Мы попросили Константина рассказать о том, чем сегодня живет возглавляемое им государственное предприятие по выращиванию племенных лошадей «Ат-Пролин», расположенное под Чадыр-Лунгой.

- Точно не скажу, сколько лет назад была здесь впервые, но хорошо помню восторг, с которым разглядывала тогда вашего главного любимца, легендарного коня Прополиса – статного, белоснежного, словно накрахмаленного, многократного победителя многих бегов…

- Да, с него и с дивного жеребца Колдуна тут все и начиналось. Увы, Прополиса уже нет, но его имя звучит в названии конефермы (ат – по-гагаузски «лошадь», Про- первые буквы от «Прополиса» и лин – от «Линкор», так звали одного из первых коней фермы). Потому и похоронен Прополис даже здесь, под небольшим памятником. По закону я должен был сдать умершего коня на мясо, шкуру. Но не смог так поступить. Меня за это даже оштрафовали…

- А когда впервые заворожил Вас стук копыт?

- Страстными лошадниками были и мой дед, и прадед. Отец заведовал овцефермой, при которой был неказистый табунок. Я при нем с малолетства крутился. После восьмого класса поступил в Карамановский техникум, учился на зоотехника. Хилый тогда был, лопоухий. Вдруг что-то во мне переломилось, злость какая-то на свою хлипкость прорезалась. И – забурлило! Пошел и работать, и тренироваться в конно-спортивную школу при техникуме. Всерьез занялся борьбой, вцепился в учебники. Диплом в итоге получил с отличием, по борьбе – разряд. В армии занесло в спецназ, был замкомвзвода по ликвидации диверсионных групп.

А потом заочно окончил Одесский институт и в 92-м стал дипломированным зоотехником-селекционером. Там же, в Одессе, на ипподроме увидел впервые орловского рысака на ходу и буквально заболел им. Почему держусь за орловскую породу? Потому что, как говорят, она и в подводу, и под воеводу. Знаете, когда легкая нарядная рысь перерастает в крупную, длинную, а потом в полет… Ну что может быть красивее?

Константин Келеш с питомцем. Фото: Андрей ГИЛАН

Мы полностью насытили рынок молдовы своими питомцами

- Государство вас особым вниманием не балует, а ведь это единственный в Молдове конезавод?

- Есть в республике конно-спортивные школы, клубы, а вот конеферм, где занимаются селекционной племенной работой, выращивают жеребят, больше нет. В финансовом плане сводить концы с концами нам действительно очень непросто. В такой маленькой стране мы полностью насытили рынок своими питомцами: их и на юге Молдовы увидите, и на севере, и в Приднестровье. Так вот, в нынешнем году мы впервые смогли продать лишь пару лошадей.

- Кто ваши главные покупатели?

- Любители, которые пока еще есть в республике.

- А сколько стоит лошадь?

- Иного щенка редкой породы за 2000 долларов продают, а у нас полугодовалый жеребенок-отъемыш стоит долларов 500. Дальше, в зависимости от пола, возраста, обученности цена меняется.

- Пытаетесь искать покупателей за рубежом?

- На Украине – свои конефермы, свои проблемы. Россия из-за транзитных вопросов теперь в этом плане практически отрезана. А вот в Румынии и в Болгарии потенциальные покупатели есть, причем, знающие, ценящие наших лошадей. Но беда в том, что Молдова не подписала международную ветеринарную конвенцию, без чего продажа такого товара в страны Евросоюза запрещена. Остается надеяться, что этот вопрос решится не в отдаленном будущем,ведь ежегодно мы могли бы с пользой и для предприятия, и для государства продавать за рубеж до 20 лошадей.

- Слышала, что коллеги с других конеферм удивляются тому, что вы каждую свою лошадь в любом табуне по морде сразу узнаете. А они своих – только по клейму, выжженному на бедре, различают.

- Знаете, для меня конь – личность, а не инвентарный номер. Его подушечками пальцев нужно чувствовать. Мне ведь приходится быть и ветеринаром, и зоотехником-селекционером, и кузнецом, и тренером-наездником. Кстати, рысь – это искусственный аллюр, ее годами ставят, как певцу – голос. Я всем своим подчиненным втолковываю, что испортить лошадь – минутное дело. Строгость нужна, а не жесткость. Слово, а не хлыст. Поэтому у нас дурных лошадей нет, воспитываем в них доверие к человеку. Заходишь в денник – задом к тебе ни одна не станет, ногой не стрельнет, животом к стене не прижмет.

- Сколько сегодня на конеферме лошадей?

- Племенных – 64.Кого-то покупал, выменивал, а большинство – «лепил» собственной фантазией, просчитывая по науке, по чутью, от какой пары стоит получить жеребенка. Штудирую книги – от «Крестьянского коневодства в Тамбовской губернии» до новейших американских каталогов.

