«Мы, коммунисты, – все покойники. И я это осознаю», – заявил он, возглавив Баварскую советскую республику. Его власть длилась меньше месяца, жизнь тоже оказалась недолгой – Евгений Левине, родившийся в России с золотой ложкой во рту, но выбравший в Германии путь революции, был расстрелян в возрасте 36 лет.

«Я хотел бы быть спасителем на­рода, хотя бы и не в том смысле, в каком я представлял себе это раньше. Но не мнимым, а настоящим, который не подачкой, как римские консулы, пытается завоевать симпатии народных масс, а искренней работой на пользу народа!» – написал Евгений Левине на следующий день после своего 15-летия. Его уже два года как увезли из России – эти два года он учился в привилегированном закрытом заведении Висбадена.

Отец его, Жюль Левине – итальянский подданный, записанный купцом второй гильдии, был представителем финской хлопчатобумажной фабрики в Санкт-Петербурге. Как-то в командировке он встретил девушку необыкновенной красоты – дочку гродненского обойщика Розалию Гольдберг. На месте покоренный, он забрал ее с собой из черты оседлости в свою столичную 12-комнатную квартиру на Гороховской, 32. Он умер, когда сыну исполнилось три года, и Розалия Левине сделалась владелицей успешного бизнеса, управляемого доверенными менеджерами. Дети получали прекрасное образование: Женя учился в немецкой гимназии, дочь занималась балетом. Однако у мальчика было слабое здоровье, и мама уехала с детьми в Висбаден, город лечебниц и миллионеров.

После окончания учебы в закрытом интернате Евгений Левине съездил в Санкт-Петербург, посмотрел на Россию вблизи – там как раз начинала тлеть первая русская революция. Вернувшись, поступил в Гейдельбергский университет на юридический. В Гейдельберге он сошелся с русскими студентами и попал под революционную террористическую романтику. Он вообще оказался склонен к романтике и даже подрался на дуэли с однокурсником из-за девушки.

В 1904 году Левине перевелся в Берлин, поругался с матерью и в августе следующего года поехал в Россию корреспондентом «Франкфуртского народного голоса». Здесь его несколько раз арестовывали – журналистику Женя совмещал с членством в петербургском районном комитете эсеров. Впрочем, корочки иностранного корреспондента позволяли избегать судебных приговоров. Правда, в какой-то момент пришлось все-таки перейти на нелегальное положение – Левине заведовал оружейным складом боевой организации и два месяца просидел в помещении, ни разу не выйдя на улицу. Наконец, в 1907 году он дорвался до настоящей партийной работы и поехал агитатором в черту оседлости.

Чудовищный акцент скупщика скота Бенициона Гринмута выводил господина полицейского урядника из себя.
– Ви понимаете, господин официэг, Госудагь-импегатог, дай ему Б-г здоговья и долголетия, в Санкт-Петегбугге, а у мине Хая и две девочке, котогие гастут и хочут кушать!

После такого ответа на вопрос: «Когда вы собираетесь покинуть Витебск?» урядник не выдержал. Сами документы у пинского мещанина подозрений не вызвали, вот только глаза… Уряднику казалось, что Гринмут издевается. Он схватил скупщика скота за шиворот, потащил к двери и спустил с крыльца участка. Евгений Левине встал, отряхнулся от осенней грязи и, не оглядываясь, побежал на эсеровскую явку, где тоже продемонстрировал товарищам пинского мещанина Бенициона Гринмута. Витебские эсеры не сразу узнали присланного из ЦК агитатора и после собрания наперебой убеждали Левине с таким талантом к перевоплощению идти работать в театр.

Но все предыдущие аресты и задержания оказались детскими штучками по сравнению с тем, что ожидало Левине в Минске. Два года назад эсеры неудачно бросали бомбу в минского губернатора, и местная полиция с революционерами не церемонилась. Левине явился по имевшемуся минскому адресу, не зная, что явка провалена. «Корреспондент газеты “Франкфуртский Народный Голос” Евгений Левине был арестован в Минске и в три часа ночи брошен в глухую камеру при полиции, слу­жившую для содержания бродяг и вытрезвления пьяных буянов.

