Евгений Липкович

Он усердно устраивал погромы, грабил евреев и отстреливал революционеров и студентов – убивал кого хотел «ради защиты Государя». А потом бесследно пропал. Советская власть нашла Акима Давыдова в 1929 году близ Батуми, вменила ему и погромы, и убийства, а затем – расстреляла.

В то лето 1903 года еврейское население Российской империи находилось на взводе из-за жуткой волны погромов, которая прокатилась по всей стране и достигла апогея в апреле 1903 года, когда в Кишиневе произошли массовые убийства евреев. За два дня было убито 49 и ранено 586 человек. Местные власти искали виновных неохотно, а в ряде губерний в тихую или даже в открытую поддерживали погромщиков. Тогда в самых разных местечках начали формироваться еврейские отряды самообороны. Гомель не был исключением. Вот почему в последних числах августа на гомельском базаре в драке между лесником Шалыковым и торговкой Элькой Малицкой за еврейскую женщину было кому вступиться.

Началось всё с мелкой бытовой ссоры. Конфликт возник при расчете за селедку, и в чем его детали, история до нас не донесла, но после взаимной перебранки Малицкая плюнула Шалыкову в лицо, и дальше ссора переросла в драку. На защиту женщины бросились несколько евреев, которые принялись Шалыкова унимать. С десяток местных крестьян пошли было Шалыкову на выручку, но и на них обрушился еврейский гнев. А из толпы евреи кричали: «Тут вам не Кишинев!»

Шедший в это время по улице поручик Пенский приказал сопровождавшим его солдатам арестовать нескольких евреев, но не получилось – на солдат посыпались камни, кого-то из них ударили палкой. В результате поручик Пенский укрылся с солдатами в соседнем доме и спасся только благодаря заступничеству гомельского раввина Маянца. А многие крестьяне в тот день бежали из Гомеля, поскольку опасались возмездия за погромы и многолетние унижения со стороны неожиданно «распоясавшихся» и сопротивляющихся евреев. Но сведения о том, что многотысячные толпы евреев разобрали мостовую и бросали камни в осажденных на пожарном дворе крестьян, вероятно, стоит всё же отнести к гомельским городским легендам.

Однако первого сентября 1903 года всё равно прилетела «обратка». В 12 часов дня после сигнального гудка на обед рабочие стали выходить из железнодорожных мастерских и собираться на мосту, ведущем в город. Почуяв неладное, полицмейстер Раевский вызвал роту солдат и приказал не допускать толпу в город. Это озлобило рабочих, но не остановило – с камнями в руках они растеклись по боковым улицам.

Одними из первых были разгромлены часовые магазины Ямрома и Карасинкера и шапочный магазин Кунина. Остальные евреи стали запирать свои лавки и собираться на перекрестках центральных улиц. Как и несколько дней назад, все они были вооружены палками и камнями, а некоторые – даже кинжалами и револьверами. В бой рвалась в основном еврейская молодежь, но люди старшего возраста оказывали им всяческое содействие – вырывали доски из тротуаров и камни из мостовой, чтобы оружия было вдоволь.

Евреи рвались навстречу погромщикам, но сдерживались вооруженными солдатами. Те же солдаты пытались усмирить рабочих и крестьян, с остервенением уничтожавших остатки еврейского имущества. По итогам «свалки», как называл беспорядки «Правительственный вестник», с каждой стороны было по четверо убитых и раненых, количество разгромленных домов и лавок достигло двухсот, арестовано было 68 «принимавших участие в буйстве лиц». Причина беспорядков, по мнению правительственного издания, заключалась в «крайне враждебном и вызывающем отношении к христианам со стороны местных евреев». В итоге арестованных, среди которых были и погромщики, и участники отрядов еврейской самообороны, судили, и все получили примерно одинаковые сроки.

Однако некоторым активным участникам еврейского погрома в Гомеле наказания удалось избежать. Одним из таких был Аким Давыдов – старообрядец, проявивший особое усердие в деле разграбления еврейского имущества и за это назначенный председателем местного отделения «Союза русского народа» – главным гомельским черносотенцем.

Внушительный и грозный, Давыдов всегда появлялся во главе монархических и патриотических манифестаций: в одной руке неизменно держал суковатую дубину, в другой – револьвер. Иногда Давыдов устраивал индивидуальные демонстрации – важно расхаживал в сопровождении телохранителя Ваньки Руля и двух своих собак, которым дал клички Жид и Жидовка.

