«Комсомолка» выяснила, в чем состояла трудовая повинность молдавских школьников в прошлом.

Школьные годы – всегда счастливые, и в Молдове, и где-нибудь на Камчатке. Потому что детство вообще не может быть несчастливым. Но не всегда это щенячье счастье безоблачно. Особенно страшно вспоминать первые четверти учебных лет. И как бы ни восхваляли советское время, - да, жить было хорошо, жить было весело, - но были в те годы недостатки, которые многим приходят в виде кошмарных снов. Один из них – эксплуатация детского труда. Да, именно эксплуатация, по-другому это рабство не назовешь. И если кишиневских детишек это как-то обошло стороной, их заставляли работать только летом, то сельских гоняли на поля всю первую четверть. Из нас хотели воспитать людей, любящих труд, а штамповали тогда больных неучей.

Школа учила многому. Мне напрочь отбила охоту заниматься физическим трудом в больших объемах, но при этом я умею подвязывать лозу и собирать виноград. Еще один освоенный урок - стараться не казаться лучше других – уравниловка была обязательна для всех, кроме детей партийных работников и отпрысков директоров крупных предприятий.... Передовиком быть невыгодно: один будешь пахать за полкласса. Да, и бонус - знания, полученные по многим предметам, скорее, вопреки, чем благодаря школьной системе.

Утро красит мерзким цветом

Только отгремели первые звонки, произнесены различного рода клятвы верности партийной линии на «боевом» школьном посту (а тогда все посты были боевыми, кроме запрещенного пасхального), белые фартучки и кружевные и вязаные крючком манжеты и воротнички – долой. Здравствуйте, старые кеды, спортивные штаны с пузырями на коленках и видавший виды колючий свитер. Еще – тормозки на обед от родителей. И строгие, переходящий на крики, приказы-инструкции от учителей. Все, начался сбор винограда в соседнем совхозе. Дети не могли не поддержать винную промышленность республики, - загнулось бы производство, наверное.

Когда холодало, особенно по утрам, а начинали детишки в 8:30-9:00 и пахали до обеда, под спортивки школьники надевали гамаши (теплые леггинсы), а кеды меняли на старые сапоги. Лица по утрам были от холода сизого, противного цвета. С началом работы они «перекрашивались» в оттенки кумачового.

На работы отправляли с 4-го класса и по 10-й. Мне было 9 лет, когда учительница вручила 10-литровое металлическое ведро и нож, - вперед! Чаще всего ведро, секатор (ножницы или нож) нужно было брать с собой. Но кое-что и выдавали – дырявые ведра, иногда без ручек (веревочку использовали или проволоку), и маленькие закругленные ножи. На виноградник привозили только воду в баках. Пили все из одной кружки, – здравствуй, гепатит и прочая зараза. Руки можно было только сполоснуть. Кормить – не кормили, так как работали мы до обеда. Еще были баки-«лодки», в которые нужно было закидывать виноград.

Работа за палки

Учитель, как правило, отмечал количество заполненных ведер – напротив фамилий рисовал такие палочки. Если ученик отставал, ему грозили плохими оценками по предметам или поведению.

Рвущиеся в передовики умудрялись бегать с полными ведрами. У них количество этих палок доходило до 30-40.

Конечно, были и минутки отдыха: когда учитель проверял, чисто ли убран ряд. Или не подвезли пустую «лодку». Или просто сжалился преподаватель.

Еще один приятный момент – обед. Во-первых, конец работы. Согревала мысль о том, что сейчас мы закинем ведра, снимем штаны, которые уже стоят от виноградного сока, и пойдем носиться по улицам или заляжем на продавленный диван с книгой, или отправимся на тренировку, в кружок. Во-вторых, мы накрывали общий стол, точнее, стелили газетки на землю, доставали разную снедь, заботливо приготовленную мамами, - это было вкусно и разнообразно. В третьих, мы были вместе, мы шутили, - нам было хорошо в компании.

Грамота и диагноз

Скорее всего, заработанные деньги шли на нужды школы. Так как не всегда дети получали что-то за работу в поле или на виноградниках. Зато щедрость директора школы на вручение грамот не знала границ. Впрочем, нужно было заслужить. И выжить. Дети на такой работе часто заболевали. Причем такими болезнями, которые и и после школы, и 10 лет спустя, и 20 о себе напоминают.

Девочки уверенно зарабатывали воспаления по «женской части», сидя на металлических ведрах или холодной земле. И мальчики, и девочки, застуживали почки, и потом детей долго пичкали лекарствами. Виноград, выкрашенный в разные цвета химикатов, вымыть было негде. Протирали и ели. Родители с ног сбились, залечивая фурункулы и прочую гадость. Руки всегда были синими, в цыпках. И простуда – верный спутник работы на свежем воздухе, когда кажется, что уже очень жарко, а на самом деле, ты просто слишком быстро пашешь.

Первая четверть уходила на сбор винограда. Вторая – на лечение. Впрочем, все три «нормальные» четверти были игрой в догонялки, - мы не учились, мы догоняли. Кому-то удавалось освоить программу года за три четверти, кому-то - нет. Но виноват был в такой ситуации не рабский труд, а «лень» ученика, по мнению учителей. Какие ярлыки на вчерашнего труженика полей только не навешивали! И только потому, что отставал в учебе.

Лагеря, лагеря, лагеря...

Летом школьникам устраивали пытку добровольно-принудительным трудом в лагерях. Так и называлось это – «летний трудовой лагерь». Кишиневцев отправляли на сбор черешни, которая к тому времени поспевала. Сельских детишек – на разные работы.

Мы что-то вечно пропалывали. Жили в палатках. Кормили по три раза в день. По вечерам устраивали конкурсы и танцы. Если б не работа в поле под палящим солнцем, – все лето бы по таким лагерям школьники проводили.

Иногда заставляли работать на засолке. Я помню постоянные лужи, мокрые кеды, которые заменили на резиновые сапоги не по размеру, - они тоже протекали. От того, что ноги были постоянно мокрые, ночами мучили судороги. На тарной базе было сухо, но надо было сколачивать ящики для будущего урожая. По шляпкам гвоздей мы попадали редко, чаще – по пальцам. Единственный плюс от такой работы – не надо было заниматься летом музыкой: опухшими, посиневшими пальцами даже «собачий вальс» не сыграешь. Одна надежда была – на родителей. Не выдержав постоянных болезней и жалоб ребенка на самочувствие, они со скандалом вырывали своих чад из лап эксплуататоров.

Кстати, за летние работы что-то даже платили. Можно было купить себе портфель, к примеру, и канцтовары.

ХХХ

Наверное, летние трудовые лагеря – идея неплохая, если, конечно, дело было бы по-настоящему добровольным. Хочешь – работай, зарабатывай на портфель, отдыхай со школьными друзьями вечерами. Ну и конечно, адекватная работа. Одно дело – черешню собирать, другое – ящики сколачивать или под палящим солнцем сапой махать. Да мало ли где детский труд мог пригодиться – книги в библиотеке подклеивать. Но нас, как рабов.... И это рабское чувство сложно чем-то вытравить. Ведь нам внушали с 9-летнего возраста: нож и ведро в руки – и на баррикады, спасать республику, спасать урожай. Какая ж тут эксплуатация...?!

НАТАЛЬЯ СИНЯВСКАЯ