Однажды во время прогулки Левине заметил, что калитка во дворе полицейского управления не за­перта. Он проскользнул через нее в соседний сад, откуда уже выбрался на улицу. Там он нанял первого попав­шегося ему извозчика и уехал. Трое полицейских погнались вслед за ним на другой пролетке и вскоре его настигли. Не оказывая ни малейшего сопротивления, не имея при себе никакого оружия, Левине сдался полиции. Полицейские тут же сбили его с ног и стали зверски избивать. Они топтали его ногами, били кула­ками и рукоятками револьверов по голове и лицу, и все это – в присутствии огромной толпы, бесплодно протестовавшей против жестокости полицейских. Когда арестованного Левине вновь доставили в полицию, пристав стал упрекать городовых за то, что они не пристрелили его на месте. После этого городовые вновь набросились на Евгения Левине и возобновили истязания», – такая новостная заметка вышла в газете Frankfurter Zeitung 1 марта 1908 года.

В дело вступила еврейская мама. В отличие от немецкого юриста Розалия Левине знала, как на самом деле устроена жизнь в Российской империи. Пока сын переводил в минской тюрьме на немецкий «Братьев Карамазовых» и писал тюремные очерки, она раздавала взятки – и таки добилась его этапа в Санкт-Петербург. В городе на Неве Евгений был выпущен под залог и бежал в Германию. В Берлине Левине перевелся с юридического факультета на экономический и начал писать в левые газеты под псевдонимами Ниссен и Гольдберг о своих русских революционных впечатлениях. Он также получил баденское подданство, защитил докторскую и женился на Розе Бойдо – самой младшей, 12-й дочке белостокского раввина, такой же одержимой революционными идеями, как и ее муж.

В 1916 году германского поданного Евгения Левине призвали в войска. Он служил переводчиком в лагере для русских военнопленных в Гейдельберге, когда армия предложила ему сотрудничество в качестве агента контрразведки. От Левине требовалось лишь докладывать о настроениях сидящих в лагере, но он со скандалом отказался: «Я социалист и шпионом не буду никогда!» Тогда его отправили на фронт, где сразу обострились все его существующие и выдуманные болезни. В этом же году у Левине родился сын – во многом из-за этого его все-таки перевели в тыловую часть обратно в Гейдельберг, где он параллельно со службой начал преподавать в университете русский язык. В конце года его комиссовали вчистую – весь следующий год Левине не работал. А вот в 1918 году, когда победившие в России большевики открыли в Берлине отделение Российского телеграфного агентства, он сразу отправился туда работать.

7 ноября 1918 года в Баварии свергли правящую монархию Виттельсбахов. Переходное правительство возглавил Курт Эйснер – независимый социал-демократ, пацифист из Берлина. Местная антисемитская пресса уверяла, что настоящее имя Эйснера – Соломон Кощинский. Как бы то ни было, на выборах независимые социал-демократы проиграли – Эйснер шел в ландтаг складывать полномочия, когда двумя выстрелами его убил лейтенант, граф Антон фон Арко Валлей. Юноша, имевший со стороны матери родственников из банкирского дома Оппенгеймов, из кожи вон лез, чтобы доказать, что он еще больший националист, чем чистокровные немцы. «Эйснер большевик. Он не немец, он еврей, не чувствующий немецкое, постоянно подрывающий патриотические мысли и чувства предатель», – пишет граф в письме незадолго до убийства.

«Злодейское убийство произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Оно вызвало волну возмущения. Свыше 100 тысяч мюнхенцев провожали гроб Эйснера. По радио было передано обращение Баварского рабочего и солдатского совета к пролетариям всех стран. Оно призывало баварский пролетариат сплотиться для защиты революции», – рассказывали о тех событиях в мемуарах. Среди провожавших Эйснера в последний путь шла депутация ветеранов, в которой участвовал товарищ – да-да, именно товарищ – Адольф Гитлер. Позже Гитлер напишет: «Смерть Эйснера только ускорила ход событий и привела к советской диктатуре, то есть, лучше сказать, к временной диктатуре евреев, чего зачинщики революции добивались как своей конечной цели во всей Германии» («Моя борьба», 1925 год).

Убийство Эйснера нарушило хрупкое политическое равновесие, и Бавария стала погружаться в хаос. Власть захватил Центральный совет, представлявший собой коалицию из социал-демократов, анархистов и Баварского крестьянского союза. Правительство возглавил социал-демократ Йоханнес Хоффманн, но это уже никого не устраивало. 6 апреля 1919 года группа революционеров во главе с поэтом, драматургом, экспрессионистом Эрнстом Толлером провозгласила Баварскую советскую республику. Её поддержали Советы солдатских и рабочих депутатов. 13 апреля в Мюнхене начались вооруженные столкновения. Толлера арестовали, однако отряды коммунистов зачистили Мюнхен. Хоффманн бежал, коммунисты объявили распущенным правительство Толлера и создали своё – Комитет действия во главе с Евгением Левине.

