Имя Аурела Батрынака хорошо известно не только в среде молдавских профессиональных медиков  - за годы работы в кардиохирургии он спас не одну тысячу жизней, проводит уникальные операции на сердце, а видеть его своим сотрудником  сочли бы за честь во многих ведущих клиниках мира.

Работал в России,  Германии,  Хорватии, Италии,  Испании, стажировался в Швейцарии, Италии, Франции  и других странах. Его послужной список  чрезвычайно велик: медицинский директор Medpark, доктор медицинских наук, врач высшей категории, доцент, автор более 200 научных публикаций, обладатель Ордена «Gloria Muncii» и медали им. Николая Милеску-Спэтару, лауреат Госпремии РМ 2018 года, почетный гражданин Дондюшанского района.

Женат, имеет дочь. Помимо родного языка, владеет русским, английским, немецким. Несмотря на чрезвычайно насыщенный график, доктор Батрынак нашел время для эксклюзивного интервью сайту  Noi.md. 

 «Продолжаю учиться всю жизнь»

Аурел Анатольевич, кардиохирургию называют вершиной медицины, представляющую собой гармоничное сочетание хирургии и кардиологии. Кардиохирургия требует от специалиста высокого мастерства и тонкого подхода. Каждый ли может добиться этого или нужен особый талант?

Признаться,  не думал над этим вопросом. Что ж, давайте порассуждаем. Полагаю, что в принципе любой человек может достичь успеха в этой специальности, если ему нравится медицина, если он любит людей и  любит много работать, не щадит себя, если обладает физической  силой и выносливостью,  большим запасом знаний и  терпения, если у него есть способность смотреть и видеть. Вот если  все это в совокупности имеется, плюс, как говорят, есть дар от Бога,  то тогда – да, каждый может стать хирургом. 

Недавно вы удостоились Госпремии РМ. Это связано с какими-то конкретными достижениями или таким образом  отметили ваши заслуги в целом?

Скорее всего, это награда  за тридцатилетнюю «творческую деятельность». За то, что, так сказать, внес свой вклад в совершенствование сердечной хирургии. Разумеется, я далеко не первый, кто начал заниматься этим в Молдове – эта служба существует у нас более 50 лет: первое отделение сердечной хирургии открылось еще в далеком 1964 году. Есть немало людей, которые много привнесли в эту специальность. Я тоже привнес некоторые вещи, есть несколько запатентованных мной операций и техник хирургического лечения.

Можете чуть-чуть раскрыть скобки, что это за техники?

Я предложил один из вариантов пластики на митральном клапане и один из вариантов хирургического лечения разрывов межжелудочковой перегородки как осложнение острого инфаркта миокарда. Эти методики запатентованы, с их применением прооперировано уже много пациентов, есть хорошие результаты – и в нашей стране, и за рубежом. Плюс вместе с командой я начал несколько специальных программ по лечению осложненных форм ишемической болезни сердца – хирургическое лечение аневризм левого желудочка, острой и хронической ишемической митральной недостаточности. Мы  начали операции по реваскуляризации  миокарда (аортокоронарное  шунтирование) на работающем сердце,  одновременные операции на коронарных сосудах и сонных артериях. Также начали программы  по хирургическому лечению гипертрофической кардиомиопатии, хирургические операции по лечению  нарушений ритма сердца, в частности, при мерцании и трепетании предсердий, в сочетании с другими операциями на сердце, -  как классическими,  так и радиочастотными операциями при нарушении ритма сердца.

За свою жизнь вы провели несколько тысяч операций.  Следите  ли вы за послеоперационными результатами?   

Если честно, я даже не считал, сколько конкретно сделано операций за эти годы, но  думаю, в пределах двух-двух с половиной тысяч.  Хотя большая часть записана, - но не для того, чтобы считать их количество, просто я для себя записываю, как прошла операция, какие были нюансы, особенности. Это необходимо, потому что, во-первых, я продолжаю постоянно учиться, приобретать новый опыт,  а во-вторых, пациентов много и можно что-то забыть. А так – каждый пациент имеет свою запись, и я всегда слежу за тем, каково его состояние, какова перспектива. Такой привычке я научился у своих профессоров, и эта тактика мне очень помогает. Благодаря ей я могу опираться и на собственный опыт и анализировать каждый конкретный  случай. Это очень важно, поскольку медицина – одна из тех областей человеческой деятельности, где знания должны идти рука об руку с опытом. 