На конкурсах за рубежом не сразу верят, что рысаки из Молдовы

- Известно, что граф Орлов, благодаря которому и появилась порода орловского рысака, был уникальной личностью. Флотоводец, бивший турок под Чесмой, легендарный силач, он не просто слыл заядлым лошадником – тридцать лет граф ждал, творил того единственного жеребенка, в котором мечтал увидеть особый букет особой породы. Так появился на свет его бесценный жеребец Барс первый. Так пошла порода орловского рысака.Упрямы и вы, Константин. Известно, что и Вы мечтаете о своем идеальном жеребенке…

- Знаете, есть много разных типов орловского рысака: тульский, пермский, хреновский, алтайский и т.д. Так вот, за 25 лет селекционной работы нам на нашей конеферме удалось вывести свой тип. У него пока нет официального названия, можно условно обозначить его молдавским. Сегодня наш молодняк отличают многие достойные качества. Поэтому надеюсь, что скоро сбудется и моя главная мечта - на свет появится тот самый идеальный жеребенок.

Не будем забывать, что в 2003 году на своеобразном «конкурсе красоты» в рамках СНГ, в соревнованиях по экстерьеру, три наших лошади - Люпин, Ласка и Жестикуляция - стали первыми в своих номинациях. А в прошлом году в Одессе всех сразил наш конь Люминал, которого туда привез его нынешний хозяин-бизнесмен. Как он рассказал, там не сразу и поверили, что сегодня в Молдове есть такие великолепные рысаки.

- Так в чем же главное ноу-хау Константина Келеша?

- В понимании того, что племенное селекционное коневодство – и наука, и производство, и искусство. По сути, речь о сбережении очень важного, яркого элемента национальной культуры проживающих на этой земле людей разных национальностей. Нужно помнить, что молдавские лошади были востребованы при комплектовании лучших европейских конезаводов! В Венгрии они стали одним из ключевых звеньев при выведении новой породы кавалерийской лошади «нониус». А сегодня, наблюдая порой на Одесском ипподроме за бегом орловских рысаков, я орловцев среди них …не вижу. То есть, в погоне за резвостью животного селекционеры утратили его истинный типаж – массивность, нарядность, аристократизм. А мы в Молдове все стандарты породы бережно храним. Представьте только: на нашей конеферме здравствует потомок великого орловца Квадрата, которому в России установлены два памятника! Зовут его Буджак, и как он похож на Квадрата!

От самых авторитетных специалистов я не раз слышал: «С каждым годом у вас жеребята все интереснее!» А ведь это – итог кропотливой работы, нашего тесного сотрудничества с Всероссийским научно-исследовательским институтом коневодства в г. Дивово под Рязанью, с другими зарубежными вузами, конезаводами.

Когда-то в Полтавской области купили мы красавца-коня Карабаха. Так вот, за одну зимовку я получил от него 8 жеребят, и все – истинные орловцы. Сейчас у нас два жеребенка и четыре кобылки, которых ни с кем не спутаешь, за версту видны стать и мощь Карабаха.

- Не планировали диссертацию защитить?

- Мечтал, конечно. Приглашали меня в «тимирязевку», а я поступил в московскую сельхозакадемию им. Скрябина. Но был исключен за неуплату ежегодного взноса в 500 долларов. Видно, не было у Молдовы желания, возможности для подготовки своего научного работника в такой исконно нашей, традиционной, но почему-то сиротствующей отрасли. Жаль, конечно, но энтузиазма у меня от этого не убавилось. Мечтал еще в студенческие годы вывести лошадь, максимально приспособленную к местным условиям. И через годы осуществил мечту, появился у нас на свет помесный жеребец Магнат, в котором замечательно сочетается кровь рысака, тяжеловоза и местной лошади.

- Сидеть сложа руки и ждать, когда наконец власть имущих обеспокоит судьба племенных коней, вы не станете. Вы не из тех, кто сдается без боя. Что в ближайших планах?

- Несмотря на все сложности, надеюсь, в ближайшее время начнем реанимировать конеферму. У башканаГагаузии, у членов исполкома и Народного собрания автономии есть понимание важности этого проекта. Если говорить конкретно, хотим создать здесь туристический оздоровительный конно-спортивный комплекс. К нам и сегодня приезжает много экскурсантов – дипломаты, школьники, зарубежные гости. В Книге отзывов можно прочитать множество записей – на кириллице, на латинице, на арабском, тут же - японские иероглифы… От лошадей все приходят в восторг, а вот инфраструктура, как видите, на нуле. Мы же хотим, чтобы здесь появились благоустроенный парк, небольшая гостиница, манеж для обучения верховой езде, для сеансов иппотерапии. По словам директора Чадыр-Лунгского реабилитационного детского центра, у них постоянно находится по 8-10 ребят, нуждающихся в этом, увы, недоступном для наших граждан эффективнейшем виде лечения многих недугов.

Замечу, что необходимые площади, ключевые специалисты для такого комплекса есть. Главное теперь – поддержка государства не на словах, а на деле. А пока разрабатывается проект комплекса, мы без дела не сидим. Отдал в ремонт оригинальный фаэтон – хотим превратить его в стильную прогулочную карету, в которую впряжем красавцев – рысаков. На свадебных, юбилейных торжествах на аллеях нового парка она будет пользоваться огромным спросом.

