„Из всех этих промежуточных выводов можно сделать вывод окончательный: ставкой на парламентских выборах, предстоящих в конце следующего года, может стать инициирование досрочных выборов с целью реконфигурации палитры политических сил, возможно, по образцу 2009 года”.

Выводы по итогам цикла дебатов IPN под названием „Стартовые позиции политических партий и потенциальных независимых кандидатов в преддверии года выборов”, проведённого Агентством IPN в конце минувшего месяца, весьма неутешительны. Политический класс вступает в борьбу столь же поляризованным и разъединённым, как и прежде, возможно, даже ещё более поляризованным и разъединённым. Говоря в целом, понимания стратегической ориентации страны не стало больше, чем было ранее (если только его не стало ещё меньше). Внутри групп партий с близкими интересами имеется меньше признаков выработки совместных позиций, чем это необходимо. А перспективы нахождения послевыборного консенсуса между теми партиями, которые способны преодолеть избирательный порог, близки к нулю.

„Альтернативные” проевропейцы

Группа партий с „альтернативным” или оппозиционным проевропейским месседжем, приглашённая на дебаты в IPN 23.11.17 г. (Партия действия и солидарности, партия Платформа „Достоинство и правда” и Либерально-демократическая партия Молдовы), проявила интерес и смотрит с оптимизмом на возможность создания единой платформы в преддверии парламентских выборов 2018 года. Две первые партии публично заявили о своём намерении создать общий блок и обнародовали ряд принципов, на которых он будет основан. Своё решение они объяснили необходимостью приспосабливаться к новым условиям проведения выборов на основе смешанной избирательной системы, введённой минувшим летом, как и необходимостью противостоять своим основным политическим противниками – Демократической партии Молдовы и Партии социалистов Республики Молдова, которых они считают сильными игроками, во многих отношениях действующими согласованно.

Некоторые политические комментаторы задаются вопросом: почему блок объявлен лишь двумя партиями, почему с самого начала этого не сделать большему числу партий? Вопрос естественен в условиях, когда, похоже, есть целый ряд политформирований, готовых последовать данной предвыборной тактике. Косвенным подтверждением этого стало поведение участников дебатов, которых не пришлось долго уговаривать, а некоторые из партий, для которых места на дебатах не нашлось, выразили сожаление по поводу того, что их не пригласили. Данное поведение указывает на то, что идея создания коалиции в этом сегменте политического поля витает в воздухе, хотя и возможно, что реализовать её будет непросто, да и последствия этой тактики могут оказаться не столь уж однозначно полезными для поставленной цели.

Во-первых, предстоит убедить самих членов и сторонников двух партий-основателей будущего блока, чтобы 1+1 в сумме дали 2, а не меньший результат. И такой риск существует, поскольку, как бы то ни было, речь идёт о двух разных партиях, каждая из которых имеет свой собственный стиль убеждения электората и общения с ним. Затем следует провести строгий отбор партий и людей, способных принести пользу делу, а не причинить ему ущерб, пусть даже из самых благородных побуждений.

В этом смысле показателен случай ЛДПМ, по словам которой ей пришлось пройти через настоящее „чистилище” после кризиса, связанного с арестом её бывшего лидера Влада Филата. С одной стороны, даже если допустить, что это так, политические оппоненты экстраполируют на весь блок те нападки, которым сегодня подвергается лидер ПДС Майя Санду в связи с её либерально-демократическим прошлым и ответственностью за то, что вменяют в вину ЛДПМ времён её пребывания во власти. С другой стороны, полезными для будущего блока могут оказаться региональные структуры либерал-демократов, многие из которых сохранились, несмотря на все те перипетии, через которые им пришлось пройти. На дебатах в Агентстве IPN представители ЛДПМ продемонстрировали в этом отношении понимание и осторожность, сославшись на международную практику, согласно которой создателями и инициаторами коалиций выступают партии, набравшие большинство голосов на последних выборах, а также партии с наиболее успешными показателями в социологических опросах.

Проевропейские унионисты и „просто унионисты”

Участниками дебатов от 24.11.17 стали унионистские партии (Национал-либеральная партия, Партия „Демократия – дома”, Либерал-реформаторская партия и Партия национального единства, в то время как Либеральная партия не приняла приглашение), месседж которых в последние годы встречает всё более явственный отклик в обществе. Они не были столь уверены в необходимости и возможности создания единого блока, но не исключили возможности сотрудничества на определённых направлениях, особенно в отношении кандидатов в одномандатных округах. Они также допускают более тесное сотрудничество после выборов, в том случае, если в парламент удастся пройти нескольким унионистским партиям.

