Пандемия стала испытанием на прочность многих узлов человеческих отношений – как явных, так и незримых.

Системы здравоохранения, способность развернуть масштабный коечный фонд, оснащенный современным технологическим оборудованием, вирусология, фармакология проходят испытание на инфраструктурную и функциональную эффективность.

Закрытие предприятий и границ в мире, раньше всего в Китае, нанесло удар по глобализации, цепочкам поставок и создания стоимости. Если не приходят комплектующие детали с закрытых фабрик в провинции Хубэй, то автоматически останавливаются и стоят без движения конвейеры и в странах, где формально производственные цеха не закрыты.

Тест на коронавирус для всех государств – прежде всего тест на способность обеспечить жизнь и здоровье своих граждан. Это также тест на доверие – как между обществом и государством, так и между государствами.

Не было, наверное, в России в течение последних 20 лет человека более убежденного и настойчивого, чем Олег Дерипаска, который отстаивал необходимость развития отношений Москвы и Пекина. На многих международных форумах, от Давоса до АТЭС, он аргументировал приоритет КНР в качестве основного партнера России в Азии. Хотя, как известно, многие влиятельные отечественные либералы твердили о выборе в пользу иных стран региона – Южной Кореи, Японии или даже Индии.

Судя по всему, Дерипаска очень удивился, когда китайские партнеры по настоятельной рекомендации своих властей опережающим образом начали рвать деловые связи с его российскими структурами на следующий день после введения американских санкций в 2018 году. Кстати, ни одна российская компания, ни один российский банк не смогли получить доступ к кредитным линиям в Китае. Якобы из-за боязни вторичных санкций со стороны Вашингтона.

Китайские контрагенты прозрачно намекали российским коллегам, что генеральная линия руководства страны нацеливает их на приоритет доступа к американскому рынку. Для социально-экономической стратегии КНР будущее процветание связано прежде всего с продвижением товаров и услуг на американский рынок, с доступом на финансовый и технологический рынок США, с возможностью на недискриминационной основе посылать ежегодно в американские университеты 300–400 тыс. студентов, аспирантов и исследователей. Россия в этих аспектах лишена конкурентоспособности в сравнении с Соединенными Штатами. Что ж, политика вполне рациональная, прагматичная, но никак не партнерская.

Россия интересовала КНР прежде всего как мощная военная держава и страна, создающая геополитическое давление на Вашингтон, что может быть полезным и Пекину с учетом его активности в Южно-Китайском море.

События последних трех лет, наверное, сильно разочаровали пекинских стратегов. Администрация Трампа начала и довольно успешно ведет торгово-экономическую войну против Китая. Обложила таможенными пошлинами товары из Поднебесной на сумму в 350 млрд долл., запретила закупки китайской электроники, заблокировала экспорт из США высокотехнологичных компонентов для самых продвинутых и перспективных отраслей экономики.

Помимо этого, Вашингтон развязал самую настоящую идеологическую войну против китайской Компартии (КПК), ее методов партийного руководства, обвиняя КПК в сокрытии достоверной информации об Уханьской трагедии. Многие англоязычные ресурсы сегодня называют СOVID-19 не иначе, как «вирус КПК» (CCP virus), намекая на причастность руководства Китая к масштабному глобальному распространению вируса и сокрытию правды о нем на ранних стадиях эпидемии в Ухане.

Советник Дональда Трампа по торговле и промышленности Питер Наварро на днях сделал заявление, что Пекин, уже зная о пандемическом масштабе бедствия, в январе-феврале скупил по всему миру 2 млрд упаковок медицинских масок по 50–60 центов. Мало того, что он создал дефицит масок во многих странах, так еще и продает их сегодня в эти же страны, но уже по цене в 6–7 долл. Оставим на совести Наварро такие обвинения, заметим только, что этот нарратив поддерживается нарастающим числом политиков, правительств и медиа по всему миру.

И вот в этих реалиях остро встает вопрос об успешности теста на сохранение дружеских и партнерских отношений Пекина с бизнесменами других стран. В России говорят: друг познается в беде!

Так вот, если вернуться к опыту Олега Дерипаска, то стоит рассказать о его новом опыте «партнерства» с китайцами. Когда российский промышленник заказал в КНР для рабочих своих предприятий и их семей медицинские маски, очки, перчатки, халаты и иное оборудование с тем, чтобы осуществить поставки такого нужного инвентаря в региональные медцентры, он с удивлением узнал, что теперь ему это будет стоить в три раза дороже, чем обозначалось в прайс-листах при заказе. Мол, время такое, сами должны понимать. А когда закупленные средства защиты были готовы к загрузке в самолет и отправке в Россию, выяснилось, что вылет не разрешат, пока не будут оплачены дополнительные сборы на вывоз товаров из страны. Якобы введенные только что, для того чтобы препятствовать вывозу того, что нужно самим китайцам. Так это ж не в Америку! В Россию! Братьям навек!

Аргументы в ответ вялые и холодные: мол, в такое время много братьев не так уж и здорово...

Друг познается в беде! Повторяю еще раз: российская ментальность, сам архетип нашего национального самосознания основан на этой истине. Это – часть нашего культурного кода.

Хотелось бы, чтобы китайские «товарищи» услышали столь простую, но наиважнейшую истину, которую следует знать про русских. Чтобы не ошибиться в расчетах на будущее.

Легких времен ведь не предвидится. Да и дистанцию мы все проходим стайерскую. Кроме тех, кто не переживет пандемию...