Максим Брискер

Мочой на снегу называли его картины – и вскоре изгнали из «высшего света» за роман с женой композитора Шёнберга. Зато сегодня рано погибший художник Рихард Герстль – в одном ряду с Ван Гогом и Мунком.

Рихард Герстль родился в 1883 году в Вене, тогдашней столице Австро-Венгерской империи, в семье состоятельного еврейского предпринимателя Эмиля Герстля. Необузданный характер Рихарда начал проявляться уже в юном возрасте: из-за «проблем с дисциплиной» мальчика выгнали из лучшей и старейшей школы Вены. Родителям пришлось нанять для него репетиторов и обучать дома под их строгим присмотром.

В детстве Герстль проявил интерес к живописи и начал учиться рисовать. Сначала все также дома, а с 15 лет ­– в Академии изящных искусств. Там он сразу не сошелся во взглядах с преподавателем Кристианом Грипенкерлем, знаменитым австрийским художником-классицистом и мастером рисунка. Юный и амбициозный Герстль был недоволен консерватизмом венских академиков, принимавших в штыки все новое – особенно набиравшую обороты группу прогрессивных художников «Сецессион» во главе с Густавом Климтом.

Вскоре Герстль познакомился с художником Шимоном Холлоши и присоединился к его «летнему лагерю» в городке Надьбанья в Трансильвании: там живописцы из многонациональной империи работали на пленэре и экспериментировали со стилями. Но в итоге все равно приходилось возвращаться в Вену к ретрограду Грипенкерлю, сравнившему технику Герстля с разводами мочи на снегу. В конце концов в 1901 году Рихард порвал с академией и стал свободным художником.

Вскоре он представил публике «Автопортрет на синем фоне» – одно из первых его знаменитых полотен. Там Герстль изобразил себя по пояс голым с белой набедренной повязкой, символизирующей чистоту и избранность. Его светлая фигура выступала из темно-синей темноты, он кротко, но настойчиво смотрел на зрителя. Портрет буквально смоделировал весь дальнейший путь художника в искусстве: стремление к абсолютному индивидуализму и, как следствие, полное одиночество и непонимание.

При этом у Герстля был шанс присоединиться к творческому движению «Сецессион», где работали и шокировали публику лучшие венские художники того времени: Альфред Роллер, Макс Курцвайль, Коломан Мозер. Герстлю даже предлагали участвовать в выставке с самим Климтом, но молодой человек с негодованием отверг это предложение. Стиль венского «Сецессиона» живописец считал надуманным и претенциозным, а его представителей – «хитрыми дельцами», погрязшими в буржуазности.

Не гнался за выставками Герстль и потому, что ему не приходилось заботиться о куске хлеба, как остальным его коллегам по цеху – живописца полностью содержал отец. При жизни картины Рихарда выставлялись лишь единожды ­– на экспозиции Венской академии в июле 1907 года. Впрочем, это событие мало заинтересовало Герстля. Примерно в то же время он познакомился с композитором Арнольдом Шёнбергом – и был полностью поглощен дружбой с великим авангардистом.

В начале XX века Шёнберг – уже признанный композитор с узким, но преданным кругом сторонников. Однако положение его, в том числе финансовое, было нестабильно. Он мучительно пытался найти себя, создать нечто совершенно новое в музыке, а между тем были еще и ежедневные заботы о семье, бытовые проблемы, страх нищеты. Шёнберг был вынужден давать уроки по старым учебникам, тогда как в голове его уже звучали абсолютно революционные гармонии. У Герстля был свой ад: крайне независимый и совершенно не умеющий притворяться, он трудно сходился с людьми, но при этом, переполненный амбициями, крайне нуждался в общении. В Шёнберге он нашел понимающего старшего товарища.