В январе 1906 года именно Давыдов даст сигнал к новому погрому. Пытаясь остановить беспредел, еврейская самооборона снова будет рваться к центру города, и их снова будут сдерживать войска, казачьи части и полиция. Но на этот раз погромщики не ограничились только еврейскими магазинами – разграбили магазин поляка Дробышевского, а заодно обчистили дома гомельских врачей Шеболдаева и Барабошкина. Через некоторое время в городе вспыхнул пожар, но погромщики, угрожая оружием, тушить его не давали.

Вскоре после этого Давыдов писал бывшему минскому губернатору генералу Павлу Курлову: «Знает почти весь Северо-Западный край и вся Россия, что в самый разгар революции 1906 года я тряхнул жидовским Гомелем, да так, что надолго отбил у жидов по всему краю желание делать свою революцию». А получив в 1906 году дополнительное финансирование, Давыдов организовал в Гомеле «Каморру народной расправы». Это была боевая дружина «Союза русского народа», созданная «с целью добычи средств насильственным путем, расправы с предателями Родины, наведения страха на всех врагов, особенно на евреев». При приеме в дружину Давыдов требовал от всех расписку со словами: «В смерти моей прошу никого не винить».

У Давыдова были большие планы: защищать царя, подавлять революционные настроения, а параллельно – запугивать евреев, чтобы они «ни коммерцию не вели, ни ремонтные работы в домах и церквях». Казалось бы, про ремонтные работы – чересчур уж детальное замечание, но для Давыдова это было очень важно: он сам был строительным подрядчиком, и конкуренции с евреями в своей области никак не хотел. Возможно, эта конкуренция в бизнесе и стала первопричиной такой его ненависти к евреям.

В 1909 году Аким попытался организовать отделение «Союза русского народа» в Вильнюсе, но неудачно. Зато чуть позже он привез пару сотен своих соратников из Гомеля в Киев для участия в праздновании 200-летия Полтавской битвы, но особо – для охраны царя. Однако такая активность ни к чему не привела, даже навредила – не прошло и года, как Давыдова сняли с поста председателя гомельского отделения «Союза русского народа». Его даже арестовали по подозрению в убийстве революционного активиста, но вскоре выпустили. Оказавшись на свободе, Давыдов тут же бежал из Гомеля, причем под вымышленным именем. И с 1912 года его след на время теряется.

Спустя 17 лет уже при новой, советской власти его имя вновь всплыло в газетных хрониках: Аким Давыдов был арестован в 1929 году в местечке Суоксу близ Батуми, этапирован в Гомель и предстал перед судом по обвинению в организации погромов. Рядом с ним на скамье подсудимых оказались и другие члены уже давно не существующего «Союза русского народа». 
– Союз боролся против евреев, но евреев-капиталистов, как боролся и против русских капиталистов, – пытался выворачиваться в суде Давыдов.
– Перестаньте, – ответил ему судья, – Октябрьская революция показала, что в вас никто не нуждался.

Всего за время процесса было заслушано 47 свидетельских показаний, среди которых были и такие:
– Я одна из жертв этого погрома. Моего мужа Лейвика Бейлина погромщики ранили пулей в шею навылет. Я лишилась кормильца. Скарб мой разграбили. Когда я на седьмой день после родов больная с новорожденным младенцем пробиралась в больницу, погромщики, поймав меня по дороге, били меня по голове. Вырвали волосы и сделали меня глухой и нетрудоспособной. Моей сестре Хайе Хайкиной погромщики раздробили кость правой руки.

Особо суд остановился на убийстве рабочего-революционера Михаила Кожемякина. На него в 1906 году члены гомельского отделения «Союза русского народа» объявили особую охоту – приходили в дом к его брату чуть ли не каждую ночь и устраивали обыски. В какой-то момент им удалось подкараулить Кожемякина и обстрелять его из револьвера, но он оказал сопротивление и все-таки скрылся. Однако позже они подкараулили его без оружия, оглушили и добили выстрелами из револьвера.

Показания давал и Брандт – бывший следователь, который вел дело о погроме 1903 года:
– Давыдов – опасный враг, который притаился, но может выскочить. И сейчас национальная вражда – самое сильное оружие наших врагов, а этим оружием Давыдов владеет в совершенстве.

По итогам слушаний Акима Давыдова приговорили к высшей мере социальной защиты – расстрелу. «Двухтысячная толпа присутствовавших в зале рабочих гомельских предприятий и железной дороги встретила приговор аплодисментами», – рапортовали газеты. 20 января 1930 года приговор в отношении бывшего председателя гомельского отделения «Союза русского народа» Давыдова Акима Харлампиевича был приведен в исполнение.