Принципиальные споры между этими политформированиями ведутся на двух уровнях. Первый уровень, который можно назвать идеологическим, разделяет их на „проевропейских унионистов” и „просто унионистов”. Первые рассматривают европейскую интеграцию в качестве инструмента, без которого объединение Республики Молдова с Румынией не может быть достигнуто, вторые считают объединение конечной целью, которая одновременно означает и завершение процесса европейской интеграции, поскольку Румыния уже является членом Евросоюза. „Просто унионисты” появились на политической карте совсем недавно и в основном представлены ПНЕ, неформальным лидером которой является бывший президент Румынии Траян Бэсеску. Его месседж относительно того, что у Республики Молдова по геополитическим причинам нет шансов стать частью ЕС, может стать сильным стимулом для сторонников унионизма, но в той же мере он способен породить европессимистические настроения, как в собственном лагере, так и в других проевропейских лагерях. Вероятнее всего, этот сильный месседж является „домашней заготовкой”, поскольку новые унионисты не могут набрать большее количество голосов иначе, чем оттянув их у соседствующих с ними на политическом поле лагерей, возможно, с определёнными рисками.

Второй уровень споров между унионистами носит субъективный характер и связан с тем, что лидеры и часть членов более новых партий являются выходцам из ЛП, а Либеральная партия не согласна даже просто общаться с „изменниками”, не говоря уже о возможном сотрудничестве. Это обстоятельство следует принять во внимание, если мы хотим взвесить шансы на формирование предвыборных альянсов на унионистской платформе, по примеру альтернативных проевропейцев. Похоже, эти шансы чрезвычайно низки, поскольку, в отличие от проевропейской альтернативной группы партий, унионистские партии с более значительным потенциалом и финансовыми средствами не заинтересованы в том, чтобы сыграть в данном процессе роль локомотива. Здесь может найтись место для посредника между всеми унионистскими течениями, в роли которого, вероятно, могла бы выступить НЛП, которая сумела не сжечь мосты ни с ЛП, ни с ПНЕ, ни с остальными унионистами. Но шансы на конечный успех переговоров, как уже говорилось, весьма малы.

Несмотря на весь прогресс, достигнутый унионистскими силами за последние годы, они могут претендовать лишь на прохождение в парламент с некоторым количеством мандатов, но не на победу на выборах, в отличие от трёх других политических платформ. Поэтому после выборов, как и в ходе предвыборной кампании, они также будут выступать в роли сателлитов двух проевропейских платформ – официальной и альтернативной – в каждом случае отбирая у одной из  платформ голоса в пользу другой, сознательно или не вполне осознанно.

Партии, называющие себя пророссийскими или ассоциируемые с Россией

На дебаты с участием партий на проевразийской платформе были приглашены представители нескольких политформирований, называющих себя пророссийскими или ассоциируемых с Россией, в том числе – Партии социалистов Республики Молдова, Партии коммунистов Республики Молдова, Политической партии „Наша партия”, Партии регионов, Народно-социалистической партии и Партии „Патриоты Молдовы”. К сожалению, после долгих переговоров приглашение приняли только „Патриоты Молдовы”, и это поведение стало исключением на фоне всего цикла дебатов, призванного проанализировать стартовые позиции политических сил в преддверии года выборов. Заинтересованное участие трёх других платформ подтвердило их усиленную подготовку к решению специфических проблем, которые несёт с собой год выборов, и, соответственно, к определению места и роли каждого в их решении.

Возможно, такое поведение проевразийцев указывает на существование проектов, связанных с будущими выборами, которые они пока не хотели бы разглашать, но в той же мере оно может говорить и о наличии определённых изъянов и неуверенности по этому поводу. В отсутствие соответствующих действий или заявлений мы можем сделать выводы относительно некоторых из этих изъянов:

1) Как минимум сейчас, здесь пока отсутствует ясность относительно стартовых позиций каждого конкретного политического субъекта, не слишком много здесь и единства по поводу общей точки зрения;

2) У субъектов, позиционирующих себя в данном сегменте политического поля, отсутствуют интерес и, возможно, способность публично общаться, как между собой, так и с обществом в целом;

3) И в этом случае партии, обладающие потенциалом и ресурсами, не устраивает роль локомотива для „дополнительных вагонов”;

4) В ближайшем будущем в рамках этой платформы могут возникнуть большие или меньшие разногласия.