Есть стандартные процедуры, которым ты можешь научиться по учебнику или посмотреть, как оперируют другие хирурги, и воспроизводить их техники. Но в  хирургии, тем более  - в сердечной хирургии, всегда может возникнуть какое-то нетипичное течение операции. Поэтому нужно очень хорошо знать, какой именно метод применить именно в данном конкретном случае.   

Не было желания самому написать книгу?

Возможно, когда-нибудь и засяду за мемуары. На данный момент у меня есть много научных статей, часть написана в соавторстве с коллегами, есть и главы в учебниках. Действительно, многие серьёзные хирурги по прошествии лет стараются обобщить свой опыт и пишут труды. И это оправдано – иногда встречаешься с такими уникальными случаями, редкими патологиями, что нельзя их не описать. 

Но тут очень важна своевременность. Я сейчас читаю мемуары хирургов, которые занимались этой специальностью лет 30-40 тому назад, и большей частью их практика воспринимается всего лишь как история, а не как руководство к действию. Честь и хвала нашим предшественникам, работавшим не в таких хороших условиях – у них, к примеру, не было современных клапанов или ниток, которые есть у нас. Но  с тех пор очень многое принципиально изменилось: изменился подход, изменилось понимание болезни, понимание процессов, значительно прогрессировали технологии.

И  технологии эти  меняются беспрерывно. Я всегда говорю молодым ребятам,  которые только приходят после университета, что когда они подойдут к моему возрасту, вряд ли им пригодится мой нынешний опыт, - за это время технологии уйдут вперед еще быстрее. Появляется очень много новых процедур: минимально инвазивных, с маленькими разрезами. Уже возможно  вставлять клапаны через артерию без того, чтобы вскрывать грудную клетку.  Мы у себя в Молдове тоже готовы делать операции мирового уровня, но они очень дорогостоящие, и их должны поддерживать страховые компании. Рассчитывать, что за них будут платить пациенты, мы не можем. «Не можете ходить в спортзал – просто делайте зарядку!»

Насколько лет можно продлить жизнь человеку с заболеванием сердца, вовремя обратившимся за помощью к врачу?

На столько, насколько ему отпущено Богом. Наша задача в том, чтобы после операции  не просто снять со стола пациента и перевести в реанимацию, а чтобы  после этого человек был здоров еще долгие годы.

Сейчас уровень  сердечной хирургии таков, что мы  оперируем с достаточно высокой степенью гарантии, - при условии, что все сделано вовремя. Если люди обращаются на ранних стадиях болезни, когда нет далеко зашедших нарушений кровообращения, и еще не начали страдать другие органы (легкие, печень, почки), а страдает только  само сердце, - на этих этапах можно делать операцию. Для нас очень важно, чтобы после операции  человек прожил, сколько ему положено, при этом без учета того, что он перенес операцию на сердце. То есть мы начинаем сравнивать продолжительность жизни людей, которые прошли через операцию, с теми, у кого таких операций не было. И лечение должно проходить так, чтобы не оставалось никаких последствий. Понятно, что это далеко не всегда получается, - люди приходят со многими сопутствующим заболеваниями, с запущенным течением болезни, когда уже начинают страдать другие органы. И даже при успешной операции функциональное восстановление уже не такое, чтобы человек мог вернуться к  прекрасной физической форме. Поэтому очень важно, чтобы люди приходили как можно раньше.

Вы упомянули о том, что за последние годы кардиохирургия невероятно шагнула вперед. При этом уровень смертности, вызванный  заболеваниями сердца, остается достаточно высоким. С чем, на ваш взгляд, это связано?

Думаю,  это  общемировые тенденции. Во всем мире заболеваемость сердца остается на первом месте. Просто в более развитых странах нашли ключ к решению этой проблемы: там существуют диагностические  центры, в которых могут быстро поставить правильный диагноз, обеспечить верные методы лечения, плюс большие усилия проводятся на уровне профилактики, есть понимание, от чего возникают болезни сердца и как воздействовать на  факторы, которые к ним приводят. Мы, конечно, читаем те же книги и те же статьи, что и наши зарубежные коллеги, и наши врачи много говорят о том, что у болезней сердца много факторов риска.

