24 Апреля 2024
В избранные
Сделать стартовой
Подписка
|
|
|
|||||
|
Интервью
США и Россия вступят в количественную и качественную гонку вооружений, если страны не смогут продлить Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений (ДСНВ), считает экс-помощник госсекретаря США по международной безопасности и нераспространению Томас Кантримен. То, что Вашингтон и Москва могут рассматривать договор как разменную монету, он считает существенным просчетом. При этом Кантримен отметил, что существует потенциал заключения нового соглашения между Москвой и Вашингтоном по контролю над вооружениями, однако этому есть ряд весомых препятствий. Об этом, а также о том, чем могут закончится переговоры между США и Европой по "исправлению недостатков" ядерной сделки с Ираном, бывший американский дипломат, а ныне глава совета директоров Ассоциации контроля над вооружениями рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Вашингтоне Татьяне Калмыковой. — Недавно американская администрация опубликовала новую ядерную доктрину. Какие риски содержатся в ней для российско-американских отношений? — Я выступил (на саммите по ядерному сдерживанию в Вашингтоне — ред.) с большой речью, где обозначил свою обеспокоенность по поводу подхода США, который отражен в новой ядерной доктрине, и объяснил, чем она отличается от доктрины 2010 года. В 2010 году администрация (экс-президента США Барака — ред.) Обамы стремилась продолжить тренд последних 50 лет — сократить количество и роль ядерного оружия США. И мы преуспели в 2010 году, заключив ДСНВ (Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений) с Российской Федерацией. К сожалению, после 2010 года США и Россия не смогли заключить дополнительные соглашения, особенно в области нестратегического ядерного оружия или тактического ядерного оружия. Россия продолжила расширять свой арсенал нестратегического ядерного оружия, развивать новые методы доставки этих вооружений и продолжила говорить более открыто о нестратегическом ядерном оружии. Я полагал, что это было дестабилизирующим (фактором — ред.) и наносило ущерб как России, так и США на международной арене. Что меня беспокоит в новой доктрине США от 2018 года, так это то, что теперь она начинает совпадать с тем, что Россия делала последние восемь лет с точки зрения нового фокуса внимания на ядерном оружии малой мощности, что является тактическим ядерным оружием. Этот новый фокус внимания США совпадает с российским, и я думаю, это не вносит вклад в стабильность. Это одна из главных вещей, которая беспокоит меня больше всего в этой ядерной доктрине. — Считаете ли вы, что доктрина открывает дверь для гонки вооружений или мы уже живем в этой реальности? — Ну, Россия в действительности никогда не сбавляла темп модернизации своего ядерного оружия. Россия и США в настоящее время достигли ограничений в рамках ДСНВ, и это чрезвычайно важно. Но это единственные хорошие новости последних нескольких лет и в Москве, и в Вашингтоне. Нам не нужна новая гонка вооружений, но если мы не сможем продлить ДСНВ, то, я думаю, мы быстро вступим как в количественную, так и в качественную гонку вооружений. — Что касается ДСНВ, кажется, вокруг него возникли некоторые проблемы. Так, Россия выразила обеспокоенность тем, что США переоборудуют некоторые подводные лодки и бомбардировщики для того, чтобы они могли нести обычные вооружения. Считаете ли вы, что эти опасения справедливы? — Я не знаю, поскольку я не в игре в настоящее время. Что я знаю — ДСНВ был позитивным моментом в отношениях между Москвой и Вашингтоном, поскольку к нему относились очень профессионально с обеих сторон. Все те моменты, которые вы упомянули, будь они подняты в Вашингтоне или в Москве, разрешались профессионалами в рамках двусторонней консультативной комиссии. Основываясь только на последних семи годах истории, я полагаю, что Вашингтон и Москва способны разрешить эти технические озабоченности с помощью механизма, прописанного в договоре, без того, чтобы они становились политическими вопросами.
— Ранее вы отметили, что этот договор не должен становится разменной монетой, какие угрозы вы предвидите? — Я думаю, что главной угрозой является то, что в Вашингтоне или в Москве кто-то может полагать, что мы не сможем согласиться на продление этого договора, пока другая сторона не выполнит "a, b, c". Это является существенным просчетом. Это не договор, от которого выигрывают только США или только Россия. И относиться к нему как к уступке или дару для другой стороны, когда в действительности это важный фактор стабильности для обеих сторон, было бы ошибкой. К сожалению, я знаю людей в Москве, которые рассматривают это (продление договора — ред.) как вещь, выполняемую при определенных условиях, как что-то, перед чем мы должны выполнить другие 18 вещей. Нет ни одной весомой причины для откладывания продления договора. Но, я боюсь, это будет отложено. — Есть ли какая-то возможность для России и для США начать переговоры в ближайшем будущем по новому соглашению по контролю над вооружениями? Как оно могло бы выглядеть? — Всегда есть потенциал это сделать. Это и началось в некотором смысле с переговоров между замгоссекретаря (США Томасом — ред.) Шенноном и замглавы МИД РФ (Сергеем — ред.) Рябковым, которые встретились для обсуждения повестки дня по вопросам стратегической стабильности. Они по-прежнему находятся на стадии разговоров о повестке, вместо того чтобы говорить по сути. Я огорчен, что это идет настолько медленно. Но в то же время я воодушевлен, что они (переговоры — ред.) начались. Я не думаю, что можно ожидать быстрого продвижения от дискуссии про обеспокоенность друг друга, дискуссии про то, как каждая из сторон видит угрозу друг в друге. Нельзя быстро продвинутся с этого этапа до обозначения контуров нового соглашения по сокращению вооружений. Но необходимо начать, необходимо пройти через этот этап. Так что еще слишком рано предсказывать, что будет темой следующего соглашения между США и Россией. Это необходимо сделать срочно, поскольку сейчас впервые почти за 50 лет Вашингтон и Москва не ведут активные дискуссии по вопросам контроля над вооружениями. Есть очень большое препятствие для этого, и я не думаю, что это понимают в Москве. Оно заключается в том, что различные формы российского вмешательства в нашу политику создали атмосферу в Вашингтоне, при которой эта тема и все другие двусторонние вопросы между Москвой и Вашингтоном крайне затруднены. Кремль отказывается делать что-либо. Это неправильно. И как результат, я думаю, российский народ не понимает, насколько серьезны эти действия, которые продолжаются и на сегодняшний день. Они разрушают надежду на улучшение отношений между США и Россией. Как вы можете понять, я один из тех, кто выступает за проведение диалога Москвы и Вашингтона, даже в самые сложные времена. Но мое личное восприятие готовности Москвы рассматривать США как партнера, а не как врага, уменьшилось. Я согласен с теми, кто считает, что США нужно делать то же самое, что делает Россия с точки зрения вмешательства, до тех пор, пока Кремль не решит остановиться. Это вмешательство привело к тому, что сегодня у нас президент, который хотел бы лучших отношений с Россией, но который был ослаблен из-за российских действий. Потом, как результат, когда у нас будет следующий президент, вы будете иметь дело с американским президентом, у которого не будет такого же благосклонного видения России, какое есть у нынешнего.