Пока у нас все держится на голом энтузиазме

- Вам словно на роду написано быть первопроходцем. Год назад вас избрали президентом общественного объединения «Белый конь Буджака». Причем, вам удается сплачивать не только коллег, но и самых разных людей – истинных лошадников, влюбленных в это умное, благородное животное.

- Я в армии служил на Севере, в Архангельской области. Там не раз приходилось идти впереди, прокладывая лыжню. Звучит, возможно, пафосно, но факт остается фактом. Общественное объединение «Белый конь Буджака» действительно объединяет и простых чабанов, и директоров фирм, и владельцев лошадей, и тех, кто даже мечтать не может о покупке этого животного, но любит его беззаветно. Сейчас наша главная задача – создание первого в стране ипподрома в Чимишлии.

- Почему именно там?

- Во-первых, географически туда будет легче добираться жителям разных регионов республики. Во-вторых, из некоторых источников мы узнали, что именно в Чимишлии когда-то прошли первые в Бессарабии соревнования рысаков. То есть, ипподром там существовал и был одним из центров притяжения коневодов края.

К сожалению, пока у нас все держится на энтузиазме. Есть группа активистов, свой устав, интересные планы. Есть и готовность местной примэрии выделить около 40 гектаров земли. Надеюсь, подтянутся и спонсоры. Пока же приходится в самых высоких кабинетах снова и снова объяснять, что в нашем крае, где веками развивались традиции коневодства, отсутствие ипподрома – вне всякой логики! Примитивные беговые дорожки в последние годы появились в Бельцах, Чимишлии, Комрате, Твардице. В Кишиневе есть манеж для выездки, конкурное поле с препятствиями. Но все это не заменит полноценного настоящего ипподрома.

А вообще-то задумок у нашего новоиспеченного объединения немало. Мы даже о своем периодическом издании мечтаем. Хотим, чтобы не забылись имена удивительных людей, знаменитых лошадников, наших земляков. К примеру, многие ли знают, какой феноменальной личностью был конезаводчик Леонид Руссо, живший под Кишиневом в селе Микауцы? Лошади на войне, в сельских буднях, в спорте, в медицине, в кино… Нам есть о чем рассказать, что прославлять, чем удивлять!

- Вы достойно продолжаете династию предков, вот и сын ваш Дмитрий – уже состоявшийся, авторитетный ветеринар. Кстати, и в вольной борьбе он пошел по отцовским стопам?

- Дмитрий – молодец. Если нужно, и днюет со мной на ферме, и ночует. В экстренных ситуациях делает весьма сложные операции. А теперь и шестилетняя внучка все увереннее держится в седле. Видно, у всех Келешей на роду написано идти по жизни рядом с конем.

15 лет назад расунки Константина Келеша выставлялись во Франции. Фото: Андрей ГИЛАН

Музей и мастерская – еще одна страсть

- В музее при конеферме глаза разбегаются: тут и различные головные уборы наездников, и раритеты вроде старинного плуга, сеялки. Даже ярмо для волов…

- Когда вез его из-за границы, таможенник напрягся: «Это что еще за арбалет?»

- А какой экспонат считаете самым ценным?

- Пожалуй, фотографию прадеда, мош Танаса. Он был одним из ведущих лошадников юга Бессарабии. Легенды об этом сильном, достойном человеке до сих пор на слуху.

- Вижу, что здесь у вас и художественная мастерская… В 2003 году ваши рисунки выставлялись в Лувре и получили почетный диплом Французской ассоциации рысистого коневодства. В 2005-м в Италии был выпущен настенный календарь, иллюстрированный вашей графикой. Тогда же, если не ошибаюсь, у вас появился первый альбом, который издали Ассоциация рысистого коневодства «Содружество» и российский совет по сохранению орловского рысака. А где можно увидеть ваши новые работы?

- В октябре три мои картины были представлены в Российском центре науки и культуры, на выставке «Осенний вернисаж». Там можно было познакомиться с полотнами 18 художников из общественного объединения «Гагауз-АРТ», в которое я вхожу. Сейчас работы ряда его членов, в том числе и мои, выставлены в комратской художественной галерее. А в этнографическом музее Чимишлии 2 ноября была открыта моя персональная выставка – 35 полотен, написанных маслом. Планировалось экспонировать их 2 недели, но дирекция музея попросила оставить картины до 15 декабря, поскольку интерес к ним не гаснет. Приезжают на выставку даже дети из сел, целыми классами. Мне это очень приятно, ведь в каждой работе я пытаюсь раскрыть новые грани удивительного мира, где властвует лошадь.

- А правда, что в самые трудные годы вы продавали свои картины и на вырученные деньги покупали корм для лошадей?

- Было и такое… Кстати, готовлю сейчас уже пятый графический альбом. И в селекционных опытах ищу идеал лошади, и на холстах.

ТАТЬЯНА БОРИСОВА