Глава представительства Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР) в Молдове Дмитрий Гвиндадзе рассказал заместителю главного редактора NM Наталье Мельник о том, какой прорыв произошел на банковском рынке Молдовы, о ситуации вокруг ремонта молдавских дорог, а также о том, когда в Молдову придут инвестиции и «закрутится» бизнес.

«Мы совместно, шаг за шагом, пытаемся очистить банковский сектор»

Традиционно подведем итоги уходящего года. Случился ли прорыв, о котором вы мечтали в начале 2017?

Да. Во-первых, 2017 год — это год самых высоких инвестиций Европейского банка реконструкции и развития за всю историю членства Молдовы в ЕБРР. Мы уже подписали 10 проектов, возможно, подпишем и одиннадцатый, на общую сумму €130 млн. В целом активный портфель проектов по Молдове составляет почти полмиллиарда евро. Мы продолжаем быть самыми крупными инвесторами Молдовы.

Во-вторых, что касается прорыва, то это, конечно, приход румынского Banca Transilvania (BT). С календарной точки зрения это произойдет в середине января, но подготовка и все договоренности были завершены в этом году. Это полностью вписывается в одну из стратегических задач ЕБРР — реформу и трансформацию банковского сектора, достижения прозрачности акционеров банков и прозрачного управления. При этом реформа банковского сектора — ось программы ЕБРР, вокруг которой крутятся все остальные приоритеты. В этом контексте приход стратегического инвестора важен, как для самого банка, поскольку он поможет его модернизации, так и для всего банковского сектора.

Я помню, как на моих глазах происходила трансформация банковского сектора Грузии. Когда один из банков вырвался вперед, в нашем случае это сначала был Bank of Georgia, акции которого стали котироваться на Лондонской бирже, а потом TBC Bank (оба составляют больше половины банковского сектора Грузии), появилась конкуренция, которая очень быстро оздоровила и модернизировала банковский сектор в Грузии. Это я вижу и в Молдове. Я говорил с банкирами из других банков. И они точно понимают, что открывается новая страница в летописи банковского сектора страны.

Еще один прорыв — работа команды Нацбанка, которая почти полностью поменяла юридическое поле в банковской сфере. Улучшенное законодательства стало соответствовать общепринятым стандартам. Молдова перешла на европейское законодательство в этой области. Технически все понятно, но объяснить это простым гражданам очень сложно. Мы совместно, шаг за шагом, пытаемся очистить банковский сектор. Первый шаг — это Victoriabank. Будем продолжать работать с инвесторами, чтобы они пришли в Молдову. Это могут быть стратегические инвесторы и финансовые инвесторы с долгосрочными инвестициями.

Я надеюсь, что прорывы на этом не закончатся, и про 2018 год мы сможем сказать, что произошла нормализация банковского сектора в Молдове.

То есть теперь можно с уверенностью говорить о покупке румынским банком трети акций Victoriabank как о свершившемся факте?

Свершившегося факта еще нет, но договоренности есть, процедурно сделка завершится 16 января на Торговой бирже. Здесь речь идет о процедурах, которые необходимо пройти.

А вас не смущают сложности, связанные с приобретаемыми акциями, письма Вячеслава Платона, предостерегающего румынский банк от покупки?

Во-первых, ЕБРР в сделке не участвует. Мы — акционеры банка, у нас 27,5%. Это сделка между покупателем и продавцом. Я думаю, они изучили все юридические аспекты, все финансовые риски. Конечно, и ЕБРР изучил тщательно этот вопрос. И сделка была одобрена, она состоялась и завершится в январе.

А что касается того, что пишут и говорят. Я два года в Молдове и понял, что каждый считает себя банкиром, все говорят о банках. Я понимаю, почему так происходит, То, что произошло два года назад, оставило психологический шрам. Я надеюсь, что виновных в этом банковском мошенничестве накажут. Я с оптимизмом смотрю в будущее.

Тем более МВФ принял решение о выделении очередного транша в рамках программы для Молдовы. Они оценили работу по реформированию банковского сектора, мы работаем с ними в связке, они помогают создавать условия, мы ищем инвесторов в банки.

Как вы думаете, каковы шансы Moldova Agroindbank на то, что в него зайдет инвестор?

Я бы не хотел спекулировать на этой теме. Это чувствительная для рынка информация. Не буду вдаваться в детали. Могу сказать, что мы продолжаем работать над оздоровлением банковского сектора. Кто придет и когда, мы скажем своевременно.

А условия для прихода инвесторов думаете уже идеальные?

Banca Transilvania — огромный банк. И если он решил зайти на банковский рынок Молдовы, значит не просто так, это бизнес-решение. Если зашли они, зайдут и другие.

«Одно дело подписать, другое — реализовать»

Еще один приоритет в вашей программе — энергетика. Вы на прошлой неделе подписали соглашение о выделении €80 млн кредита на строительство высоковольной ЛЭП Исакча-Вулканешты-Кишинев. Но в энергетике может сложиться неоднозначная ситуация. Эксперты говорят о высоких рисках. К примеру, даже если построят все сети взаимоподключения, не факт, что Молдова сможет ими воспользоваться в полной мере. Та же Молдавская ГРЭС будет демпинговать ценами на электроэнергию и страна будет вынуждена покупать у них электроэнергию, поскольку это требование законодательства — заключать контракт с тем, кто предложит наименьшую цену закупки.