Я вижу одну из причин в том, что, к сожалению, наши люди менее внимательны к своему здоровью. А ведь для этого порой нужно не так уж много: соблюдать режим питания, больше гулять, нет возможности ходить в спортзал - просто делайте зарядку! Не курить, не есть много жирного и сладкого, не злоупотреблять алкоголем. Потому что если этих правил не соблюдать, они повышают риск заболевания.

Немаловажный фактор – и стрессовые ситуации. Во всем мире наблюдается какая-то нестабильность, и это тоже провоцирует болезни. Поэтому болезни сердца и сосудов и находятся на первом месте, как по числу заболеваемости,  так и по числу смертности.

То есть это проблема всего общества?

Я всегда говорил, и не буду уставать обращать на это внимание: наши усилия по борьбе с этим патологиями  и по их предотвращению должны быть совместными. Мы – уже последняя инстанция, а это ведь социальные проблемы, и решать их должно все общество!

Я обратил внимание на то, что очень много молодых людей стало страдать такими заболеваниями, и нередко  они остаются инвалидами. И государству приходится платить им пенсии по нетрудоспособности. Эти люди выключены из активной трудовой деятельности. Соответственно, меняются их общие качества, страдают не только они, а все их семьи. То есть болезнь становится проблемой всего общества, в том числе – экономической. Уже доказано, что если  хотя бы на один процент снизить сердечно-сосудистые заболевания, то это дает экономический эффект.

Так может быть, если бы изначально государство строило побольше спортзалов и бассейнов, не пришлось бы потом эти суммы тратить на поддержание инвалидов?

Действительно,  людям нужно предоставить возможность и заниматься спортом, и следить за своим здоровьем. Тут важна и пропаганда здорового образа жизни, а также информация о том, как протекает болезнь сердца, каковы ее первые проявления, при каких симптомах нужно срочно обратиться к врачу, а не ждать инсульта или инфаркта,  и так далее.  А ведь многие ходят с высоким артериальным давлением, с сахарным диабетом, не задумываясь о том,  что это – первый толчок к болезни сердца.    

«Если я перестану  помогать, это буду уже не я»

Кстати, о стрессовых ситуациях. Когда мы договаривались о встрече, вы сказали, что десять часов провели в операционной. Это же колоссальная нагрузка! У вас очень напряженный график, и вы тоже подвержены стрессовым ситуациям.   А как вы, доктор Батрынак, поддерживаете свое сердце? Есть ли у вас специальные методики, ведете ли вы здоровый образ жизни?

С годами я более осознанно начинаю понимать некоторые вещи, которые теоретически знал давно. Но я  ведь тоже принадлежу к этому народу, и может быть, иногда не все правильно делаю по отношению к себе. По молодости и курил – сейчас  бросил. Одна из маленьких радостей жизни, которые я себе позволял – это вкусно поесть, и начал прибавлять в весе. Сейчас понимаю, что это тоже плохо и надо себя ограничивать и более рационально относиться к своему питанию. Стараюсь и в спортзал ходить, люблю много гулять. Когда выезжаю на ту или иную конференцию или симпозиум, то для меня нет большей радости, чем гулять по городу пешком.

Да, порой сильно устаешь, но главное – это даже не физическая усталость. Выспишься, отдохнешь, - и все, ты восстанавливаешься. Гораздо тяжелее психологическая усталость. Иногда приходится  оперировать несколько раз в день, плюс к этому – консультировать по десять пациентов, плюс двадцать-тридцать человек тебе названивают, просят помочь найти хорошего специалиста в другой области медицины… И конечно я всем стараюсь помочь, ведь это мои пациенты, с некоторыми мы знакомы годами. То есть помимо прямых обязанностей, приходится заниматься и такой вот общественной деятельностью. И порой от этого так устаешь, - больше, чем от самой сложной операции.

Но, получается, вы добровольно  взвалили на себя эти обязанности…

Если я начну отказывать людям, нуждающимся в медицинской помощи, то это буду уже не я.  И количество неудовлетворенных просьб будет расти в арифметической прогрессии, а значит, никто не решит их проблем со здоровьем,  а ведь от этого может зависеть их жизнь!  

У вас, как у специалиста высокого уровня, наверняка была возможность остаться  в лучших мировых клиниках, но вы предпочитаете работать дома, в Молдове. Почему, если не секрет? Что держит на родине?

