Ольга Березовская

Как живет сегодня Америка? Какова внутренняя и внешняя политика Демократической партии США? И как скоро Джозефа  Байдена заменит Камала Харрис? Об этом рассказывает наш автор, профессор политологии и международных отношений Университета штата Теннесси – Андрей Коробков.

– Господин Коробков, не так давно Джо Байден отчитался о ста президентских днях. Его электорат остался удовлетворенным или чем-то разочарован? И почему в своих выступлениях Байден периодически допускает оговорку, называя президентом США Камалу Харрис? Бразды правления в её руках?

– Америка крайне поляризована, поэтому никакого разочарования электорат Байдена не высказывает. Более того, его избиратели предпочитают не замечать ни физического, ни ментального состояния президента. Он сохраняет высокий уровень поддержки среди демократов, и, одновременно, наоборот, одобрение со стороны республиканцев – крайне низко. Более того, 70% избирателей – республиканцев считают, что Байден – нелегитимный президент, и выборы прошли с серьёзными нарушениями. То есть, поляризация населения только усиливается.

Что касается оговорки в адрес Харрис – непонятно, является она  следствием состояния Байдена или же отражением каких-то внутренних процессов. Дело в том, что американская политическая система не даёт почти никакой власти вице-президенту. Всё зависит от президента, он может дать полномочия вице-президенту или практически его полностью изолировать. Есть только две гласные функции, которые есть у вице-президента. Первая – быть фактическим председателем Сената, но голосовать только в тех ситуациях, когда голоса разделились пополам: вице-президент может подать свой решающий голос. Сейчас такая ситуация, когда в Сенате 50 демократов и 50 республиканцев, поэтому Харрис приходится часто присутствовать в верхней палате Конгресса. Вторая функция – это, естественно, стать президентом, если что-то случается с его боссом. Всё остальное, как я уже сказал, полностью зависит от президента.

В течение долгого времени вице-президентом становился главный соперник президента на выборах, отношения между этими людьми были очень плохие, и вице-президент был практически полностью изолирован. Потом они стали баллотироваться, как пара, на одном избирательном билете, и только век назад, в 1920х годах, вице-президент стал членом Кабинета. Поэтому, всё зависит от уровня отношений между президентом и вице-президентом. Начиная со второй половины XX века, в основном, президенты поручали вице-президентам какие-то реальные властные полномочия, иногда устанавливались очень хорошие отношения между ними, как между Клинтоном и Гором, Бушем и Чейни, но тут никаких гарантий нет. Каких-то реальных свидетельств того, что Харрис обладает  значительной властью – нет. Мы видим, что она присутствует на всех выступлениях Байдена, делает церемониальные звонки лидерам других стран, Байден периодически называет её «президентом», но, что это – какая-то политическая игра или просто ментальное состояние Байдена – сказать трудно. Наоборот, существует впечатление, что Байден передаёт значительные властные полномочия своему окружению, но это – не Харрис. Это люди типа Рона Клейна, руководителя аппарата Белого Дома, Сюзан Райс, отвечающей за внутреннюю политику, Джека Салливана,  отвечающего за внешнюю политику. В целом, Байден строил свою карьеру в Вашингтоне 50 лет. Это – человек, всю жизнь мечтавший о власти и ясно, что сейчас, несмотря на своё состояние, он мечтает о том, чтобы стать знаковым президентом, оставить след в истории. Поэтому он начал целый пакет леворадикальных реформ, которые гораздо левее, чем его традиционные позиции, с тем, чтобы стать таким знаковым президентом. И ожидать, что он передаст реальную власть Харрис либо кому-то ещё, пока в состоянии цепляться за эту власть, просто не приходится. Байден мечтал о ней всю жизнь, получил власть, когда ему было почти 80, и он будет пытаться удержать её как можно дольше.

– Если всё же случится, что состояние не позволит ему продолжить работу дальше, и все полномочия перейдут вице-президенту, что изменится в курсе США?  

