Раннее утро 22 июня. Тишина раскалывается от рёва тысяч орудий. На ошеломлённых солдат обрушивается водопад огня, сметающий любое сопротивление. Бомбардировщики бьют цели как в тире. Сквозь этот невообразимый хаос в глубину Белоруссии несутся танковые колонны. Всё это было. 22 июня 1944 года, через 36 месяцев после начала войны.

Наши пяди и крохи

В конце 1943 года стало окончательно понятно, что военное счастье повернулось к нацистам спиной. РККА огнём и мечом прошлась по Украине, незадачливые завоеватели откатывались на запад. Однако в Белоруссии с зимы 43-го года редуты вермахта своротить не удавалось. Неприятель искусно организовал оборону среди болот и лесов, и все попытки пробиться к Витебску, Бобруйску и Могилёву раз за разом кончались провалом. 

Особенно тревожило Ставку то обстоятельство, что в стране уже начал ощущаться недостаток людей. Продолжение войны при прежнем уровне жертв могло в перспективе привести к исчерпанию сил РККА и остановке всего наступления. Для победы в войне было необходимо в течение 1944 года резко улучшить соотношение потерь между РККА и вермахтом. Для уверенного прорыва к воротам Рейха требовалось нечто грандиозное. 

Белоруссия, казалось бы, не обещала никаких перспектив в этом смысле. Однако именно здесь Ставка решила подготовить одну из самых решительных операций в мировой военной истории.

На фронте в Белоруссии начались серьёзные перемены. Командиров, не справившихся с управлением войсками зимой и весной, снимали с должностей. На их место пришла целая команда звёзд первой величины советского военного дела, включая Рокоссовского, Баграмяна, Черняховского, Жукова и Василевского. В отличие от операций зимы и весны, на сей раз планировался разгром сразу всей немецкой группы армий «Центр». 

Для этого стягивались колоссальные силы. Для сокрытия своих намерений были приняты беспрецедентные меры. Массы техники двигались по ночам. Грузовики ехали с потушенными фарами, гуськом. Одновременно в тылу шла тщательная подготовка к наступлению с боевой стрельбой. Части по очереди выводились с линии фронта на полигоны, причём для отработки штурмовых действий строились полноразмерные макеты немецких опорных пунктов. Атака отрабатывалась, пока каждый солдат не начинал знать свой манёвр. 

На немецкой стороне фронта после нескольких успешных оборонительных сражений царило благодушие. Операций РККА ждали на Украине. Белоруссию рассматривали как вспомогательное направление, где многочисленные пехотные дивизии будут стоять стеной, опираясь на мощный артогонь. Танковая дивизия у группы армий «Центр» была только одна. «Белорусский балкон» имел шансы устоять под ударами, но никто не мог гарантировать успешную защиту, если фронт окажется прорван. Зато активно создавались «крепости», которые должны были держаться в круговой обороне в случае крушения фронта. Теоретически смысл в этой идее был: крепость отвлекала крупные силы и надолго блокировала узлы дорог. Однако гарнизон обрекался на гибель, а командование крепостью требовало хорошей организации и железных нервов. 

Немцы имели очень туманные представления о планах РККА на лето. Предполагалось, что пройдёт очередное наступление с ограниченными целями. В середине июня командующий группой армий «Центр» фельдмаршал Буш ушёл в отпуск. Благодушию фельдмаршала ничто не мешало. 

Ветер с востока 

Уже 17 июня начались бои местного значения: разведроты захватывали наиболее слабые точки немецкого фронта. А 22 июня под Витебском началось грандиозное наступление. 

На немецкие позиции обрушился весь запас снарядов, накопленный за несколько месяцев. Огневой вал просто снёс передовые траншеи. Русские блестяще скрыли свои намерения до самого последнего момента и теперь только должны были успешно реализовать свои козыри. План операции был довольно затейливым: предполагалось окружить немецкие группировки под Витебском и Бобруйском, а пробитые дыры использовать для создания третьего — самого большого — котла в районе Минска. 

На северном фланге, у Витебска, наступление началось на день раньше, чем в других местах, и шло как по маслу. Позиции, укреплявшиеся немцами многие месяцы, удалось захватить в течение нескольких часов. Авиацию сосредоточили на атаках против немецкой артиллерии, и «илы» массово выбивали ранее смертоносные гаубицы. Уцелевшие пушки не удавалось увезти из-за уничтожения транспорта, и они попадали в руки наступающей пехоте. 

Приказ Гитлера на отход из Витебска просто опоздал. В конце концов командующий корпусом, оборонявшим город, оставил там одну дивизию и попытался бежать в леса на юго-запад. Однако назначенных на заклание защитников «крепости» хватило меньше чем на сутки, и они побежали вслед за товарищами. Беглецов быстро обнаружили и окружили. Пасторальные берега озёр и рощи ходили ходуном от бомбёжек. 27 июня окончательно загнанные и потерявшие надежду на спасение остатки немецкого корпуса во главе с четырьмя генералами сдались в плен.

Южнее происходили столь же малоприятные для вермахта вещи. Ставка с изумлением и радостью наблюдала, как фронт группы «Центр» валится в тартарары. Южнее Витебска в прорыв вошла танковая армия маршала Ротмистрова, которую до сих пор удавалось прятать от противника. Началась гонка: немецкие войска пытались уйти от преследования, советские — догнать и пленить или перебить беглецов. Поскольку убегающие в основном были представлены пехотными дивизиями, идущими на своих двоих, а преследовали их танковые колонны, уйти удалось далеко не всем. 