Меня часто спрашивают об этом. Сейчас такое модное поветрие, мол, давайте все уезжать за границу. А у меня всегда был такой настрой:  я должен уехать учиться, и я всегда поддерживал тех ребят, которые хотят учиться за границей. Но я всегда ставил себе и следующую задачу: научившись, обязательно вернуться обратно. Я здесь родился, я люблю эту землю, этих людей, мне нравится здесь жить, нравится быть полезным этим людям, и я хочу им помогать по мере своих возможностей. Я всегда высоко ставил моральные качества, нравственные принципы для меня очень важны. Так меня воспитали родители: со вниманием относиться к тому, что я делаю, и с любовью к людям. И потом, мир сейчас такой открытый! Если ты можешь заниматься любимым делом у себя в стране, где ты можешь говорить на родном языке, где у тебя много друзей, и где ты можешь комфортно себя чувствовать, то при желании можешь поехать и в другую страну в любой момент. Но сколько есть  прекрасных стихов и песен о том, что самое большое счастье – жить на родине.

Да, всегда есть какие-то трудности. За границей в нашей специальности можно гораздо быстрее себя реализовать, есть страны, где очень ценят знающих, дисциплинированных врачей. Многие наши специалисты, которые уезжают и устраиваются за границей, достигают успеха. Потому что трудолюбие и тяга к знаниям у нас в крови, и университет наш дает хорошую подготовку. Кроме того, в зарубежных клиниках мне было проще, потому что там я занимался только медициной. Там нет проблем с нехваткой персонала или оборудования, лекарств и препаратов. Но это все лишь подстегивает к тому, чтобы все эти вещи появлялись и у нас. Так что надо учиться, набираться опыта и возвращаться обратно, доказывать, что нам тоже необходим прогресс, показывать, что мы тоже умеем  что-то делать, убеждать профильное ведомство в необходимости закупать  то или иное оборудование и лекарства. И в результате что-то меняется! Появляются частные больницы, с участием иностранных или местных инвесторов, которые тоже заинтересованы в медицине высокого уровня. Вот это, наверное, и приносит самое большое удовлетворение – когда в твоей стране не хуже, чем в развитых европейских странах!

«Мне везет на  хороших людей»

Правда ли, что  вы были в команде врачей, которые оперировали российского президента Бориса Ельцина в 1996 году? 

Не совсем так. Я тогда работал в Москве и познакомился с профессором  Ганс Георг Борст, ведущим сердечно-сосудистым хирургом Германии, одним из основателей этой службы в Европе. В Москву его пригласили по просьбе  тогдашнего канцлера Гельмута Коля, чтобы консультировать президента Ельцина. Я тогда работал в другом медицинском  центре, и первоначально предполагалось, что операция будет проходить на его базе. Но впоследствии решение изменили. Однако оперировал Ельцина хирург, выходец из нашей клиники. А Борст  потом пригласил меня  на работу в Германию.

При получении медали Академии наук Молдовы вы упомянули, что этой награде обязаны команде, и более того, - медицина, и особенно хирургия сердца  - эта всегда работа в команде. Расскажите, пожалуйста, о своей команде.

Сердечная хирургия – это командная работа. Всегда! Бывают, конечно, и какие-то мелкие процедуры, которые ты делаешь один или с помощью ассистента и медсестры – пункции, дренажи, маленькие разрезы, или что-то еще. Но если предстоит сложная операция, то необходим как минимум один или два ассистента, плюс  анестезиолог, перфузиолог, одна или две операционные сестры. Так что нужна  большая слаженная команда. Это люди, которые должны понимать друг друга не то что с полуслова – с полувзгляда! Кроме того, сердечная хирургия, - только часть успешно проведенной операции. А ведь важен и послеоперационный уход. То есть важно, чтобы в команде были грамотные реаниматологи или специалисты по интенсивной терапии. Ведь можно сделать блестящую операцию, но если не будет правильного лечения после нее, то можно потерять пациента! А чтобы после операции не возникли осложнения, чтобы процесс выздоровления протекал нормально, важна роль медицинских сестер, работающих в отделении интенсивной терапии и в специализированных отделениях, да и всего персонала. Вот это имеется в виду, когда мы говорим о важности работы всей команды. Я очень хорошо вижу и ценю роль каждого ее участника, благодарен каждому и не устаю радоваться тому, что у меня такие замечательные коллеги. Несмотря на то, что мы делаем очень тяжелую работу, они всегда рядом, и продолжают поддерживать меня и друг друга.