– Для того, чтобы это произошло, должен произойти полный обвал  здоровья президента, в другом случае он этого не сделает. Забрать у Байдена  власть демократы сами не захотят, поскольку это унизительно, сразу возникнет вопрос: «А кого же вы избирали?» Поэтому этот вопрос сейчас гипотетический.

Что можно сказать о Камале Харрис? Она гораздо левее Байдена, хотя к ней испытывают недоверие, по иронии, прежде всего, афроамериканцы. Вся её карьера прошла в системе прокуратуры, а  эта система ненавидима многими меньшинствами не менее, чем полиция. У неё нет никакого политического опыта вне прокуратуры. Она провела в Сенате два года, поэтому у неё очень ограниченный опыт, как во внешнеполитической, так и во внутриполитической деятельности. Ей, конечно, многому придётся учиться, но она будет продолжать текущий курс Байдена, то есть, курс, направленный на коренную перестройку системы управления в США, резкое усиление роли государства – федерального правительства, как в политике, так и в экономике, жёсткое перераспределение национального богатства в сторону меньшинств и малоимущих слоёв населения. Это включает и увеличение налогов, усиление роли бюджетных механизмов и прочие меры, которые будут получать поддержку левого электората и вести к ещё большему расколу страны.

– Как встречено повышение налогов, которое распространяется на всех, независимо от политических предпочтений?

– Сейчас только принимаются какие-то акты, основные документы пока не предложены. Но как повышение налогов может встречаться? Естественно, это вызывает напряжение у среднего класса, у бизнесов всех категорий, и, одновременно, ведёт к усилению поляризации. То есть, левые повышение горячо поддерживают, а правые и центр к этому относятся резко негативно, но сделать, на данный момент, они мало что могут, поскольку демократы контролируют и законодательную, и исполнительную власть.

Будет идти жёсткая борьба, но, если говорить об экономистах, они, конечно, очень озабочены тем, что это приведёт к снижению инвестиционной активности, соответственно – к утрате рабочих мест. И вот последний доклад, который был опубликован, показал, что ситуация на рынке труда просто катастрофическая. Вместо одного миллиона рабочих мест, было создано только 260 тысяч – в 4 раза меньше! Это такой сигнал, который заставил рынки очень сильно напрячься.

– А что Трамп и его сторонники? Их слышно?

– Их слышно очень хорошо. Трамп получил полный контроль над Республиканской партией, чего не ожидали ни демократы, ни традиционные республиканцы. Он сейчас всячески демонстрирует этот контроль, и вот на днях была смещена со своего поста дочь бывшего вице-президента – Лиз Чейни. Она является правой республиканкой, но при этом жёстко критиковала Трампа. Ей устроили показательную порку, которая делает ясным для всех: те республиканцы, которые пойдут против Трампа, будут просто уничтожены ещё во время праймериз, они до выборов даже не дойдут. Поэтому Трамп сейчас занят консолидацией своего контроля над партией, подбором кандидатов, которых он будет поддерживать в следующем году на выборах. И одновременно он работает над созданием альтернативных социальных сетей и других информационных каналов, которые не будут подвергаться цензуре со стороны элиты.

– Демократы предпринимают явные шаги против него?

– Да, конечно, весь спектр подобных мер. Во-первых, продолжается постоянная работа по дискредитации Трампа в медийной сфере, в Конгрессе. Во-вторых, постоянно готовятся удары по его финансово-экономической системе, поскольку богатство даёт ему политическую независимость. Вот сейчас было предъявлено обвинение Руди Джулиани, его бывшему адвокату. Были особые утечки, касающиеся расследования в Киеве, других ситуаций и, конечно, в ближайшее время, будут пытаться возбуждать какие-то дела против Трампа, против его детей, чтобы, с одной стороны, дискредитировать, а с другой – попытаться элементарно разорить.

– Есть ли какая-то информация об «украинском деле» Хантера Байдена?