«Я только что с заседания вашего Комитета дей­ствия, – отчитывался Левине перед советом рабочих. – Там ведутся переговоры с советом банковских служащих. Нужно принять немедленные меры, чтобы сломить сопротивление капиталистов, которые намерены – точь-в-точь как это было на первых порах существования Российской Советской Республики – своим скрытым сопротивлением задержать движение победоносной колесницы проле­тарской революции. Идут переговоры, чтобы немедленно наложить арест на все банки и поставить во главе их комиссаров пролетарского правительства».

Тем временем бежавшее правительство Хоффманна развернуло пропагандистскую кампанию «Против русских и евреев». Она пользовалась успехом в сельской местности, и Мюнхен оказался в продовольственной блокаде. «Мы образовали, кроме того, комиссию для борьбы с контрреволюцией, – отчитывался Левине. – Комиссия уже произвела ряд арестов и взяла заложников. Мы пока не оглашаем имена этих заложников, чтобы их друзья не спохватились и не скрылись. Нам необходимы люди для работы в этой комиссии».

30 апреля 1919 года заложников расстреляли. Все они были членами антисемитского националистического «общества Туле», которому так хотел понравиться граф Антон фон Арко Валлей, заваривший своими выстрелами чудовищную кашу. Немецкие генералы, проигравшие войну, бросили против Баварской советской республики огромные силы. 1 мая 1919 года германские войска и отряды добровольцев вошли в Мюнхен. Началось время террора. За Левине предложили вознаграждение в 10 000 марок – уже 12 мая его поймали и начали судить.

«Ле­вине был чужестранцем, втершимся в Баварию, государственно-правовые отношения которой его ни в какой мере не касались. Он преследовал свои цели, совершенно не считаясь с благом населения в целом, хотя знал, что стране настоятельно необходим внутренний мир. При своей высокой умственной одаренности он в пол­ной мере предвидел последствия своих поступков. Если кто-нибудь таким образом распоряжается судьбой наро­да, то можно считать твердо установленным, что его образ действий проистекает из бесчестного образа мы­слей. На этом основании обвиняемому было отказано в признании смягчающих обстоятельств. Наоборот, суд считает строжайшее наказание настоятельным требова­нием справедливости. На изложенных основаниях, со­гласно ст. 3 закона о военном положении, суд приговаривает обвиняемого к смерти».

Приговор привели в исполнение на следующий день после оглашения – 5 июля 1919 года. Левине было 36 лет. Его жена Роза Левине сидела в той же тюрьме. Позже она вышла замуж за другого видного немецкого коммуниста – Эрнста Мейера, уехала с ним в СССР, а после и его смерти вернулась в Германию. В 1933 году она уехала в Лондон, где дожила аж до 1979 года. Антон фон Арко Валлей был приговорен к смертной казни, замененной пожизненным заключением. Ему готовили побег, в числе готовивших был даже Генрих Гиммлер, но побег не понадобился – в 1924 году Валлея освободили, чтобы в ту же камеру посадить Адольфа Гитлера, организовавшего неудачный «пивной путч» в Мюнхене. В 1927 году по случаю 80-летия Гинденбурга Валлей был окончательно амнистирован. А нацисты, пришедшие к власти, так и вовсе объявили его героем. Впрочем, до самой своей смерти в 1945 году – в результате автокатастрофы – Валлей больше политикой не интересовался.

Йоханнес Хоффманн в мае 1919 года вернулся обратно в Мюнхен, но в 1920-м ушел в отставку. Он проиграл выборы мэра города Людвигсхафена, попытался снова преподавать, но был уволен по обвинению в сотрудничестве с оккупационной администрацией Рейнской области. Он смог сохранить мандат депутата рейхстага, но после смерти в 1930 году все просьбы вдовы о назначении пенсии были отвергнуты. Эрнст Толлер, ставший знаменитым драматургом и сценаристом, повесился в эмиграции в 1939 году в ванной нью-йоркского отеля «Мэйфлауэр». Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством 30 апреля 1945 года в собственном бункере в Берлине.