О возможных разногласиях говорит, прежде всего, то прохладное отношение, с которым практически все партии встретили приглашение усесться за один и тот же дискуссионный стол, а во-вторых, – то, что некоторые из них выразили своё несогласие с их помещением в рамки проевразийской платформы, которая в традиционном для молдавского общества смысле этого слова является синонимом понятия „пророссийская”. ПКРМ, например, напомнила об упомянутой в Уставе политформирования „европейской модернизации Республики Молдова”. А Народно-социалистическая партия уточнила, что под понятием „евразийская” она понимает территорию всей Европы, в том числе Западной, а также пространство до Урала и за Уралом, включая Дальний Восток. Возможно, в этом позиционировании присутствует определённая доля ошибки со стороны политических комментаторов, но наибольшая доля ответственности за путаницу лежит на самих этих партиях, которые, по меньшей мере до сих пор, не определили своей позиции достаточно чётко, в том числе и для собственных избирателей.

На самом деле, возможно, мы имеем дело с характерным для всей этой платформы явлением. В отличие от партий-проводников проевропейского вектора, которые открыто присваивают себе целых две платформы – как официальная, так и альтернативная – большинству партий, называющих себя проевразийскими или ассоциируемых с проевразийским вектором, кажется, стыдно признать это открыто, поэтому они предпочитают формулировки следующего типа: „ и с Востоком, и с Западом”, „ни с Востоком, ни с Западом”, или, чаще всего, они используют промолдавские лозунги. Вот только „чисто молдавской” модели развития не существует в этом глобализированном и подверженном влиянию со стороны сверхдержав мире, и она не продемонстрировала своей жизнеспособности за все годы существования государства Республика Молдова. В нашем географическом и ценностном пространстве существуют только две цивилизационных модели развития, европейская и российская, и чем больше времени потребуется молдавскому обществу и политическому классу на то, чтобы определиться, какую модель выбрать, тем более болезненным окажется переходный период.

И в данном случае наибольшая ответственность за внутриплатформенные отношения лежит на более влиятельных партиях, таких как ПСРМ и ППНП, но отношения между ними остаются достаточно напряжёнными, предположительно из-за взаимной ревности по поводу симпатий со стороны Российской Федерации, в частности её президента Владимира Путина, либо из-за стремления единолично набрать как можно больше голосов, как правило, за счёт соседей и потенциальных партнёров.

В этом случае также сохраняет свою верность правило, согласно которому призыв к сотрудничеству или, как минимум, к ненападению должен исходить от сильнейшего, если он хочет иметь шансы на успех. Потому что от разногласий и напряжённости не далеко до враждебности, даже ещё ближе, чем от любви до ненависти. А там, где двое дерутся, выигрывает третий – возможно, одна из трёх остальных платформ.

Немногие партии на официальной европейской платформе

Демократическая партия Молдовы и Европейская народная партия Молдовы представляют на политическом поле официальную европейскую платформу, в том смысле, что они являются правящими партиями, а другие партии, называемые в рамках дебатов „альтернативными”, находятся в весьма жёсткой оппозиции к ним. В процессе подготовки дебатов организаторам не удалось найти других партий, декларирующих себя партнёрами правящей коалиции или готовых согласиться на эту роль. Это может иметь два объяснения: либо в предстоящей предвыборной кампании у официальных проевропейцев не будет других потенциальных партнёров, либо их потенциальные партнёры пока не готовы еще облечь свою позицию в официальную форму.

В ходе дебатов ДПМ и ЕНПМ заявили о своём желании продолжить движение страны европейским курсом, однако не афишировали проектов совместной деятельности в форме блоков, альянсов или предвыборных коалиций. Эта ситуация может объясняться различием между теми политическими идеологиями, которых придерживаются две эти партии. Но скорее мы имеем дело с уверенностью ДПМ в том, что она сумеет справиться сама на этапе, предшествующем собственно выборам, и её нежелании связывать себя некими предварительными обещаниями своему нынешнему партнёру по коалиции относительно распределения властных рычагов после выборов. Опять же, речь идёт о выборе и „праве сильного”, которому принадлежат как приоритет, так и ответственность в рамках политической игры.

