Алена Городецкая

Яков Перельман сделал науку популярной в народе – это не удавалось в России никому, начиная с Петра I. Сначала написал «Занимательную физику», потом живо изложил математику, механику, астрономию. Подружился с Циолковским и нес космос в массы через книгу «Межпланетные путешествия». Создал первый в Союзе интерактивный музей. И умер от голода в блокадном Ленинграде.

Яков Перельман родился в Белостоке в 1882 году – он был вторым сыном в семье небогатого счетовода Исидора Перельмана. Отец умер, когда ему не исполнилось и двух лет, мать получила пенсион от бывшего работодателя мужа и давала частные уроки. Жили скромно, но хорошее образование детей мать ставила на первое место – ну, а Яков и Осип хватали знания с азартом. Мать составляла им списки для чтения на русском, немецком, французском и латыни. Любовь к последовательному и вдумчивому изучению мира, которое впредь скрупулёзно практиковал Перельман, – её заслуга. Младшую школу Яков закончил в Виленской гимназии, что значилась одной из лучших в своём учебном округе. Тут начинали учёбу будущий премьер-министр России Столыпин, маршал Польши Юзеф Пилсудский,правовед и историк философии Валентин Сперанский и великий русский актёр Василий Качалов.

Естественные науки Перельману преподавал директор гимназии Александр Егоров. Сперанский писал о нём, что тот обладал «вулканическим темпераментом» и очень «любил себя послушать», за что получил от учеников прозвище Цицерон. Ученикам он тоже высказаться давал, уроки часто проходили в бурных обсуждениях, и самые уверенные имели возможность блеснуть. Оперируя знаниями, почерпнутыми из книг по маменькиным спискам, Перельман часто побеждал в гимназических диспутах, заслуживая расположение преподавателя и внимание одноклассников. Самым важным в процессе получения знаний для него оказалась вот эта живость – знания давались легко и приятно, не считая разве что уроков каллиграфии. В 1895 году с отличными оценками Якова перевели в Белостокское реальное училище. Окончив его в 1901 году, он поступил в Лесной институт Санкт-Петербурга.

Жил у брата – тогда молодого выпускника. Совсем не богато, поэтому 17 августа 1902 года Яков Перельман подал прошение директору Лесного: «Не имея возможности внести установленной платы за право слушания лекций, честь имею покорнейше просить Ваше превосходительство ходатайствовать об освобождении меня от уплаты за первое полугодие 1902/03 академического года». Учитывая блестящие заслуги студента, ходатайство было удовлетворено. В 1903-м умерла мать. По возвращении с похорон ему, как круглому сироте, институт назначил пособие. Профессор Лачинов прочил Перельману кафедру физики, а Домогаров – математики. Пропитавшись просветительским восторгом, который источали те же Лачинов с Домогаровым, Яков видел себя совсем в иной ипостаси. Через шесть лет он получил звание «ученый лесовод I разряда» – и вряд ли можно придумать более точное определение для первого популяризатора науки в России в начале ХХ века.

Он хотел писать о науке. Владея несколькими языками, Перельман прекрасно работал с текстовыми первоисточниками, его материалы имели живую фактуру, свежие выводы и довольно смелые гипотезы. Читались легко, содержали множество исторических справок и любопытных сносок. Редакторы с охотой брали Перельмана в печать, и ближе к концу обучения он постоянно писал в журнал «Природа и люди», печатался в «Вокруг света» и мелких губернских газетах. Студентам это было запрещено, потому Перельман подписывался литерами «Я.П.».

Идей было полно. Вон, пожалуйста, – 20-е издание гимназического курса физики Краевича. В статье «Как доступно и наглядно объяснить явление теплового расширения тел?» Краевич пишет: «Для того чтобы определить коэффициент расширения, надо нагреть тело от 0° до 50° и повторить этот опыт, нагревая тело от 0° до 100° и деля удлинение на 100» – ничего не скажешь, доступно. И такими же примерами было снабжено большинство учебников. Для своего учебника на ту же тему Перельман заготовил сюжет понаглядней: «На 600-верстной Николаевской железной дороге Петроград-Москва ежегодно в летнее время кем-то неизвестным прибавляется несколько сотен саженей дорогой телефонной проволоки, а зимой то же количество проволоки бесследно похищается». Дальше шли пояснения, кто сей бесследный даритель и похититель телефонной проволоки, с расчётами температур. Подобными комментариями автор предполагал сопровождать каждое описываемое явление. И это работало!

