Недавние переговоры президентов России, Молдавии и лидера Приднестровья по урегулированию одноименного конфликта, состоявшиеся в Москве по инициативе Дмитрия Медведева, завершились принятием трехсторонней декларации, которая вызвала немало вопросов. Прежде всего потому, что дала повод экспертам предположить: Россия заканчивает свою миротворческую миссию на Днестре, передавая эстафету ОБСЕ.

На теме, что может означать ключевая фраза подписанной Дмитрием Медведевым, Владимиром Ворониным и Игорем Смирновым декларации о том, что миротворческая миссия будет со временем трансформирована в гарантийную под эгидой ОБСЕ, в минувшие выходные строили свои программы политические обозреватели как в России, так и за рубежом. И многие подавали тревожный сигнал: Россия сдает Приднестровье, эвакуируя оттуда свои голубые каски. Однако с такой позицией не согласен президент Приднестровья Игорь Смирнов, который заверил «НГ», что Россия из региона не уйдет, более того – сам регион интегрируется в Россию.

По его утверждению, сегодня отношения Приднестровья с Россией переживают период ренессанса и фактически Москва гарантирует политическую и экономическую жизнеспособность региона, где каждый третий взрослый – гражданин РФ. Российское правительство по поручению президента РФ рассматривает возможность выделения региону кредита в 200 млн. долл. для обеспечения работы промышленных предприятий, которые функционируют не на полную мощность из-за блокады региона, а также последствий экономического кризиса.

В ближайшее время вопросы Приднестровья будут вынесены на заседание Совбеза РФ. По утверждению лидера региона, сегодня Тирасполь обсуждает с Кишиневом не то, как можно объединить два берега Днестра, а пути нормализации отношений двух, по сути, соседних государств. Игорь Смирнов ответил и на другие вопросы «НГ».

– Удовлетворены ли вы встречей Медведев–Воронин –Смирнов и что означает фраза из принятой декларации о трансформации миротворческой миссии РФ в гарантийную операцию ОБСЕ? Нынешние гаранты – Россия и Украина уже не устраивают стороны?

– Четвертый пункт декларации говорит о том, что это будет сделано после окончания урегулирования молдавско-приднестровского конфликта и Россия не возражает, чтобы в этом миросохраняющем действе приняла участие ОБСЕ.

– То есть в декларации есть два ключевых слова – «после урегулирования»?

– Совершенно верно, трансформация миротворческой миссии на Днестре предполагается только после окончательного урегулирования приднестровского конфликта...

– А если конфликт не будет урегулирован, значит...

– Вы все правильно поняли: до тех пор будет сохраняться статус-кво. Но все же подписанное нами соглашение – это ответ на все попытки заменить или интернационализировать миротворческую операцию, которая уникальна по своей сути. Приднестровский, молдавский миротворческие контингенты, но главное, два батальона России сделали все, чтобы с лета 1992 года в районе бывших боевых действий не гибли люди. Тем не менее Кишинев настаивал на том, чтобы в урегулировании участвовали ЕС и США. Сегодня понятно, с какой целью Молдавия их приглашала: румынская пресса открыто пишет, что Украина, США и ЕС не возражали против экономической блокады Приднестровья. Поэтому пункт в первой части принятой в Москве декларации утверждает, что переговоры мы ведем с Республикой Молдова (ни с США и Европейским союзом) и что стороны отмечают положительную роль России в миротворческой миссии в регионе. Я верю румынской прессе, ее утверждениям, что Украина и США, Евросоюз и Молдова хотят экономически задушить Приднестровье. Цель одна – убрать российский фактор. А как его убрать, когда уже 135 тысяч приднестровцев – граждане России?

– Приднестровское население уверено, что сохранилось благодаря тому, что в регионе находятся российские миротворцы, иначе его просто уничтожили бы.

– Так оно и есть.

– Получается, что и декларация на это нацелена? По сути, в ее основе – сохранение российского миротворческого присутствия в Приднестровье, контингент МС РФ на какое-то время у вас сохраняется.

– Он и в будущем будет сохранен.

– Но между Приднестровьем и Россией – Украина. Как можно интегрироваться в Россию через украинскую территорию?

– На эту тему у нас с Дмитрием Анатольевичем был разговор. Я понял искренность его интереса, ему можно доверять. Мы разговаривали как два русских человека, мы друг друга понимали. Скоро будет заседание Совбеза России по Приднестровью и тогда многое прояснится.

