Он был любимым врачом царя Алексея Михайловича Тишайшего, потом – единственным лекарем, которого допускал до себя болезненный царь Фёдор Алексеевич. Когда царь Фёдор все же умер и начался Стрелецкий бунт – именно доктор Данила Жидовин стал первой жертвой мятежников. Его обвинили в отравлении царя яблоком и разрубили на мелкие кусочки прямо на Красной площади.

Сына «дохтура Итальянской земли жидовской веры» и самого популярного московского врача того времени звали Стефан фон Гаден, а на русский манер – Данило фон Гаден, или еще проще – Данила Жидовин. Ему, между прочим, разрешалось «ходить к хоромам – к благоверной государыне царице и великой княгине Наталье Кирилловне, к благоверным государям цесаревичам и к благоверным государыням цесаревнам – к большим и меньшим». Русским царям Данило служил с 1656 года, пользуясь полным доверием и у Алексея Михайловича Тишайшего, и у сына его Федора Алексеевича.

Сложись события чуть по-другому, историки изучали бы и его влияние на Петра Первого. Дело в том, что близким другом и соратником Данилы, который привез его в Москву и приблизил ко двору, был Артамон Сергеевич Матвеев. А он, как известно, был объявлен «великим опекуном» при возведении малолетнего Петра на престол в 1682 году. Но война двух кланов – Нарышкиных и Милославских – после Стрелецкого бунта привела к победе последних. А многие из Нарышкиных, как и почти все их приближенные, были жестоко убиты. Одним из первых был брошен на копья Артамон Матвеев, а вслед за ним по обвинению в отравлении царя Фёдора Алексеевича была объявлена охота и на фон Гадена. В течение нескольких дней доктору удавалось скрываться от мятежной толпы. Но в конце концов Хованщина закончилась для него мучительной смертью.

Точная дата его рождения неизвестна. Непонятно и то, почему его родители незадолго до его рождения переселились из Италии в Пруссию. Но родился наш герой уже в Бреславле, ныне городе Вроцлав. Отец, как уже упоминалось, был доктором, который решил привить интерес к естественным наукам и сыну. Правда, чтобы получить диплом бакалавра медицины, юноше пришлось дважды номинально менять веру. Сначала он стал лютеранином, потому что в Бреславле образование контролировала лютеранская церковь.

А затем, продолжая обучение во Львове, Стефан стал католиком, потому что там медицинский университет опекали иезуиты. В общем, заветный диплом был получен всеми правдами и неправдами, после чего юноша устроился врачом к польскому гетману Николаю Потоцкому. Вот только почти сразу же после того, как его приняли на службу, армия поляков потерпела поражение в битве под Корсунем против войск Богдана Хмельницкого и его крымских союзников. Именно так фон Гаден попал в татарский плен в Крыму.

Выход из создавшегося положения был один – откупиться. Но так как ни у Гадена, толком еще не вставшего на ноги, ни у его родителей денег на откуп не было, юноша был продан туркам в Константинополь. Несмотря на ценность приобретенного «товара», за который были отданы немалые деньги, турки, тем не менее, позволяли Гадену свободно перемещаться по городу, небезосновательно полагая, что деваться лекарю некуда. Ну а тот под предлогом покупки необходимых трав и ингредиентов для лекарств успешно этим пользовался и не пропускал ни одного рыночного дня на площади в надежде встретить в толпе родные лица.

В один из дней поиски его увенчались успехом – он познакомился с еврейским купцом. Тот с легкостью согласился ему помочь. Буквально в ту же ночь Стефан тайком добрался до корабля купца и отплыл с ним сначала в Румынию, потом – через Валахию и Буковину – прямиком в Каменец-Подольский. Здесь Гаден вновь принялся лечить поляков, сражавшихся с казаками. Следуя за польскими войсками, он менял город за городом, пока наконец в 1656 году не оказался в Чорткове, который вскоре был взят казацкими полками. Победители отправили лекаря в Киев, где он попал в полк воеводы Бутурлина. Так фон Гаден принялся врачевать уже малороссов и великороссов, вспоминая впоследствии: «Лечил государевых ратных людей, излечил из них 125 человек».

Впрочем, в Киеве задержался он ненадолго. Частым гостем воеводы Бутурлина был служивший тогда в Малороссии Артамон Сергеевич Матвеев. Он-то и способствовал тому, чтобы Гадена вскоре перевели на службу в Москву. Все из-за того, что несмотря на государеву службу, Матвеев был больше всего увлечен медициной и внимательно следил за ее развитием в Европе. Так общие интересы привели к долгим разговорам, спорам, а после – и к крепкой дружбе фон Гадена и Матвеева. Никто и заподозрить не мог, что дружба эта станет и формальным поводом к их убийству.

