Пандемия короновируса и жестокая засуха наносят огромный ущерб экономике. Власть, исходя из имеющегося потенциала, в целом адекватно противодействует этим двум вызовам, негативные последствия которых страна будет ещё долго ощущать, и даже не один последующий год. Тем не менее, это всё же рождает, скорее, тактические задачи, во многом решаемые оперативными действиями.

Но у Молдовы уже давно сформировался ряд проблем стратегического характера, которые лишь усугубляются из года в год. И это, прежде всего, стремительно понижающийся потенциал в сферах образования, науки, а также в структуре и объёмах производства товаров и услуг со значимой интеллектуальной компонентой, то есть наукоёмких и с высокой добавленной стоимостью. И не каждого в отдельности из названных факторов, а всех вместе. Ибо только при достижении их гармоничного наращивания и симбиоза можно достичь реального процветания государства и жизненного уровня его граждан. Чтобы наглядно представить, как обстоят дела в нашей стране, рассмотрим ряд показателей. 

По данным статистики на конец 2019 года население Молдовы с обычным местом жительства (так теперь это называется) составило 2681,7 тысячи. Из них активного населения в возрасте 15 лет и старше - уже 919,3 тысячи, всего-то 34,3 процента.

Но в их числе и безработные. Поэтому занятых – только 872,4 тысячи. В свою очередь, из них 670,6 тысячи были формально трудоустроены (те, кто хотя бы частично получал зарплату «по белому»). И 201,8 тысячи – неформально  занятых.

А теперь рассмотрим уровень образованности наших трудоустроенных сограждан. И вот здесь, казалось бы, уже всё благопристойно: у 27,9 процента было высшее образование; 22,7 процента закончили профтехучилища; 14,6 –  колледжи; 17,7 –  с лицейским образованием и у 16,6 – гимназическое.

Одна незадача: эти показатели - результат образовательной системы, которая уже осталась в прошлом. Ибо на этой стезе особенно много наломали дров так называемые проевропейцы.

За последние 12 лет общая численность учащихся гимназий и лицеев сократилась с 434,4 тысячи в 2008/09 учебном году до 333,1 тысячи в 2019/20,или на 23,3 процента. Во многом этому способствовало массовое сокращение этих учебных заведений и преподавательского состава. И прежде всего в сельской местности, где численность учащихся сократилась с 258 тысяч до 160,2 тысячи - на 37,9 процента (см. диаграмму 1).

И во многом эта удручающая ситуация сложилась из-за стремительного сокращения учащихся 10-12 классов (см. диаграмму 2).

Здесь численность обучаемых обрушилась с 64 тысячи в 2008/09 учебном году до 35,3 тысячи в 2019/20, или на 44,8 процента. Даже в городах она упала с 41,5 тысячи до 28,3 тысячи, или на 31,8 процента, а в сельской местности вообще более чем втрое - с 22,4 тысячи до 7 тысяч, или на 68,7 процента.

Если выделить период особенно большой крутизны этих падающих трендов, то здесь уместно отметить напор и бескомпромисность в проведении так называемой «оптимизации учебных заведений» Майи Санду на посту министра образования, культуры и исследований в 2012–2015 годах. Не менее драматичны тенденции, и не без её участия, в системе высшего образования, а также в подготовке выпускников колледжей и профтехучилищ (см. диаграмму 3. Примечание: В результате реформы профессионально-технического образования, направленной на увеличение продолжительности учебной программы на базе средних учебных заведений с 1 до 2 лет, в 2016/17 учебном году выросло количество учащихся, но соответственно уменьшилось количество выпускников).

За те же 12 лет численность студентов вузов сократилась с 114,9 тысячи в 2008/09 учебном году до 56,8 тысячи в 2019/20 - на 50,6 процента; учащихся колледжей - соответственно с 31,7 тысячи до 17,7 тысячи, или на 44,2 процента, и профтехучилищ с 24,3 тысячи до 13,5 тысячи, или на 44,4 процента.

Характерной особенностью является и нынешнее явно нерациональное соотношение обучаемых в вузах и колледжах: 3 к 1! А должно было бы быть 1 к 2. И эта пропорция была реализована ещё три десятилетия назад.

Также далека от рациональной структура подготавливаемых специалистов, прежде всего, в вузах. Из 41771 студента первого цикла обучения по экономическим специальностям ныне числятся 9946 человек - 23,8 процента, а юристами желают стать 7225 - 17,6 процента. В тоже время по аграрным наукам - лишь 562 студента, это лишь 1,3 процента! И на втором  цикле обучения соответственно их числилось 17 процентов, 23,3 процента и 1,4 процента.

В целом высокие темпы сокращения численности учащихся 10-12 классов, профтехучилищ, колледжей, студентов вузов и научных сотрудников в ещё большей мере усугубляются массовым оттоком перспективных кадров за рубеж. И не без помощи тамошних рекрутёров, особенно активных в периоды выпускных экзаменов, когда делаются самые заманчивые предложения, от которых молодым талантам просто невозможно отказаться. Если страна и дальше будет покорно развиваться в подобном ключе, то, с одной стороны, в ещё большей мере будет нарастать дефицит всё ещё востребованной квалифицированной рабочей силы, а с другой – происходить интеллектуальная депопуляция нации.

Не внушает оптимизма и ситуация в сфере науки. Так, в 2019 году валовой внутренний продукт достиг 210,1 миллиарда лей, а расходы на науку - 498 миллионов. Таким образом, затраты на науку к ВВП составили мизерные 0,24 процента против 0,6 процента в 2008 году. У ведущих стран мира этот показатель достигает трех и более процентов. А учитывая, что у них ВВП на одного жителя на порядок выше, наши затраты уже более чем на два порядка (в сотни раз) ниже.

Таким образом, в результате утраты востребованности в научных исследованиях, престижности и низкого уровня оплаты труда количество занятых в этом секторе экономики неуклонно сокращается (см. диаграмму 4).

Проблемы усугубляются и нарастающим оттоком молодёжи и старением научных коллективов  (диаграмма 5).

В итоге на конец прошедшего года научной деятельностью в возрасте до 34 лет занималось лишь 17,8 процента, а в возрасте 55-64 года – 21 процент и ещё 25,5 процента, то есть каждый четвёртый, был старше 64 лет.

Ещё более стагнирующие показатели ожидаются как следствие затеянных предыдущими властями «реформ» в науке, в соответствии с которыми были запущены процессы дальнейшего значительного сокращения научных кадров.

Жирную точку на целесообразности научного обоснования принимаемых в нашем государстве решений поставил парламент. Своим законом «О нормативных актах» от 22.12.2017 № 100 он упразднил действовавший до этого закон «О законодательных актах» от 27.12.2001 №780, а вместе с ним и статью 13, в пяти пунктах которой были расписаны обязательные процедуры научной экспертизы государственного нормотворчества.

Разумеется, утрата ценности образования и научных исследований во многом стала следствием последовательного сворачивания и прекращения производства товаров и услуг с высокой интеллектуальной компонентой – наукоёмких и с высокой добавленной стоимостью. А для производства продукции по давальческим схемам зарубежных заказчиков на основе предоставленной ими технологической документации и сырья, как и фуражной пшеницы и кукурузы, подсолнечника и орехов, а также другого примитивного сырья, образованные специалисты, да и наука в целом во всё большей мере становятся анахронизмом. А это уже деструктивный и порочный замкнутый круг, из которого придётся выбираться не одно десятилетие. Но для этого нужна стратегия. Вопрос необходимости ее разработки пока даже не поднимается.

Михаил ПОЙСИК