– Как только Джо Байден пришёл к власти, естественно, всё это было замято. Людям, которые занимались данным расследованием на Украине, был запрещён въезд в США, чтобы помешать им встречаться с журналистами, давать какие-то показания в том же Конгрессе. И началась массированная атака на Джулиани. Байден продолжает воспринимать утечки из Киева в качестве угрозы, видимо он считает, что там имеется серьёзный компромат на него, поэтому было сделано всё, чтобы дискредитировать тех, кто занимался расследованием, с одной стороны, а с другой стороны – вообще  помешать ведению подобных расследований в США на любом уровне.

– Как это влияет на взаимоотношения с Украиной и лично Зеленским? Что в перспективе?

– Это влияет каждый день, поскольку Зеленский воспринимается командой Байдена с недоверием. Он работал с Трампом, хотя Трамп скептически относился к Украине в целом, но Зеленский постарался сделать так, чтобы Трамп был удовлетворён его деятельностью. Естественно, Байден считает, что Зеленский – и политически не слишком приемлемая для США фигура, и ему было бы очень важно, чтобы к власти вернулись те люди, которые руководили Украиной до прихода Зеленского. То есть, команда Порошенко или вообще команда Майдана – они желательны как для Байдена лично, по его персональным причинам, так и для всей команды Байдена, с точки зрения политических целей США в этой стране.

– В последнее время вмешательство американских дипломатических миссий во внутренние дела таких государств, как Украина, Белоруссия, Молдова, в их предвыборные кампании, становится явным. Это – новый, байденовский курс или какое-то личное желание выслужиться, чтобы сохранить свою должность, учитывая, что многие дипломаты были назначены ещё Трампом?

– Это и то, и другое. Прежде всего – это политический курс. В Белый Дом и Госдеп пришли выпускники школы «либерального интервенционизма». Они поддерживают идею, что Соединённые Штаты должны способствовать смещению режимов, которые нарушают права человека и не проводят демократические реформы, активно заниматься политической инженерией и установлением  предположительно демократических и прозападных режимов. Поэтому мы можем смело ожидать дальнейшей активизации подобной деятельности не только в тех странах, которые Вы упомянули, но и в целом ряде других.

– Что Соединённые Штаты предпримут для урегулирования конфликта, вспыхнувшего на Ближнем Востоке?

– Для Байдена это очень сложная ситуация. Его отношения с Биби всегда были плохими, как и у Обамы. В Израиле сейчас нестабильная ситуация, Нетаньяху потерял мандат на формирование Кабинета. Для Байдена – это серьёзная проблема, как структурная, так и внутрипартийная. Дело в том, что леворадикальное крыло Демократической партии включает целый ряд людей, связанных с мусульманскими группами – они требуют резкого пересмотра отношений США с Израилем, и вообще с Ближним Востоком. Байден тут должен будет очень аккуратно маневрировать. С другой стороны, между Трампом и Байденом существует очень резкий контраст по ближневосточной тематике в целом. Трамп считал, что США однозначно должны поддерживать Израиль, был очень популярен в этой стране. Трамп также считал, что США должны всячески давить Иран.

Байден пришёл со следующей парадигмой Обамы: США должны вернуться к идее трёхстороннего балансирования на Ближнем Востоке, то есть, восстановить отношения с Ираном и балансировать между шиитским Ираном, суннитской Саудовской Аравией и Израилем. Опять же, среди левых много тех, кто очень плохо относится к Израилю, и они хотели бы, чтобы Байден дал определённый урок израильтянам. Потому для Байдена то, что сейчас происходит – очень неприятное испытание. Любые попытки отказаться от поддержки Израиля вызовут возмущение в широких кругах американской общественности и могут оказать влияние на часть еврейского электората в США. В то же время, это и концептуальный подход самого Байдена, что нужно больше балансировать, и требование тех левых радикалов, которые, хотя и относительно малы, но очень агрессивны – «Банды Четырёх» и целого ряда других деятелей леворадикального крыла Демократической партии. Так что, для Байдена этот кризис пришёл очень невовремя.

– Какая-то реакция уже должна быть.