– По чьей инициативе состоялась встреча?

– Это договоренность, моя по крайней мере, с Дмитрием Анатольевичем. Воронин начал активизировать свою деятельность по переговорам с учетом выборов, а для меня в таких встречах важен фактор Российской Федерации. Мы с Медведевым около 40 минут разговаривали, по всем отношениям – в контексте протокола, в контексте ситуации, кризис, сельское хозяйство...

– Помогать будут? Молдавии, например, подарили под сев 40 тысяч тонн мазута, значит, и вам должны...

– Ну почему должны? Никто нам ничего не должен. Мы отработали ряд вопросов – политических и экономических. Я предупреждал, что мы не можем найти приемлемое политическое решение, ибо у нас с Молдавией разные общества, которые нельзя соединять.

– Надо подождать, пока не изменится сознание?

– В сознании ничего не изменится. У нас разные идеалы в жизни. У нас в 1996 году на референдуме народ сказал, какие это идеалы: быть вместе с Россией.

– Получается, что объединения не случится никогда?

– Получается, что так.

– Тогда о чем переговоры, к которым подключено полмира, разве не о статусе Приднестровья в составе Молдавии?

– Нет, не о статусе, суть переговоров – в нормализации отношений Приднестровья и Молдавии...

– Как равнозначные и равноправные субъекты?

– Именно так. Сколько же лет можно вести переговоры? Они идут с 1994 года. Я вручил Медведеву систему гарантий, которая заключается в делегировании нами, Молдовой и Приднестровской Молдавской Республикой, прав странам-гарантам – России и Украине выполнять ранее подписанные документы и соглашения, даже если одна из сторон скажет: я не хочу...

– Не обидно посредникам – Украине, ОБСЕ, что Россия сама ведет разговор с Ворониным и Смирновым?

– Недавно украинцы меня пригласили, Огрызко (тогда министр иностранных Украины) сказал, что «мы разговаривали на эту тему». Он имел в виду руководство Украины. Я и тогда говорил, и сейчас повторю: если одна из стран-гарантов проявляет активность, почему вторая должна возмущаться? И почему вдруг господин Мижей, представитель Европейского союза, берет на себя право заявлять, как он это недавно сделал: мы договоренности в формате 2+1 (Молдавия, Приднестровье, Россия) не признаем. Да кто он такой для Приднестровья? Никто, ноль.

– Должны решать две стороны?

– Да. Мы ведем переговоры не с Россией, не с Украиной и не с Европейским союзом. Мы, Приднестровская Молдавская Республика, ведем переговоры с Республикой Молдова. Россия гарантирует наши договоренности, как и жизнь живущих в регионе людей.

– Будет ли Россия им помогать?

– Она уже помогает. Сегодня во время кризиса она фактически взяла на себя все социальные выплаты, в том числе пенсии. Наша банковская система завязана на российскую. А в эти дни обсуждается помощь нашим предприятиям. Я просил 200 миллионов долларов под оборотные средства. Тогда предприятия, у большинства которых, кстати, российские собственники, смогут заработать нормально, а приднестровцы будут получать стабильную зарплату.

– Обещают дать?

– Обещают.

– А на что приднестровцы могут рассчитывать в будущем? Они все время твердят, что хотят быть вместе с Россией, но живут по-прежнему сами, да еще со статусом непризнанной республики...

– Мы и будем жить с Россией.

– Рассчитываете стать Калининградской областью?

– Зачем Калининградской? Мы будем приднестровским российским регионом.

– Что дает такую уверенность?

– Отношение к нам руководства России. Оно сегодня очень благоприятное...

– Вы хотите сказать, что отношения при Медведеве лучше, чем при Путине?

– Да, при Медведеве лучше, чем при Путине. К тому же мы рассчитываем на изменение отношений Вашингтона с Москвой. У американцев в одном из документов, написанных при Обаме, Приднестровье фактически признается зоной влияния России. То есть за Россией признается право отслеживать то, что происходит в бывших советских республиках.

– Вы считаете, что будущее региона решается на линии Вашингтон–Москва?

– Да. И у меня есть основания думать, что российский сценарий здесь будет не последним. Медведев очень четко дал понять на примере Саакашвили: кто полезет – тот получит.

– Разговор с ним вы расцениваете как гарантии безопасности региона?

– Россия подтверждает это уже 18 лет.