Президент Молдовы Майя Санду предложила парламенту рассмотреть вопрос о внесении поправок в конституцию для официального переименования государственного языка с молдавского на румынский. О языковых процессах внутри советской Молдавии и современной Молдовы в историческом контексте «НП-информ» рассказал академик Международной славянской академии, профессор Николай Бабилунга. 

- Возможно ли при Майе Санду в Молдове переименование государственного языка с молдавского на румынский?

- Откровенно говоря, я не вижу в этом вопросе большого смысла. Просто потому, что снявши голову, по волосам не плачут. Думать об этой проблеме следовало тогда, когда, не спрашивая молдаван, по весьма сомнительному письму 66 писателей и поэтов без всяких убедительных аргументов, Верховный Совет Молдавской ССР неожиданно для всех перевёл молдавский язык с кириллической письменности на латинскую, точнее, на румынскую. Я хорошо помню те времена, когда с этого решения всё и началось.

Письмо было опубликовано в одной из кишиневских газет 20 сентября 1988 года. Недоумению граждан Молдавии не было предела: с чего это вдруг, кириллица, на которой и возник письменный молдавский язык и существовал много столетий, вдруг перестала ему подходить? Что произошло такого неожиданного, от чего все молдаване от мала до велика должны сесть за школьные парты и вновь учиться грамоте?

Появившиеся недоумения и возможные недовольства были быстро предупреждены и подавлены властями. Все средства массовой информации (именно все, а не только газета Союза писателей «Литература ши арта»!) словно по команде заполнились эмоциональными, но малоубедительными статьями каких-то записных филологов. Статьи преследовали лишь одну цель: дать обоснование срочной необходимости замены славянской письменности молдавского языка на румынскую.

Неизвестно откуда появившиеся мындыканы, маткаши, думенюки, какие-то никому не известные темные личности стали уверять молдаван, что они всю свою жизнь говорят и пишут неправильно. Стали убеждать всех, что перевод письменности выгоден экономически, поскольку в румынском языке букв меньше, чем в славянском, а значит, и бумаги для книг и газет понадобится в меньших количествах… Ссылались даже на какого-то московского филолога Солнцева, специалиста по корейскому языку, который где-то кому-то сказал, что якобы, нет различий между двумя языками, - молдавским и румынским. И, видимо, этот филолог был прав, поскольку не знал ни того, ни другого. Но республиканское руководство устраивали и такие аргументы.

- Это значит, что данный дискурс появился намного ранее?

- Курс на агрессивную румынизацию молдаван набирал обороты. Причем, этот процесс на первых порах прикрывался лозунгами о спасении молдавского языка от исчезновения, призывами к возрождению молдавской нации. Тезис о том, что никаких молдаван никогда не было и нет, в политике кишиневского официоза появится позднее. По указанию кишиневских властей все информационные ресурсы на молдавском языке в авральном порядке переделывались и записывались румынской графикой. Мои румынские коллеги, бывавшие тогда в столице Молдавии, просто обхохатывались, читая всю эту наивную по невежеству белиберду. А одна журналистка из Тимишоары собиралась даже Снегуру указать в интервью на вопиющую неграмотность, которая воцарилась в Кишиневе и правит здесь бал издевательств над румынской грамотой. Уж и не знаю, сказала ли. Всё это было бы смешно, когда бы ни было так грустно…

Как ни странно, в этом деле властям Молдавии помогала, чем могла, и тогдашняя Москва. В «Литературной газете» появлялись огромные материалы московского писателя молдавского происхождения Иона Друцэ и ещё нескольких близких к «демократам» журналистов, которые громко стенали о том, что молдавский народ уже почти совсем потерял свой язык и надо срочно его спасать румынской графикой, а виной всему Академия наук Молдавской ССР и лично её президент А.А. Жученко.  При этом товарищи менее интеллигентные и ещё менее разборчивые в средствах по натуре своей, толпами ходили по улице Ленина, чтобы булыжниками бить стекла, избивать случайных прохожих  и вопить во всю глотку «Жос Жученко!».  Милиция под руководством будущего президента Молдовы Владимира Воронина этим проявлениям «народного волеизъявления» никак не мешала. Даже наоборот.

Вот в такой обстановке молдавский язык переводился с кириллицы на латиницу. Из уст в уста передавались даже слухи, что Петр Кириллович Лучинский, вернувшийся из Москвы в Кишинев, с прицелом занять президентское кресло, собирается на волне всеобщего энтузиазма переименовать себя в Петра Латиновича. Но главное было сделано, молдавский язык был переведен на румынскую графику и объявлен идентичным румынскому.

- Это можно было считать отправной точкой румынизации молдавского народа?

- Сотни и тысячи молодых людей отправлялись из республики в Румынию, где в школах, лицеях и университетах переучивались с молдавского языка на румынский. А вместе с языком они получали соответствующие представления об истории Румынии и Молдавии, приобретали и соответствующее мироощущение. Им меняли молдавский код на румынский, заменяли национальную идентичность. Возвращаясь к себе домой, эти люди с удивлением обнаруживали, что их родители, их бабушки и дедушки вовсе не считают себя румынами и имеют совсем другой код и другую ментальность. Тогда-то и появился термин «примитивный молдовенизм», звучащий как приговор всем тем, кто считал себя молдаванином и не собирался в корне менять свою идентичность на румынскую.

Фактически этот термин высветил трагическую проблему раздвоения, раскола молдавского общества. Старое поколение является носителем молдавского менталитета, молдавских традиций, культуры и молдавского самосознания. А вот молодое поколение, обучавшееся в Румынии, а также в учебных заведениях самой Молдовы по соответствующим учебным программам у мобилизованных преподавателей и учителей, по учебникам, написанным на деньги Сороса, считает себя более продвинутым и исповедует совсем другие ценности. Именно в расколе общества, в противопоставлении поколений кроется драматизм переживаемого Молдовой момента, а вовсе не в названии государственного языка.

- Как же в итоге можно ответить на вопрос касательно современной обстановки с госязыком в Молдове?

- Можете назвать свой государственный язык как угодно, хоть молдавским, хоть румынским. В любом случае, вы лишь углубите этот раскол. И ничего с этим поделать нельзя. Власти пошли по этому пути безысходности тогда, когда навязали молдавскому народу румынскую графику вместо присущей ему кириллицы. С этой дороги власти не сворачивали, даже когда приднестровские молдаване отказались менять графику молдавского языка.

Будет ли в Молдове при Санду государственный язык назван румынским? Думаю, что да, будет. Но это уже не имеет почти никакого значения. Представьте, сербы и хорваты говорят практически на одном языке, только хорваты пишут латиницей, а сербы пишут кириллицей. А потому сербы называют свой государственный язык сербским, а хорваты – хорватским. И если предположить на секунду полный абсурд - сербы отменили бы для своего языка кириллицу и перешли бы на латиницу, - то они, вероятно, назвали бы свой язык уже не сербским, а хорватским. И были бы правы. Конечно, сербы этого никогда не сделают. А молдаване сделали. Поэтому и говорю: снявши голову по волосам не плачут.

@Inform