетёра д'Артаньяна. В начале 2009 года выйдет «Возвращение мушкетёров» Г. Юнгвальда-Хилькевича.

«Слава богу, что кризис наступил! Может быть, денежный дефицит вымоет авгиевы конюшни нашего искусства», - говорит актёр Михаил Боярский.

Зритель болен

- Михаил Сергеевич, когда мы договаривались об интервью, вы сказали, что о кино говорить нечего, потому что его сегодня у нас нет...

- Я, бывает, покупаю в магазине 10-15 дисков и ночью смотрю эти фильмы. Не могу сказать, чтобы какая-то картина меня сильно тронула. Кино сейчас похоже на современные книги. Если сложить в стопку романчики, которые сочиняют наши милые дамы, то можно сантиметром мерить, кто сколько написал. Одна - стопку высотой в 1 м 30 см, а другая -2 м 12 см. То же самое происходит и в кино. Актёры часто соглашаются сниматься в подобном ширпотребе, чтобы заработать на кусок хлеба. А вот у режиссёра мне всегда хочется спросить: «А зачем ты снимал этот фильм?»

- …Снимал, потому что у зрителей есть спрос…

- Так нельзя рассуждать. То, что сегодня готовят для зрителя, - это порча души, желудка, рассудка. Плохая книга и плохой фильм действуют на человека так же, как газовая камера. Но неискушённый зритель воспринимает это как норму. И это ужасно. Наш зритель уже болен! Поэтому слава богу, что кризис наступил. Хорошо бы, чтобы эти авгиевы конюшни кино вымыл денежный дефицит. Мне кажется, что тогда кинематограф будет выбирать только очень хороших артистов, только очень хороших режиссёров, только очень хорошее кино.

- Вы признавались, что в Лизином возрасте и не мечтали о таком количестве ролей. Сегодня у молодых актёров в кино больше возможностей?

- В денежном плане - да, в плане драматургии - гораздо меньше. Все делается очень быстро. Пришёл, взял текст - и поехали. А что играть будешь, как - не так важно. А ещё сегодня в кадре требуется большое количество бандитов. Поэтому и набирают в массовом порядке таких, что на улице увидишь - испугаешься. На Западе же известных накачанных артистов с амплуа «боец» всего два человека - Шварценеггер и Сталлоне. А у нас - 332. Но это же самое простое - накачать мышцы. Мозги накачать гораздо сложнее.

Пью 10 дней

- Много лет назад вы говорили, что любите жить на всю катушку. Сегодня эта «катушка» изменилась? Я знаю, что вы избавились от многих нехороших привычек.

- Я до сих пор живу на всю катушку, но иначе, чем раньше. У меня появились другие страсти, другие увлечения. А перестать пить каждый день было несложно: слишком много работы, нет времени ни на что другое. Если раньше мог себе позволить до 7 утра выпивать, а в 11 уже быть как штык на съёмочной площадке, то теперь так не получается. Поэтому выделяю себе в году дней десять свободных, когда могу расслабиться с тем, с кем хочу. Да и потом, тех, с кем хотел бы выпить, всё меньше остаётся на свете.

- Вы как-то признались, что популярность вас только раздражает...

- Я хочу быть таким же, как все люди. Пойти прогуляться, зайти в музей, в кафе - куда угодно. Поэтому мне неприятно, когда меня узнают на улице. А сейчас вообще стало модно обращать внимание не на то, что артист делает, а на то, что вокруг него происходит: все эти рассказы о том, кто с кем спит, кто с кем развёлся - самая любимая тема. Я вот безумно волнуюсь, как же там у Волочковой всё сложится. Мы всей семьёй по вечерам ведём сумасшедшие споры на тему, как же там Заворотнюк, как Дима Билан, что у Галкина происходит. Это главные темы наших интеллектуальных бесед! Кризис - хрен с ним. Но сложится ли у стрелок и у белок, вот что всех волнует.

- Про вас иногда говорят, что в жизни вы суровый человек. Вы сами как-то сказали: «Возлюби ближнего, как самого себя, - это не моя заповедь».

- Я по этому поводу вспоминаю Пушкина: «Кто жил и мыслил, тот не может в душе не презирать людей». Александр Сергеевич вправе мыслить так. Но в этом утверждении есть какое-то безбожество. Я много думал на эту тему: какое нужно иметь воспитание, какой добродетелью обладать, чтобы так жить?! Я всё ищу этот рецепт, при этом замечаю: чем более нравственные вещи высказывает человек, тем в жизни он, по сравнению с другими, оказывается более мерзким. Я учить никого не собираюсь. Я сам весь закомплексованный. Любить себя нужно. А как? Я вот себя не уважаю за многие поступки, которые совершил в жизни. Может быть, оттого, что я себя самого терпеть не могу, я никак не полюблю ближнего?

- Вы говорите, что актёры работают в коммерческих проектах ради заработка. А вам самому приходилось соглашаться на подобную работу?

- Зарабатываю иным способом - выступаю с творческими вечерами. Что касается кино, то я не так уж много и снимался. Вот в первых «Мушкетёрах» за полтора года съёмок заработал 3,5 тысячи рублей. По тем временам - половина «Жигулей». Тартюфа я сыграл вообще бесплатно, потому что такую роль не каждый день дают. Мне предлагают поработать в рекламе за какие-то сумасшедшие деньги. Я, естественно, отказываюсь: не хлебом единым…

В конце интервью Михаил Боярский добавил: «Всё это только мои размышления. И я заявляю, что больше с прессой не общаюсь. Это интервью было единственным исключением».

Досье

Михаил Боярский родился в 1949 г. в Ленинграде. Закончил Ленинградский институт театра, музыки и кинематографа. В 1972 г. принят в Театр им. Ленсовета. В кино стал известен в 1975 г. после роли в фильме «Старший сын».