Хотя её и подозревают в закулисных играх с другими партиями, в том числе с теми, кого она называет своими противниками, ДПМ ведёт собственную игру в отношении рычагов власти в Молдове, и в настоящее время нет оснований полагать, что в течение предстоящего предвыборного года её поведение изменится. Более того, чтобы не вносить изменения в эту игру на финишной прямой перед новым электоральным циклом, ДПМ предпочла натянуть практически до предела „струну” отношений как с зарубежными партнёрами, которые рекомендовали не менять избирательную систему, так и с политическими оппонентами на обоих флангах, справа и слева.

Возможно, более чем кто-либо, ДПМ делает упор на подготовку к предстоящим выборам, её подготовка отличается масштабностью, изобретательность, достаточной степенью популизма, чтобы произвести впечатление на электорат, и на неё Демпартия тратит больше денег, чем все её потенциальные конкуренты на выборах, вместе взятые. Вот уже несколько месяцев именно на это направлены практически все действия, о которых партия сообщает прессе каждый вторник, по окончании своего еженедельного совещания. В этом же самом стиле были сформулированы и задачи партии в резолюции Национального политического совета, собравшегося на заседание на минувшей неделе, а также решения Политического бюро Демпартии, созванного на этой неделе. Известно, что уже давно ДПМ занимается активным поиском независимых кандидатов для одномандатных избирательных округов, которых она была бы готова поддержать в обмен на дальнейшее сотрудничество в парламенте следующего созыва. Невольно к этому же выводу можно прийти и проанализировав последние действия подконтрольных ДПМ властей страны в отношениях со столь важным международным субъектом (отличающимся предсказуемой реакцией), каким является Российская Федерация. В целом их действия создают впечатление того, что ДПМ знает, что она делает (не станем комментировать, хорошо или плохо то, что она делает). Мы даже можем допустить, что эта тактика способна принести демократам много пользы и до выборов, и в день их проведения. Вопрос состоит в том, не сыграет ли эта тактика с нами злую шутку уже на следующий день после выборов?

Обречённые проглотить друг друга

Упомянутые нами ранее публичные дебаты призваны были проанализировать стартовые позиции партий, сосредоточенных на четырёх платформах, которые вырисовались в ходе последних президентских выборов в 2016 году и которые, похоже, сохраняют свою актуальность: альтернативная проевропейская платформа, унионистская платформа, проевразийская платформа, официальная проевропейская платформа. Нам показалось важным зафиксировать это положение вещей в преддверии года выборов, потому что прежде, чем вступать в сражение с главным противником, следует посмотреть, есть ли у тебя союзники, насколько они надёжны, нужно позаботиться об обеспечении себе тыла. Короче говоря, сначала нужно разобраться в своих соседях по политическому полю, которые обращаются к избирателям со схожим месседжем. Сделать это нужно и потому, что по возращении с „войны” тебе придётся сотрудничать с всё теми же соседями, чтобы восстановить „мирную жизнь”, как минимум, на четыре ближайших года. Как мы увидели, в рамках лишь одной из политических платформ, альтернативной проевропейской, ситуация в этом смысле выглядит более-менее предсказуемо.

Ещё более неопределёнными видятся послевыборные отношения между потенциальными победителями выборов.

Согласно опросам, фаворитами предстоящих выборов могут оказаться: ПСРМ – из числа партий на проевразийской платформе, потенциальный блок альтернативных проевропейцев, а также ДПМ, уже на том основании, что она „знает, что делает”, когда действует столь активно и тратит такие большие средства. Не исключено появление на финише предвыборного марафона и других победителей, в том числе унионистов и ПКРМ, но в нынешней ситуации они могут претендовать лишь на роль гостей на чужой свадьбе.

Большие сомнения имеются относительно того, что кто-то из трёх политических сил-фаворитов способен выиграть выборы таким образом, чтобы получить возможность самостоятельно сформировать правительство. Поскольку общество крайне разделено, а в демократических условиях политические силы служат отражением того общества, которое они представляют, соответственно, сегодня нет никого, кто мог бы единолично представлять более половины общества. Если в конечном итоге у выборов окажется единоличный победитель, это может означать и то, что не были полностью соблюдены правила репрезентативности и демократии в целом. И, возможно, в этом может быть первый серьёзный мотив для проведения досрочных выборов.

Досрочные выборы могут стать выходом и в той ситуации, при которой победители не смогут прийти к консенсусу по поводу формирования правящего альянса и самого правительства. Вариантов возможных сценариев здесь не так уж много.