20 ноября 1910 года он принёс рукопись своей первой книги издателю Петру Сойкину. Тот просмотрел «Занимательную физику» наискось и, конечно же, раскритиковал. «“Сто сорок парадоксов, задач, опытов, замысловатых вопросов и прочее” – это подзаголовок?! Он сбивает читателя с толку! Что значит “занимательная”? К науке можно подходить с таким вот прилагательным? Вы замахиваетесь на канон?!..» Однако, прочитав рукопись внимательно, Сойкин обнаружил увлекательную подачу материала и не заметил, как дочитал до конца, разлился в умилении и предложил Перельману контракт на 200 рублей. На первое время.

«Занимательная физика» вышла в 1913 году и допечатывалась по требованию книготорговцев регулярно. В 1916 году издательство опубликовало вторую книгу. За всю свою научно-публицистическую деятельность в занимательную плоскость он переложил геометрию, арифметику, математику и алгебру, механику, всевозможные сборники опытов, головоломок, задачники, астрономические фантазии, исторические этюды, истории явлений. В разных вариациях они переиздаются до сих пор.

Он стал автором первой хрестоматии по физике на русском языке. Переписка с Циолковским у Перельмана началась в 1913 году, их общение переросло в тесное сотрудничество, и в 1915 году на свет появились «Межпланетные путешествия». Как популяризатора космоса, Циолковский особенно ценил Перельмана. Собственноручно исполненный Циолковским эскиз межпланетного корабля был размещён на обложке второго издания «Межпланетных путешествий». К шестому изданию, в 1929 году, главный теоретик писал предисловие, последнее, десятое обновление редактуры «Путешествий» вышло в 1935 году.

В Ленинграде в том же году открылся Дом занимательной науки – по сути, первый интерактивный музей в СССР. Перельман предложил сломать стройное восприятие канона ещё в одном месте: экспонаты можно было трогать, вертеть в руках, изучать, работать с ними – вопреки принятым в остальных советских музеях табличкам: «За ограждение не заходить!». В ДЗН также действовало более полусотни кружков, проводились математические, физические и географические олимпиады, конкурсы, устраивались диспуты. Пропаганда науки существенно оживила общественную повестку. Открытые лекции в ДЗН читали известные преподаватели, а в методический совет входили Сергей Вавилов, Абрам Иоффе, Дмитрий Рождественский, Александр Ферсман, Матвей Бронштейн и прочие звёзды советской профессуры. Идея с удовольствием ушла в страну – не дома, так кружки и уголки занимательной науки расползлись по дворцам пионеров и коридорам школ. Ленинградский ДЗН закрылся 29 июня 1945 года.

Со своей женой Анной Давидовной Яков Исидорович остался в блокадном городе и до последнего дня жил на улице Плуталова. Когда перестал курсировать транспорт, он ходил на лекции пешком. Их единственный сын погиб на фронте в самом начале войны. С ноября 1941 года смертность от голода и холода в Ленинграде стала массовой, Перельман был ужасно ослаблен, но всё ещё продолжал консультировать каких-то военных чиновников по телефону. Распоряжением флотского начальства ему не отключали линию. Жена умерла от голодного истощения в день своего дежурства в госпитале 18 января 1942 года, на рабочем месте. Яков Исидорович пережил её недолго, и умер в марте 1942-го, тоже от голода.

За год до этого, то есть в самом начале войны, почти 60-летний Яков Исидорович пришел в Петроградский райвоенкомат и предложил курс лекций по аутентичному ориентированию на местности, то есть без приборов. Он учил солдат вычислять расстояние до объектов, определять нужное направление в зависимости от времени года и ландшафта. Измерительными инструментами становилось всё, что оказывалось под рукой: от карандаша до наручных часов, звёзд и Луны. В декабре 1941 года политотдел прислал ему предписание прочитать лекцию по ориентированию бригаде морских пехотинцев. В методическом листке, который Перельман раздавал слушателям как справочное пособие, он опубликовал такую инструкцию: «Помните, товарищи бойцы! На расстоянии до 50 шагов хорошо различаются глаза и рты фашистских солдат. На расстоянии 200 шагов можно различить пуговицы и погоны гитлеровцев. На расстоянии 300 шагов видны лица. На расстоянии 400 шагов различаются движения ног. На расстоянии 700 шагов видны оконные переплеты в зданиях».