В кругу Шёнберга Герстлю было интересно: его окружала целая плеяда выдающихся композиторов, таких как Альбан Берг, Антон фон Веберн и Александр фон Цемлинский – брат жены Шёнберга Матильды, живший в соседней с ними квартире. Герстль стал учителем рисования сначала для Матильды, а потом и для Арнольда, который оказался очень способным учеником и взамен обучал художника игре на фортепьяно. Все эти годы они проводили много времени вместе – два лета подряд по приглашению Шёнбергов Герстль даже отдыхал с ними на курорте Гмунден на берегах альпийского озера Траунзее. За это время он написал много портретов семьи композитора и его друзей. Один из самых удачных создан в нарочито небрежной манере. На нем четыре пятна, лиц не видно, но мы сразу же узнаем высокую прическу Матильды, лысину Шёнберга, обрамленную двумя густыми «щетками» волос по краям, светлые головы детей.

Дружба с Шёнбергами, впрочем, не избавила художника от чувства собственной неприкаянности и одиночества. На своем автопортрете 1907 года он изобразил себя похожим на сумасшедшего, широко открывшим рот в приступе страшного, безумного смеха. Короткая стрижка Рихарда – еще один пугающий намек зрителю: в то время так коротко обычно стригли пациентов психбольниц и осужденных.

Летом 1908 года Герстль снова был с Шёнбергами в Гмундене. Художника будто прорвало. Он писал без перерыва. Его манера стала свободной и раскованной. В соседнем летнем домике Арнольд Шёнберг создавал свой «Второй струнный квартет» и тоже был в отличной творческой форме. Каково же было его удивление, когда он застал Матильду в объятиях своего друга. Последовала неприятная сцена. Матильда и Рихард уехали в Вену. Шёнберг не находил себе места. Роман Матильды и Герстля продолжался с перерывами несколько месяцев. Осенью Матильда окончательно вернулась в семью, несмотря на угрозы художника покончить жизнь самоубийством. Шёнберг наконец закончил «Второй струнный квартет», в котором впервые применил свою революционную 12-тоновую технику.

Герстль, лишившийся Матильды и ставший персоной нон грата в доме Шёнбергов, остался один на один со своими демонами. Он заперся в своей венской студии и писал судорожно и страшно, резко и размашисто, не оглядываясь ни на кого. Изо всех работ осени 1908 года выделяется его «Обнаженный автопортрет». Разводы синего и желтого стекают по телу, коричневые гениталии, резкий пугающий взгляд прямо в глаза зрителю, отросшие спутавшиеся волосы – словно смотришь в лицо дикарю.

Последней картиной художника стала «Сидящая обнаженная» – портрет его возлюбленной Матильды. Лицо женщины едва прописано и остается неуловимым для зрителя. За ее спиной – зеркало из мастерской художника. В него Герстль бросит свой последний взгляд.

4 ноября 1908 года в Вене состоялся концерт учеников Шёнберга. Изгоя Герстля не пригласили. В этот день, чувствуя себя кем-то вроде прокаженного, он пришел в свою студию, сжег все письма и некоторые картины, а затем повесился перед тем самым зеркалом. Это был последний «автопортрет» Герстля. Тело художника обнаружили на следующий день и тихо похоронили. Ни семья, ни Шёнберги не хотели предавать этот инцидент огласке. Все его уцелевшие работы свезли в хранилище.

В 1931 году брат Рихарда Алоис Герстль, будучи не в состоянии больше платить за хранение картин, случайно показал их арт-дилеру Отто Калиру. Тот пришел в изумление и устроил большую выставку в своей галерее, на которой открыл миру художника Рихарда Герстля. Тогда же вышла статья о Герстле искусствоведа Вольфганга Борна под названием «Австрийский Ван Гог». Автор заслуженно называл Герстля первым австрийским экспрессионистом и сравнивал его с норвежцем Эдвардом Мунком и великим голландцем Ван Гогом. Сегодня полотна Герстля составляют гордость венских музеев и частных коллекций. Он считается национальным достоянием, его творчество и ужасная судьба до сих пор интригуют искусствоведов. Ему посвящено множество монографий, а поклонники считают, что «в каждой его картине виден Фрейд».