Есть ли кто-то, кого вы можете назвать своим учителем в профессии?

Очень многих! Я очень благодарен судьбе за многое. Мне всегда везло в жизни – мне повезло с родителями, мне повезло с женой, которую полюбил еще в школе. Я также благодарен судьбе за то, что в критические моменты моей жизни мне всегда встречались добропорядочные, доброжелательные люди, которые мне совершенно бескорыстно помогали. Вот потому и я, в свою очередь, стараюсь и начинающим врачам помогать, и пациентам.

И я действительно за многое благодарен своим учителям – в медицине, в моей специальности. У многих я учился, просто наблюдая за тем, как они оперируют и перенимая их опыт. Один из моих первых  крупных учителей, московский профессор Борис Владимирович Шабалкин, которому я на протяжении всей своей жизни бесконечно благодарен. Мой добрый друг – и другой московский профессор, Игорь Викторович Жбанов, сейчас он заведует отделением хирургии сердца, где я когда-то учился. Это те люди, которые меня направили в нужное русло. Азам сердечной хирургии я, конечно, научился здесь в Кишиневе, у Виталия Диомидовича Москалу и Георгия Георгиевича Манолаки. 

Хорошо помню, как на первых операциях, когда я начал ассистировать Шабалкину, я не следовал его точным указаниям, а начинал  фантазировать, пытался что-то  свое привнести, он всегда говорил: «Опять отсебятина!» И теперь я понимаю, как он был прав. Ведь в хирургии важен не только творческий подход, это еще и большая ответственность. Так что помимо того, что меня учили технологическим процессам, меня учили еще и дисциплине.

Другую хорошую школу я прошел во время своих первых дежурств. Как-то ночью я остался один дежурить, смотрю – пациент после операции начинает кровить. То есть требуется повторное вмешательство. Я, будучи еще молодым, решил взять на себя ответственность и быстро организовал бригаду из дежурного анестезиолога, медсестры, вызвал срочно своего друга-ассистента, и взял пациента на повторную операцию. Слава Богу, все прошло хорошо: мы нашли причину, зашили сосуд. Я ожидал, что сейчас придет профессор, похвалит меня за то, что я правильно вышел из ситуации. А он так меня отругал, - просто ужас! И вновь  только позже я осознал его правоту. Ведь повторная операция еще более сложная, чем первичная уже есть кровопотери, организм ослаблен. Так что повторные операции должны проводиться  только очень опытными хирургами. А тут молодой мальчишка-аспирант начал это делать! Конечно, какие-то мои качества он при этом оценил, но был недоволен тем, что его  не поставили в известность. А вдруг что-то случилось бы, и я оставил бы этого пациента на столе?! Это может произойти с любым хирургом, включая всемирно известных светил, но одно дело, когда оставляет пациента на столе опытный хирург, и значит, были использованы все средства, и другое – когда за дело берется начинающий, который не до конца знает все правильные пути.

Не могу не упомянуть и своих зарубежных коллег.  Это  немецкие профессора  Хаверих Аксель иХаррингерВольфганг, итальянские доктора  Марко Диена и  Джордже Черин. Во время стажировки  в  Швейцарии и Греции я многому научился у профессора Калангоса Афксендиоса, в Бельгии – у профессора ДионаРоберта  , из американских профессоров назову  профессора Джеймса Кокса.

«Кризис – это повод для поиска нового»

Многие говорят о том, что медицина в нашей стране переживает острый кризис – нехватка квалифицированного медицинского персонала, особенно медсестер. На ваш взгляд, как можно было бы решить эту проблему?

Нехватка врачей ощущается не только у нас в Молдове, смотрю, у наших коллег в Румынии та же проблема. Кризис в здравоохранении – это всегда многофакторная проблема. Ее решение я вижу в  правильной и достаточной оплате труда. Потому что работать  в медицине чрезвычайно сложно и ответственно, и эти люди, профессионалы, должны получать за свой труд достойную оплату. Ее должно хватать на то, чтобы оплачивать жилье, кормить свою семью, отдыхать. Но этого не достаточно! У них должно хватать средств на то, чтобы постоянно учиться, обновлять свои знания, приобретать новый опыт, осваивать новые технологии. А это –  дорогостоящее занятие. Купить хороший учебник, поехать на  международный семинар или на стажировку в зарубежную клинику, - на все нужны средства.  Так что врач должен думать о том, как повысить квалификацию и выйти на более высокий уровень, а не о том, как прожить от зарплаты  до зарплаты.