Представьте, что вы сидите на ветке высокого дерева и молитесь на нее, чтобы она не обломалась. И в то же время не разрешаете постелить подушки, чтобы не упасть на твердый асфальт. Это и есть сущность энергетической безопасности. У вас должно быть несколько опций поставки, а потом уже, по ходу пьесы, будете решать, как этим воспользоваться в интересах государства. На это есть и политическое руководство страны, чтобы решать, как и что делать, геополитически и геоэкономически. Сейчас предугадать, что будет и как будет, какая будет региональная конъюнктура газа, нефти, какая будет геополитика, очень сложно. Но рынки и конкуренция, они должны существовать. Это вопрос диверсификации.

В тоже время, надо понимать, что одно дело подписать, другое — реализовать.

В нашей стратегии энергобезопасность — на первом месте. Проект, который мы подписали на днях, Искача-Вулканешты-Кишинев — это самый крупный проект, который когда-либо был подписан в энергосекторе. Он совмещает развитие инфраструктуры и реформы в секторе. В нем есть грантовая составляющая — €40 млн от Еврокомиссии. Это самый большой грант, который ЕК когда-либо выделяла Молдове. И это мерило приоритетности этого проекта для ЕС.

Учитывая, что произошло с дорожными контрактами, для ЕБРР вопрос реализации проектов, пожалуй, самый актуальный. Тут проблема с управлением и контролем над проектами? Почему все-таки пришлось разорвать контракты на ремонт дорог? Или это только стечение обстоятельств?

У Молдовы, в контексте работы с ЕБРР, действительно самая большая проблема — неосвоенные средства. У нас общий портфель проектов на бумаге — €500 млн. А освоено лишь около €150 млн. Эта разница — во многом из-за проектов в дорожном секторе.

Большинство контрактов были подписаны в 2014-2015 годах. Вы помните, что тогда происходило. Банковский кризис, обесценивание национальной валюты, смена правительств. Все это повлияло. Их осуществление на определенном этапе застопорилось из-за этой политической кинетики. Сейчас мы в контакте с минэкономики и инфраструктуры, так как они работают напрямую с подрядчиками, чтобы разблокировать проекты.

Что касается контроля и управления, в ЕБРР правила закупки везде одинаковые. Причем почти во всех странах. Где-то они осуществляются лучше, где-то хуже. Есть вопрос удачи. Например, не удалось найти хорошего подрядчика. Но главная составляющая успеха проекта — способность управлять его внедрением. Одни и те же правила закупки можно использовать очень хорошо, а можно — очень плохо. Можно также найти нормального подрядчика, но он ничего не сможет сделать из-за политической турбулентности в стране. Мне кажется, в вашем случае дорожные проекты стали заложниками всего того, что происходило в стране в 2015-2016 годах.

Что будет с кишиневскими инфраструктурынми проектами? Вы продолжите финансировать вторую часть проекта «Городские дороги»? Учитывая временное руковоство в мэрии, как продвигается сотрудничество?

С Сильвией Раду у нас нормальное, тесное сотрудничество. Мы работаем по нескольким проектам, в том числе по мусоропереработке. Что касается муниципальных дорог, то сейчас я не могу ничего вам сказать. Посмотрим на него в следующем году.

Расскажите подробнее о проекте по переработке отходов?

Там будет комплексный подход: закрытие полигона в Бубуечь, закупка крупногабаритных мусоросборочных машин. Сейчас ведется диалог с центральными и местными властями о том, куда и как вывозить. Полигон, на который будут вывозить мусор, должен полностью соответствовать европейским стандартам. Здесь поблажек не будет. Мы хотим, чтобы новая свалка имела региональное значение — и для Кишинева, и для близлежащих районов. Я думаю, в первой половине следующего года нам удастся достичь какого-то консенсуса.

«От Молдовы мы не богатеем, это я точно вам скажу»

От проектов перейдем к макроэкономическим показателям и прогнозам. Прогнозы международных финансовых организаций относительно ВВП с каждым разом улучшаются. За счет чего предполагается рост молдавской экономики?

В основном, за счет потребления. К сожалению, доля инвестиций недостаточно высока. Поэтому мы в рамках нашей стратегии стараемся максимально привлечь инвестиции, в том числе прямые иностранные инвестиции в свободные экономические зоны и не только. В СЭЗ в целом динамика хорошая — крупные иностранные компании расширяют производство, открывают новые фабрики. Это очень хорошо для роста экспорта, который способствует укреплению национальной валюты.

