У человека есть свобода выбора. Отрадно думать, что она есть, потому что нашу душу вложили в тело, из которого ускользнуть нельзя. Мы здесь для того, чтобы учиться.

Жизнь обтачивает нас, как камни на морском берегу. Шлифует и смиряет. Человек под старость смиряется. И даже великий человек смиряется с переходом в небытие. 

Музыканты – «гастролеры» живут в параллельном мире. Я прожил в нем двадцать лет, мечтая получить отпуск в обычный мир. 2020 год предоставил всем артистам эту возможность, и мы свалились обратно, в обычный мир. Слава Богу, у меня в этом мире есть семья и дом, мне было легче падать, но есть и такие, у которых вся жизнь протекала только на своей планете. Для них приземление оказалось очень жестким. 

Какой может быть отпуск у музыканта? Неделя на то, чтобы отоспаться в Турции или неделя в камышах на Днестре? А в этом году машина выключилась. Весной 20-го года я уехал с семьей к себе на дачу. Первый отпуск за двадцать лет. 

Чтобы писать песни нужно убегать из Матрицы. Песня должна иметь Силу. И слово тоже. Иначе всё это проходное. Люблю писать в соавторстве. Мне нужен друг, с кем интересно импровизировать вместе. Ты строчку - он строчку, а иногда из его мысли рождается твой образ. Был такой случай в жизни - мы застряли на несколько дней в аэропорту Барнаула. Погода нелетная, аэропорт забит людьми. Познакомились случайно с девушкой, с очень тонким чувством поэзии. Хотя знакомство началось не с поэзии. Она оглядела нас, уже не первый день ждущих в аэропорту погоды, и спросила: «Вы кто?». Я ответил: «Гастролеры». «Воры, что ли?». «Нет, музыканты». С тех пор мы дружим и общаемся. А этим летом она очень помогла мне в работе над текстом для нашего нового трека  «На Ивана Купалу». Zdob и Маша Макарова. В итоге, в разгар всех ограничений, мы отсняли  клип на эту песню. Вопреки общей панике и депрессии. Пусть творчество никогда не останавливается.

Когда Игорь Дынга, наш будущий продюсер, впервые  послушал нашу команду, мы были тогда ‘ St’Maria, ребята из «ПГТ»***. Он оглядел  нас всех и отметил только Михая, тогда барабанщика. «Вот этот парень -он талантливый», - достался Мише комплимент.  

Первый раз я вышел на сцену в 1992 году. Группу собрал Александр Поленов, лид гитара и вокал, брат Михая. Он же был и солистом. Я тоже играл на гитаре. Толян Пугач – барабаны, Валера Пугач - кларнет, Михай – бас. Это был фестиваль «Рок-марафон». Перед сценой сидела комиссия из музыкантов, которые выставляли нам оценки. Мы сыграли несколько Сашиных песен, они были в духе его любимого «Динамика» (группа  Владимира Кузьмина). А потом, после выступления, Саша ушел со сцены, а мы остались, и «слабали» какой то  рок-н-ролл Литл Ричарда. Слов я, естественно, не знал, поэтому пел рыбу. Просто набор звуков. После концерта мы даже дали кому-то первое в жизни интервью. Потом я вернулся в общежитие спорт института, сел у окна на 5 этаже и разочарованно подумал, мысленно сравнивая нас с другими группами, что играли мы ниже плинтуса, как самые начинающие любители.

Окно в мир музыки мы открывали в Страшенах, по ночам. Ближе к полуночи по откровенно попсовому MTV шла передача Headbangers Ball, ее вела зеленоволосая Ванесса. Настоящая альтернативная музыка. Henry Rollins, Sepultura, Biohazard, Dog Eat Do, Pearl Jam, Faith No More. Это был глоток свободы. Мы записывали все, что могли на кассетник. Тогда мы с нашим барабанщиком работали электриками на овощной базе и там же, на «голубятне», соорудили себе место для репетиций. Там мы разрисовали все стены, орали во всю глотку и на репетициях подражали тем музыкантам, которыми восхищались.

О, Юность полная огня! И мечтаний! Теперь наша группа называлась The Noise, и шумели мы соответственно. Удивительно, но с многими из тех героев Волны 90-х мы потом сыграли на одной сцене. Сказал бы нам об этом кто-нибудь тогда, на голубятне, мы бы ни за что не поверили. Ни за что!

Однажды в в Кишиневский клуб MALS приехал Александр Ф. Скляр с группой «Ва-Банкъ». Мы смогли передать ему кассету с записью наших песен. Лента, в конце концов, попала в руки Игорю Тонких, и мы получили приглашение выступить в Москве, на легендарной «Горбушке», на фестивале «Учитесь плавать».Песня  с нашего первого мини альбома Lost world попала на сборник. Вот где мы впервые увидели настоящую рок-сцену, увидели таких же как и мы ребят из 90-х, и подружились с группой из Питера  - Tequilajazzz. Там мы и уловили запах настоящего рок-н-ролла. Его атмосферу, его мощь, и романтику. 

Feelee Records издали наш первый CD альбом  Hardcore Moldovenesc. Эту песню отметил сразу А. Ф. Скляр. И пришли прокуренные ночные клубы в Москве, где мы «нарезали» Hardcore и били в барабаны. Появились первые символические заработки и романтика плацкартных вагонов в поезде Кишинев-Москва. 

