Сейчас — самое время, если мы действительно хотим объединить страну.

Несколько дней назад мы опубликовали материал о набирающем обороты языковом вопросе — о детях, которые упрекают своих сверстников в том, что они не знают государственного языка. Естественно, началась эмоциональная полемика: люди спорили о подрастающем поколении, воспитании и вопросе придания русскому языку статуса государственного. Об этом мы и поговорим.

Противников у этой идеи в стране немало. Большинство ли их — сомневаюсь. Наиболее активную и непримиримую позицию в этих спорах в последнее время занимают... представители нацменьшинств. Да-да, именно те, для кого русский язык по большей части — родной.

«А чего русскому статус придавать? У нас наиболее многочисленное национальное меньшинство — украинцы. Давайте статус придадим украинскому!» - кричат некоторые из них.

Я, кстати, совершенно не против этой идеи! Я ведь украинский знаю, в отличие от некоторых деятелей, у которых из украинского — только тризуб на футболках. Им-то, к слову, придание украинскому языку статуса государственного совершенно не нужно — они просто-напросто ничего не будут понимать. Ну да ладно.

Хотелось бы напомнить этим гражданам другой момент: тот или иной язык получает статус государственного не из-за количества представителей той или иной национальности, а на основании числа его, языка, носителей.

Давайте обратимся к сухим цифрам — результатам последней переписи населения. Украинцы — действительно наиболее многочисленное национальное меньшинство, их в стране — 181 тысяча человек, 6,5% населения. Русских, к слову, 4%. Вот только украинский язык является родным для 3,8% населения, а русский — для 9,4%. Почувствуйте разницу. Так какой язык впору объявлять вторым государственным?

Кстати, хороший пример: в Финляндии, которая традиционно входит в пятерку лучших стран мира по уровню и качеству жизни, шведский язык — родной для 5,4% населения. И он там — государственный. Нашим чиновникам впору задуматься... Да и не только чиновникам — всем нам.

Финский пример — пример европейского подхода. А мы же, вроде как, к Европе стремимся, так почему бы не следовать ее примерам? Сейчас — пора. Хотя бы из-за объявленного курса на реинтеграцию страны.