По приезде в Москву Гаден был принят в Аптекарский приказ, занимавшийся управлением врачебной деятельностью. Но так как иностранный диплом в Великороссии не признавался, то поначалу фон Гаден занял скромную должность фельдшера. После высокой оценки его знаний он вскоре стал уже лекарем, затем поддоктором, а в 1672 году получил и высший медицинский чин доктора. Причем к событию этому царь Алексей Михайлович, тогда уже высоко ценивший фон Гадена, выпустил особую грамоту, в которой перечислил многие его заслуги: «в дохтурском и во всяком лекарственном учении достаточно навычен и дохтурской чести достоин, и во всем человек потребный».

Свое привилегированное положение во дворе Гаден как мог старался использовать с пользой для всего еврейства, о чем говорят хотя бы сохранившиеся свидетельства придворного английского врача: «Евреи с недавнего времени очень размножились в городе и при дворе: им покровительствует лекарь-еврей...» Ну а после того как давний друг Гадена Артамон Матвеев возглавил Аптекарский приказ, наш доктор стал лейб-медиком. И если после смерти Алексея Михайловича Матвееву было суждено отправиться во временную ссылку, то Гаден продолжал пользоваться расположением и нового царя Федора Алексеевича.

Царь Федор вообще был довольно болезненным, так что постоянно нуждался в Гадене, ценил его как специалиста и богато одаривал за любую его работу. Но, несмотря на все старания доктора, предрасположенность к болезням привела нового монарха к смерти уже в 20-летнем возрасте в 1682 году. Официального распоряжения о престолонаследии сделано не было, что повлекло за собой войну кланов: Милославские хотели посадить на трон старшего сына Тишайшего, Ивана, а Нарышкины – младшего сына Тишайшего, Петра.

В итоге Нарышкины возвели на престол малолетнего Петра, «великим опекуном» которого был объявлен вызванный из ссылки боярин Артамон Матвеев. Буквально тут же начался спланированный Милославскими Стрелецкий бунт. И первой жертвой этого бунта стал как раз Артамон Матвеев. Формальным поводом казни стала изданная им книга о лекарствах и лечебных травах.

В книге стрельцы усмотрели ересь, после чего, по воспоминаниям очевидцев, «ворвались, выхватили Артамона из царской руки и сбросили его с крыльца на копья»: «Потом сняли с него одежды, вывели за Крым-город и разрубили на части. Видя это, иные бояре разбегались, кто куда мог. В этот же день разыскивали и лекаря-жида Данилу, но не нашли его, потому что он, переодевшись в страннические одежды, пробрался на Кукуй (так называли Немецкую слободу в Москве. – Прим. ред.)».

Разыскивали же фон Гадена по обвинению в отравлении царя Федора Алексеевича. Дескать, «лекарь-жид» по указанию своего друга Матвеева дал монарху то ли смертельное лекарство, то ли отравленное яблоко. На факт того, что вся еда и напитки проверялись сначала самим доктором, никто не обращал внимания. Говорили, что врач разрезал яблоко ножом, на одну сторону которого был нанесен сильнодействующий яд. После чего царь съел отравленную сторону, а Гаден ту, к которой прикасалась чистая часть ножа. В общем, был бы человек, а обвинение найдется. Вскоре нашли и пустившегося в бега Гадена.

Русский историк XIX века Сергей Cоловьев так описывал последние дни Данилы Гадена в своей «Истории России с древнейших времён»: «Гаден, заслышав беду, успел было в нищенском платье уйти из Немецкой слободы, двое суток прятался в Марьиной роще и окрестных местах; голод заставил его возвратиться в Немецкую слободу, где надеялся приютиться у одного знакомого и поесть чего-нибудь, но на улице был узнан, схвачен и приведен во дворец.

Здесь царевны и царица Марфа Матвеевна умоляли стрельцов пощадить доктора; уверяли, что он совершенно невинен в смерти царя Феодора, что он в их глазах сам прежде отведывал все лекарства, которые составлял для больного государя, – все понапрасну: стрельцы кричали: “Это не одно только, что он уморил царя Феодора Алексеевича, он чернокнижник, мы в его доме нашли сушеных змей, и за это надобно его казнить смертию”.

Гаден находился в одном положении с Нарышкиным: на нем лежали тяжкие обвинения относительно посяганий на здоровье государево, и его потащили в тот же Константиновский застенок на пытку. Стрельцы пытали, писчий записывал пыточные речи. Гаден не вытерпел мук, наговорил на себя разные разности, стал просить, чтоб дали ему три дня сроку и он укажет тех, которые больше его достойны смерти. “Долго ждать!” – закричали стрельцы, разорвали записку с пыточными речами, потащили Гадена на Красную площадь и там разрубили на мелкие части».

Изрубленного, проколотого копьями Гадена с отсеченной головой похоронили лишь через несколько дней после погрома за пределами города, в поле. Место захоронения фон Гадена – неизвестно.

Алексей Викторов