В России наметился довольно нелепый социальный тренд. Стало модно быть "евреем". В них записываются, как в секцию йоги. С чего бы?

Однажды я заметил, как по одному из центральных каналов казацкий хор под смущенное оживление зала пел о "раввине, который ловко продавал патроны". Обычно чуткое к "разжиганию" телевизионное начальство даже не поводит бровью. Это у нас можно. Попробовал бы хор Турецкого спеть о больших коммерческих успехах РПЦ!

Все потому, что евреев практически не осталось. По официальным данным, их меньше 200 тыс. "Анекдотов" больше, чем, собственно, населения. Похоже, проклятый вопрос, который так мучил русскую интеллигенцию, и задавать-то некому. Скины охотятся за таджиками, в телике пытаются шутить армяне. Евреи, под "гнетом" которых жила Россия, практически перестали оказывать влияние на культурную, научную, общественную жизнь страны. Теперь, видимо, перестанут влиять и на ее деловую активность.

Евреев нет, а жаль. С ними было веселее и как-то содержательнее. Вместо Райкина и Ландау на лед выходят Ульяна Цейтлина и Ольга Слуцкер. Принадлежащий Абрамовичу лондонский клуб стал последним предметом национальной гордости россиян.

Меньше у нас стало фундаментальных знаний и новаторских идей. Это древнее племя всегда было чувствительно к новизне. Ядерный синтез, кинематограф — всюду, где требуются новые идеи и нестандартные решения, они суют свой нос. И, в общем, правильно делают. Евреи, как никто другой, всегда и везде поддерживали модернизацию, обновление, прогресс. Может быть, именно отсутствие реального прогресса, качественного скачка, который должно совершить наше общество, чтобы реально отвечать вызовам нового века, как-то симптоматично связано с исчезновением этого активного, деятельного меньшинства. Евреи покинули Россию. На кого, скажите, они ее оставили?

Зато, как известно, то, что было драмой, легко превращается в фарс. Жил-был народ. Врачи, скрипачи, хохмачи. Завмаги и завлабы, стоматологи и микробиологи. Люди как люди, даром что богоизбранный народ. Но тогда мы жили плохо, и власти нужен был образ. Образ врага. Скажем, не просто врачи, а врачи-убийцы. Кто-то же обязан был за все отвечать. Словом, коллективный Карабас-Барабас — полосатый, носатый и волосатый. Потом евреи стали уезжать. А потом и мы стали жить лучше, веселее. И Карабас-Барабас из врача-убийцы превратился в доброго модного Доктора Айболита. Образ обернулся мифом. Миф о народе-враге стал мифом о народе-умнице. Стены офисов украсили портреты Эйнштейна с высунутым языком. Так "евреи" стали брэндом. Неким парадоксальным символом и индикатором качества.

Педикюрщица моей жены, красивая чернобровая казачка, носит могендовид от Tiffany. С гордостью берут фамилии еврейских мужей "беспородные" рублевские блондинки. Обладатели белорусских фамилий отыскивают у себя каких-то мифических одесских бабушек. Это круто, ведь и у Спилберга, и у Сталлоне бабушки из Одессы.

Пусть с иудеями стало туговато. Зато качество собственного серого вещества кто-то пытается капитализировать мифической родней. И смех и грех. Как говорится, "нет идеи — нет "Икеи"".