Однажды на концерте на «Горбушке» я, парень из Cтрашен, который вырос на фильмах про партизан и пластинках фирмы “Мелодия”, увидел, как под нашу музыку прыгают и бесятся скинхеды. Тогда я подумал, что музыкант имеет силу, у него есть влияние, но энергетика музыки и слов не должна быть деструктивной. Может быть именно в тот момент начался наш отход от «хардкора» и начало чего- то нового, наши эксперименты с фолк-роком. Они совпали с выходом на экраны фильма Underground Эмира Кустурицы, когда саундтрек Бреговича можно было услышать по всей Европе из любого динамика.

Люди не знают, кто они, пока не попадут в сложную, тяжелую или опасную ситуацию, и не пройдут через испытания. В теплом саду, где много еды, мы все становимся пушистыми и толстыми. Только страдания проявляют человека. Но и человек может проявить себя по-разному. Может принять вызов судьбы, а может бежать и скрываться от него. Только обратно в сад ты не вернешься. 

Страшены, сады, поля, виноградники – это мое детство. Кто вырос в Молдове, тот знает, что вишня, яблоня, абрикос – все они похожи на свечи, которые зажигаются после снежной зимы. Каким был наш городок в прошлом веке? Мы росли во дворах, играли в войнушку, ловили рыбу, ставили силки на птиц, смотрели черно-белый телевизор с двумя каналами – Москва и Кишинев. Это был полный интернационал. Это была невыездная вселенная детства. Днестр я впервые увидел из иллюминатора, когда впервые полетел на самолете, а мне уже было больше 20 лет.  

Мой отец – степняк-русак из глубинки. Отец был человек практичный, немногословный и настоящий семьянин. Пока мужики играли в домино во дворе, он мог мастерить со мной дельтаплан, который так никогда и не взлетел, учил плавать на рассвете в маленьких садовых озерах, проверял как я сделал школьные уроки и платил за мои первые уроки игры на гитаре. Мы обожали вместе смотреть «Знатоков”, играть в шахматы, или замечательное советское кино - “Бег” или “Приключения Принца Флоризеля”. 

А мама была коренная кишиневка. Выросла на магале, сейчас район гостиницы «Космос». Остаповский переулок. Гуцулевка. Ее мама, моя бабушка, была из Аккермана, и на районе все называли ее «Аккерманшей». Мама была артисткой , пела в хоровой капелле “Дойна”, но оставила карьеру ради семьи. 

Мама и папа были из разных миров. От отца мне досталась практичность, а от мамы – голос и ее артистичность. И я живу в двух культурных мирах. Русском и молдавско-балканском. 

В аэропорту Дели я видел уголок от Садхгуру, современного индийского философа. Приют для путешественника. Бассейн с водой в котором плавают  лепестки роз. Там ты можешь омыть ноги и подумать о вечном. Там же музыканты, которые играют тебе традиционную музыку, глядя прямо в глаза. Это очень  необычно и все от сердца. Место, где ты можешь остановиться и отдохнуть. 

Можно прочитать сотни «духовных» книг, посетить десятки ашрамов, но трудиться над собой тебе надо самому и делать это в реальной жизни. 

Как мы стали Zdob si  Zdub? Не все музыкальные группы обретают свое имя сразу. В какой-то момент, когда в нашей музыке уже был рок и фолк, наш продюсер Игорь Дынга предложил изменить название группы. Только не англоязычное, парировал он. Берите “pepene verde”. Будете «огурцами”? Огурцами нам быть не хотелось, мы сказали, что мы подумаем. У меня был русско-молдавский словарик, еще на кириллице. Листая его я набрел на слово «здуп» (Бит. Ритм). Обыграли слово и родилось:  Zdob si  Zdub. В самой Румынии, кстати, мы очень долго были «здупы», а не «здобы». До сих пор путают. 

Хотим мы или нет, но жизнь Zdob si Zdub поделена на «до» «Видели ночь» и «после». Там была длинная цепочка случайностей и людей, благодаря которым случилась эта песня, от Гаррика Сукачева, до семьи Эрденко и фестиваля на Алтае. В итоге мы сделали «Видели ночь» на сплошном кураже. Отрепетировали на коленках в коридоре, записали в студии и… забыли о ней. Потом песня зазвучала из всех утюгов и наша судьба кардинально изменилась. 

Как ни странно, но про лэутаров из Джурджу, (Румыния) мы узнали в России. Марина из «Восьмая Марта» дала послушать кассету. «Послушайте, Ребзики, ваши земляки поют!». В такси включили и вот - старики-лаутары играют древнюю этническую балканскую музыку. Taraf de Haiduks. Мы такой древности не слушали. Чистая архаика. А тут еще балкан-панк шагает по планете после «Underground». И мы начали впитывать эту музыку в себя и меняться. Так что не думаю, что наш стиль когда-нибудь превратится в окаменевший скелет. Мы как река, всегда находим новое русло.  

Для гастролирующего музыканта мне невероятно повезло  с женами! Мои Музы. Моя душа. Моя мудрость и школа жизни. Правду говорят, за каждым сильным мужчиной стоит женщина сильнее его. И мне безумно повезло с  Каролиной. Это  мое сокровище и вечное вдохновение. 

Семья и гастроли – вещь несовместимая. Я не о чем не жалею. После распада первой семьи мы остались хорошими друзьями. Но рядом с музыкантом должен быть творческий человек. Это моя любимая, мудрая, талантливая и божественно красивая,  мой учитель и друг, моя Каролина. 

Когда я слышу хорошую музыку, я забываю о смерти. В подлунном мире, где все борются и воюют, соревнуются и дерутся за территорию, где звучит: «Это – мое! Нет, это МОЕ!», в этом мире музыка остается языком Бога. Музыка – это всё, что останется после меня. 

Павел ЗИНГАН