Теоретически, ПСРМ и ДПМ не смогут управлять страной вместе, ведь для этого хотя бы одна из этих партий, если не обе, должна отказаться от собственного имиджа, а это означало бы „поглощение” одной партии другой или даже взаимное политическое уничтожение. Помимо своего имиджа, каждой из них пришлось бы отказаться от важной поддержки, в том числе финансовой, получаемой от своих нынешних стратегических партнёров за пределами страны, а она значит ещё больше, чем имидж. Каждая из двух партий скорее предпочтёт пойти на досрочные выборы.

Теоретически возможно, что ПСРМ одержит такую победу, которая позволит ей сформировать правительство, и лидеры партии, как и президент Игорь Додон, неизменно настаивают на таком сценарии. Но обособленное положение ПСРМ в рамках проевразийской платформы предрасполагает к выводу, что соседи скорее оттянут у неё голоса, нежели добавят. А за пределами этой платформы борьба будет идти в режиме „все против всех”, а не „один на один”, как это было на президентских выборах. А это означает, что столь же реален (если не ещё более реален) вариант, при котором ПСРМ потребуются союзники, которых неоткуда будет взять.

Создание коалиции ПСРМ с альтернативными проевропейцами не обсуждается, потому что оно просто не обсуждается, и если это решение останется единственным возможным, значит выходом станут досрочные выборы.

Наиболее вероятным является тот вариант, который вызовет и наибольшие споры – создание коалиции с участием ДПМ и альтернативных проевропейцев, но он также имеет очень ограниченные шансы на успех. Во-первых, потому что потенциальные члены будущего альтернативно-европейского избирательного блока неоднократно заявляли, что они не пойдут на такое послевыборное партнёрство, и у них имеются серьезные причины не менять свою позицию и после выборов. Нужно быть политическими самоубийцами, чтобы, получив важную роль в будущем парламенте, согласиться на партнёрство с партией, которая к настоящему времени заставила замолчать практически всех своих оппонентов и подавляющее большинство бывших партнёров. Как говорят, не всегда это делалось общепринятыми методами. Если альтернативные проевропейцы не сумеют сформировать собственное правительство, возможно, с участием унионистов и/или (почему нет?) коммунистов, то они выступят за проведение досрочных выборов. Похоже, ДПМ тоже это осознаёт, потому что уже сейчас она настаивает на готовности сотрудничать после выборов с ПДС–ППДП и косвенно возлагает на них ответственность за возможную неудачу. Это – уже полунамёк на досрочные выборы.

Конечно, существует и такой вариант, при котором правительство сформирует ДПМ, преимущественно при содействии депутатов, избранных в одномандатных округах, но похоже, что инициаторы референдума против смешанной избирательной системы раскусили эту стратегию и вознамерились ей помешать. Либо путём отмены смешанной системы, если референдум увенчается успехом, либо за счёт более активного общения с электоратом в процессе подготовки референдума. И здесь, как вариант, не исключены досрочные выборы.

На данный момент имеется лишь одна возможность избежать досрочных парламентских выборов после очередных, предстоящих в конце следующего года. Для этого ДПМ, обладающая всей полнотой власти в этой стране, должна подать своим потенциальным партнёрам, слева или справа, „знак милости Их величества”, говоря словами из „Третьего письма” Михая Эминеску. В случае партнёров слева таким знаком обязательно должно стать потепление в отношениях с Российской Федерацией, со всеми вытекающими последствиями этого жеста. В случае же партнёров справа таким знаком стало бы честное и добросовестное выполнение 29 объявленных Евросоюзом условий (28 + политические условия) в обмен на получение макрофинансовой помощи в размере 100 миллионов евро, а также честное и добросовестное снижение того политического, медийного и административного давления, которому, по словам будущих партнёров ДПМ, те подвергаются. Времени для этого достаточно – впереди ещё целый год.

В противном случае из всех промежуточных выводов, сформулированных выше, можно сделать один и окончательный вывод: ставкой на парламентских выборах, предстоящих в конце следующего года, может стать инициирование досрочных выборов с целью реконфигурации палитры политических сил, возможно, по образцу 2009 года, но с очень непредсказуемыми последствиями. Иначе говоря, парламентские выборы 2018 года – это дракон с тремя головами, обречёнными проглотить друг друга.

Валериу Василикэ, IPN