Я понимаю, почему некоторые люди в Кремле полагают, что это был гениальный маневр — посеять хаос в американской политике, но в долгосрочной перспективе это одна из самых глупых вещей, которые Россия когда-либо совершила. Это будет преградой для сотрудничества в сфере контроля над вооружениями, сотрудничества на Ближнем Востоке, сотрудничества по экономическим вопросам на долгие годы вперед. И если это не остановится вскоре, затянется на десятилетия вперед. — А вы не считаете, что Трамп сейчас является заложником этой ситуации и будет действовать еще более жестко в отношении России, чем предыдущая администрация? — Нет никаких свидетельств того, что он готов быть жестким к России по чему бы то ни было. Но в какой-то момент будет реакция. Это значит, что следующий американский конгресс или следующий президент США, видя, что этот президент не сделал ничего для защиты американской политической системы от атаки извне, примет более жесткие меры. — Реалистично ли сохранение двусторонних соглашений по контролю над вооружениями в ситуации, когда другие страны, такие как Китай, ими не связаны и продолжают расширять и развивать свой потенциал? — Это важный и хороший вопрос. Это вопрос, по которому российская позиция отличается от большинства в мире. Большинство видит тот факт, что Россия и США обладают 90% всего существующего ядерного оружия. Из этого они делают вывод, что Москва и Вашингтон должны сделать больше для сокращения своих арсеналов до того, как начать многосторонний процесс, который бы включал Китай, Францию, Великобританию, Индию, Пакистан и так далее. Российская точка зрения отличается, поскольку Россия обеспокоена не только арсеналом США, но и арсеналом Китая. Я должен сказать, что я согласен с большинством экспертов в мире по этому вопросу. США и России необходимо сделать больше перед тем, как мы сможем присоединить другие государства-обладатели ядерного оружия к многосторонним переговорам.
Я также хочу отметить тот факт, что Китай, несмотря на очень быстрое продвижение в каждой технологической сфере, не провел значимых изменений своей ядерной политики. Они обладают гораздо меньшим потенциалом, в отличие от США или России, и не говорят о силе своего ядерного арсенала настолько часто, как это делают Вашингтон и Москва. Китай не вызывает такой же обеспокоенности у остального мира, как Россия и США. — Говоря о другом важном вопросе, в который были вовлечены Россия и США — это Совместный всеобъемлющий план действий по иранской ядерной программе (СВПД). Сейчас США ведут переговоры с евротройкой по "исправлению" сделки. К чему могут привести эти дискуссии, и есть ли риск, что Иран выйдет из соглашения первым? — Евротройка — Франция, Великобритания, Германия — не согласна с американским президентом по поводу сохранения СВПД и по поводу того, хорошее ли это соглашение. Но они согласны с президентом США по двум очень важным пунктам, выходящими за рамки СВПД: Иран не должен продолжать расширение своих возможностей по разработке баллистических ракет, и Иран также должен перестать вмешиваться, как с помощью военной поддержки, так и терроризма, во внутренние дела нескольких его соседей. Это дестабилизирующий фактор. Нынешние попытки по обсуждению этого вопроса между евротройкой и США, я считаю, я надеюсь, приведут к той точке, когда Европа сделает очень жесткое заявление о неядерной деятельности Ирана и согласится предпринять реальные меры, которые ограничат Иран в этой деятельности. — Но это отдельно от СВПД? А что по поводу России и Китая, которые не подключены к дискуссиям?
— Но это отдельно от СВПД. И если они сделают такое заявления достаточно жестко, тогда есть возможность, что американский президент не доведет свою угрозу до конца. Я считаю, что это то, на что нацелены дискуссии. Это будет очень непросто, но я ожидаю, что наши европейские союзники сделают правильную вещь, подтвердив (обязательства по соглашению — ред.) соглашение по ядерным вопросам, но заняв более жесткую позицию против другой негативной деятельности Ирана. Если мы сможем это сделать, тогда, я надеюсь, никто не выйдет из соглашения.
Рекомендуем
Обсуждение новости
| ||||||
|
||||||
|
||||||
Наш канал в Telegram
вверх
Пишите нам