Даже моторизованные колонны немцев часто не успевали бежать. Дело в том, что Белоруссия была бедна на хорошие дороги, а авиация постоянно уничтожала мосты и создавала заторы на дорогах. В результате пропускная способность редких шоссе постоянно оказывалась недостаточной для толп стремящихся на запад людей и машин. Три года назад узкие дороги делили на живых и мёртвых советских солдат, теперь пришёл черёд их тогдашних мучителей. 

Немцы, однако, сумели дать бой на шоссе к Минску. Здесь они использовали аврально присланную в Белоруссию танковую дивизию. Эта дивизия недавно прошла перевооружение, кроме того, её усилили батальоном «тигров», и шоссе между Минском и Оршей стало ареной жесточайшей встречной битвы. 

РККА после первых столкновений сменила направление ударов, и вместо позиций «тигров» обрушилась на карательные части, которыми немцы за неимением лучшего пытались прикрыть фланги своих танкистов. Командующий карателями группенфюрер Готтберг понимал, что, если его люди попадут в плен, их ожидает справедливый и неласковый суд, и быстро сдал рубеж. Танковую дивизию вермахта, так стойко дравшуюся на шоссе, просто объехали по дуге. 

В это время на южном фланге Константин Рокоссовский вёл отдельное наступление в районе Бобруйска. В этих краях Белоруссию пересекают огромные болота, и отдельной задачей стало форсирование топей. Реки, которые выглядят на карте незначительным препятствием, в реальности могли оказаться почти непроходимыми из-за заболоченной поймы. Однако после того, как в немецких редутах удалось пробить совсем небольшую дыру, здесь произошло одно из самых драматичных событий всей битвы. 

В прорыв выбросили танковый корпус, который тут же проскочил к Березине у самого Бобруйска. Там корпус засел на мостах через реку, через которые пытались отступить немецкие войска. Тут же здесь разверзлись небеса. Толпы людей, среди которых шли десятки танков, без всякого порядка ломились на мосты под непрерывным огнём. Некоторые пытались переплыть Березину самостоятельно. Через несколько дней немцы снова двинулись к мостам — уже с белыми флагами. Сражаться больше никто не хотел. 

То же самое происходило западнее, в самом Бобруйске. К концу июня вокруг города наступила тишина: несколько тысяч немецких солдат смогли уйти на запад лесами, более 70 — погибли или попали в плен. 

Крах фронта под Витебском и Бобруйском означал смертный приговор для группы армий «Центр». Между огромными прорывами остались множество пехотинцев и все тыловые учреждения. Единственным их шансом на спасение был прорыв к Минску по единственному оставшемуся мосту через Березину. Березину можно переплыть, но беглецы не могли даже мечтать быстро дойти до Минска без машин. 

А 3 июля в Минск ворвался советский танковый корпус. Город удалось освободить буквально за несколько часов. Столица Белоруссии была жестоко разрушена ещё во время ковровых бомбардировок 1941 года. Освободителей встретил изуродованный город. А для остатков немецких войск к востоку от него это означало приговор: более 100 тысяч ещё живых немецких солдат теперь не имели путей к отступлению. 

В котле началась агония. Немцы даже ходили на пулемёты в атаки с холодным оружием в руках, но уже к 12 июля партизаны и регулярная армия зачистили котёл. Последняя радиограмма изнутри гласила: «Хотя бы сбросьте с самолёта карты местности. Или вы нас уже списали?» После того как этот вопль о помощи был проигнорирован, остатки окруженцев сдались в плен. 

16 июля по Минску прошли парадом 30 тысяч партизан. Огромная лесная армия три года сражалась в оккупации. Теперь эти люди влились в ряды регулярной армии. А на следующий день другой парад прошёл в Москве: по столице шагали 50 тысяч свежих, только что с полей сражений, немецких пленных во главе с двумя десятками генералов. 

Ось земную мы сдвинули без рычага 

Обозрев успехи подчинённых, фюрер отправил фельдмаршала Буша в отставку. Остатки группы армий «Центр» возглавил фельдмаршал Вальтер Модель, считавшийся специалистом по оборонительным сражениям. Однако попытка создать промежуточный рубеж провалилась. Немцы гнали в бой маршевые батальоны из тыловиков. Сборные команды из охранных батальонов, стройбатов и аэродромных техников быстро погибали под ударами или просто сдавались в плен. 

Немцы постоянно контратаковали, но против них работали те же факторы, что против русских в 41-м году. Например, возле местечка Вроблевиж вермахт пытался нанести контрудар сводной бронегруппой из разных дивизий в тыл наступающим. Однако танки были обнаружены разведкой с воздуха. В течение суток элитная «Великая Германия» потеряла около 60 драгоценных «пантер» и откатилась. 

Советские войска начали прорыв в Польшу южнее циклопических Припятских болот. Здесь в авангарде шла 2-я танковая армия генерала Богданова. Она быстро взяла Люблин, повернула под прямым углом на север и остановилась только невдалеке от Варшавы после жестокого контрудара немецких резервов. Победный марш РККА остановился только в конце августа, по исчерпании запасов топлива, снарядов и в силу крайней усталости войск, которые более двух месяцев вели свирепые бои на уничтожение. 

Белоруссия, часть Литвы и часть Польши были освобождены. Точные потери вермахта до сих пор неизвестны, однако, судя по всему, погибло или попало в плен не менее 400 тысяч солдат и офицеров. РККА потеряла 178 тысяч человек погибшими. Кровавые поля Белоруссии стали свидетелями одного из величайших военных триумфов мировой истории. Операция «Багратион» стала одним из крупнейших поражений Гитлера. Израсходовав огромные силы для латания дыр в Белоруссии и Польше, немцы уже не имели свежих сил для того, чтобы отбиться на других направлениях. Нацистское государство на всех парах понеслось к своему бесславному финалу».