Но это – лишь часть проблемы. Кроме того, нужно создавать условия для работы: хорошее оборудование, аппараты. Особенно это касается молодых врачей, которые уже не мыслят свою жизнь без применения современных технологий.  В тех клиниках, где установлено хорошее оборудование, и врачи себя иначе ощущают, и отношение к работе у них другое. 

Скажу вам больше – многие развитые европейские  страны ощущают нехватку врачей и среднего медперсонала. Уменьшается количество людей, которые хотят посвятить себя медицине. И это неудивительно. Необходимо очень много знаний. Надо много учиться. Требования к медперсоналу очень возросли. Ответственность высочайшая. Поэтому многие  молодые люди охотнее уходят в банковскую сферу или  IT, где доход на порядок выше, а напряжение меньше.  Раньше, по моим наблюдениям, работа врача была престижнее, люди с большим пониманием относились к их труду. Сейчас при любом нетипичном случае течения болезни врачей начинают обвинять, тут же поднимается волна критики. И никто не хочет понять, что в некоторых случаях врачам решить эту проблему не под силу. А тем более у нас, где меньше персонала, где недостаток оборудования, и, следовательно, нагрузка  на врачей еще выше, - в таких условиях выше и риск ошибок. И очень обидно, когда нет понимания со стороны общества. Многие молодые люди и так не хотят идти в медицину, а если тех, кто остался, начнут беспрерывно тюкать и бить (в прямом, а не переносном смысле слова!), это далеко не способствует тому, чтобы люди шли в профессию. Поверьте, мы сами хорошо знаем  свои проблемы и  уязвимые места, и тяжело переживаем, когда случаются ошибки. Уверяю вас – ни один врач не хочет специально нанести вред своему пациенту. Подавляющее большинство делает свою работу добросовестно, но все последствия заранее предусмотреть невозможно. Особенно когда решение нужно принимать молниеносно. Так что я призываю общество быть более терпимым, относиться к нам с большим пониманием и человечностью.

Вообще - что такое кризисная ситуация? С одной стороны, это плохо, с другой – это повод для поиска новых возможностей и нового видения, для роста чего-то другого.  Так кризис может стать толчком для более активного внедрения   реформ в этой области.

Вот говорят – коррупция в медицине, давайте бороться с коррупцией. Я думаю, надо создавать такие условия, чтобы не появлялся феномен коррупции, а не бороться с его последствиями. Надо создавать столько служб, чтобы люди могли свободно к ним обращаться, чтобы не было длинных очередей и чтобы не приходилось записываться на обследование за полгода вперед. Когда все будет в избытке и качественно, то отпадет необходимость давать взятки. 

И последний вопрос. Сейчас медицина развивается очень быстро, постоянно возникают какие-то новые технологии, и говорят даже, что они заменят врача. На ваш взгляд профессионала, есть такая перспектива?

Я абсолютно уверен, что врач – из тех профессий, которые никогда не исчезнут. Она будет востребована столько, сколь будет  существовать жизнь на Земле. Человек – это удивительное существо в макрокосмосе.  С одной стороны – мы действительно многого достигли в техническом развитии, с другой – остаёмся такими же чувствительными и хрупкими, также подвержены недугам, как и столетия назад. И всегда понадобятся люди, которые будут профессионально знать строение человеческого тела, знать, какие у людей  бывают болезни и как их предотвращать, правильно диагностировать и лечить. Какая бы у нас не была супертехника, диагноз ставит человек.  И решение о правильном лечении тоже принимает человек. Есть много компьютерных программ, в которые можно вводить данные, включая давление, анализы крови и так далее, и на их основе  сформулирует диагноз. Но в компьютер невозможно ввести все существующие варианты. Потому что человек  состоит из многих органов, и с каждым могут быть какие-то проблемы.  Нужно учитывать все индивидуальные особенности. Так что любые технологии могут быть лишь  в помощь врачу, но никак не в состоянии заменить его.