Конечно, хотелось бы более интенсивного роста. В этом году ВВП на душу населения составляет $2200-2300, тогда как в соседней Румынии — около $10 тыс. Мы хотим увеличить темп роста экономики. Это можно сделать только за счет инвестиций. И тут мы опять возвращаемся к банковскому сектору. ЕБРР работает как с бизнесом напрямую — кредитует и помогает, так и через банки. В странах с крупными рынками мы способны в полной мере использовать первый путь. В Молдове 97% — это средние и малые предприятия, с которыми целесообразнее работать через банки.

Сегодня мы работаем с двумя банками: ProCredit Bank и Societe Generale Mobiasbanca. Через них мы можем размещать наши финансовые продукты, которые, зачастую, идут совместно с грантами из ЕС. Эти два банка суммарно составляют около 20% общих активов сектора. В то же время, Moldova Agroindbank и Victoriabank сейчас под спецнадзором Нацбанка, а в Moldindconbank спецадминистрация регулятора. Это три крупнейших банка Молдовы, они представляют около двух третей общих активов сектора. Нам нужно, чтобы в эти банки пришли инвесторы, тогда можно будет запускать через них деньги, которые пойдут на инвестиции в частный сектор.

Когда мы кредитуем банки, мы работаем параллельно с ЕС, который выделяет много грантов для пользователей средств ЕБРР. Приведу пример. Мы несколько дней назад подписали проект с Mobiasbanca на €20 млн  — DCFTA Facility. ЕБРР выделяет средства банку, тот выделяет их компаниям, например, на закупку оборудования, чтобы увеличить экспорт какой-то продукции в Евросоюз. После закупки оборудования проходит аудит, и если все реально, вы 15% получите в виде гранта. Потребности в такого типа займах существуют в Молдове.

Еще раз повторю, чтобы увеличить темпы роста, нужны инвестиции, только на потреблении не выйдешь. 3-4% — этот темп роста в регионе. Молдове очень нужен быстрый рост, чтобы догнать соседей по объему ВВП на душу населения. Единственная возможность, чтобы инвестиции пришли, — это привести в действие банковский сектор.

С банковским сектором не все просто. Экспортеры жалуются на высокие ставки и залоги и не берут кредиты. Банкиры жалуются на высокие риски и плохое качество бизнес-планов. Где правда?

Сложный вопрос, я с вами согласен. В кредитовании важны предложение займов и спрос на займы. Если ты в рецессионном, депрессивном состоянии, тогда не существует потребности в займах. Поэтому банки сидят на ликвидности. Что сделать, чтобы спрос увеличился? Нужно улучшить доверие, для этого нужны реформы, хорошее госуправление, высокий кредитный рейтинг. У Молдовы сейчас кредитный рейтинг — B (он означает высокую стоимость заемных средств). Чтобы уменьшить стоимость денег в стране, необходимо поднять кредитный рейтинг. Чтобы поднять кредитный рейтинг, нужно уменьшить внутриполитические, геополитические риски, проводить структурные реформы, укрепить стабильность банковского сектора... Все переплетено. После того, как это все сделано, растет доверие, потребность в кредитах, и тогда улучшается предложение займов, потому что банкам становятся доступны средства более дешевые и длинные.

И когда нам удастся достичь нормального уровня? Через 5-10 лет?

Это вопрос не ко мне. Мы можем помочь, я с оптимизмом смотрю на страну. Но это от вас зависит. Это вы должны решить для себя. Например, вопрос коротких и дорогих денег невозможно решить поворотом одного рычага. Речь идет об уровне развития государства и структуре рисков, их совокупности.

То есть вы продолжите, несмотря на все проблемы с освоением средств и внутренние проблемы, финансировать Молдову Зачем вам это надо? Ждете какой-то отдачи?

От Молдовы мы не богатеем, это я точно вам скажу.

Тогда зачем?

Молдова должна быть стабильной и динамичной, чтобы молдаванам жилось лучше.

Хорошо, а ЕБРР это зачем?

У нас мандат такой — поддержка конкретной страны. Банк был учрежден в 1991 году после окончания «холодной войны» для того, чтобы построить новую экономику в Центральной и Восточной Европе. Мы инвестируем в проекты, которые способствуют переходу этих стран к открытой рыночной экономике, а также развитию частной и предпринимательской деятельности.

Надеемся, что темп освоения средств ускорится. В следующем году акцент будет сделан на реальном и финансовом секторах. Чем больше мы поддержим частный сектор в Молдове, тем будет лучше стране. Это мы можем, у нас есть опыт работы в переходных экономиках.

Сейчас создается впечатление, что вы финансируете проекты, где так или иначе «замешано» государство.

Я бы так не сказал. У нас 70% проектов в этом году — в частном секторе. Тут денежный объем меньше. А инфраструктурные проекты — дороги и энергетика — они дорогостоящие.

На следующий год, если мы откроем занавес в финансовом секторе, мы и по объему будем догонять госсектор.

Частный сектор в Молдове сейчас надо как-то стимулировать, чтобы он «закрутился». Показатели деловой активности очень низкие.

Чтобы бизнес «закрутился», нас не хватит. Один ЕБРР не может это сделать.

Кто должен «закрутить»?

Все вместе.

Наталья МЕЛЬНИК