– Пока Байден делает очень громкое заявление, что поддерживает Израиль и необходимо достичь какого-то перемирия на данный момент. Но одновременно будут попытки давления на Израиль, под предлогом того, что это государство, с точки зрения нынешней  администрации, использует слишком большую силу.

– Такая же точка зрения распространяется на Россию и Китай?

– То, что произошло в первые месяцы работы администрации Байдена, в определённой степени – загадка. Было совершенно ясно, что президент усилит давление на Россию, это была его многолетняя позиция, причём не тактическая, а стратегическая. Он всегда придерживался этой точки зрения, но, одновременно, Байден жёстко критиковал Трампа, говорил, что Трамп испортил отношения с Китаем, что нужно прекратить торговые войны. И вот Байден – в Белом Доме, в течение первой же недели он одновременно делает очень личностные неприятные заявления по поводу Путина, а вскоре госсекретарь Блинкен  умудряется войти в вербальный конфликт со своими китайскими коллегами. По сути дела, вопреки всем ожиданиям, администрация одновременно испортила отношения и с Россией, и с Китаем. Ясно, что хотя в риторике Байдена первое место и занимает Россия, в реальности он молчаливо согласился с главным постулатом стратегии Трампа о том, что именно Китай –  главный соперник США и всё более бросает Соединённым Штатам вызов. Думаю, политика сдерживания Китая, строительство стратегических альянсов в регионе против Китая, экономическое давление на него – будут продолжены и этой администрацией. Да, в роли главной страшилки будет присутствовать Россия, но истинное внимание будет обращено в сторону Китая.

– При непоследовательности курса, о котором мы сейчас говорили, не начнут ли США терять поддержку на международной арене?

– Это не так. Дело в том, что европейцы оказываются всё более озабоченными как политикой России, так и ситуацией в ряде стран региона. Они, наоборот, очень хотели бы, чтобы США усилили своё присутствие. Трамп начал уходить из Европы, но Байден пообещал, по крайней мере, остаться на том уровне, который существует – это первое. Второе – стремительный рост Китая вызывает не только напряжённость, но и страх у многих стран Восточной Азии, это касается Южной Кореи, Японии, Вьетнама, особенно Индии, которая является стратегическим соперником Китая, Австралии, Новой Зеландии. Поэтому, реальные возможности США в создании новых альянсов и усилении своего присутствия в таких регионах, как Европа, Восточная Азия, Южная Азия, в целом, Тихий Океан – они усиливаются.

– Ощущают ли сами американцы, что события, связанные с выборами, политический раскол в стране, а теперь и имиджевые моменты, касающиеся Джо Байдена, в какой-то степени дискредитировали США в глазах мирового сообщества и могут продолжать дискредитировать?

– Возможно, причём это касается и Трампа, который делал упор на силовую политику, а не на мягкую силу. Ещё и глубочайший раскол в американском обществе сейчас, и общее состояние Байдена – всё это влияет на восприятие США. Но я думаю, что в условиях стремительного роста Китая, муссирования российской угрозы, реальное влияние США в мире не уменьшается, а, наоборот, в условиях поляризации может усиливаться. Кроме того надо учитывать, что США являются главным бенефициаром глобализации, проходившей последние 30 лет. Появление группы «интернетных олигархов», совмещающих колоссальные, ни с чем в прошлом не сравнимые финансовые возможности – 100-200 миллиардов долларов в одних руках, с контролем мирового информационного потока через соцсети Twitter, Facebook, YouTube и так далее, и они почти все – тоже американцы, усиливает негосударственные механизмы американского контроля и возможности по контролю информационного поля. Меняются формы этого контроля, но общие составляющие остаются.

– Господин Коробков, Вы – профессор политологии, под Вашим руководством студенты учатся  международному анализу и управлению мирополитическим взаимодействием, сравнительному анализу политпроцессов и политической экспертизе, как они реагируют на происходящее в США и международные шаги Америки? Высказывают свое мнение?

– Юг более терпим к другому мнению, поэтому студенты достаточно свободно высказываются, и они достаточно поляризованы, от ультралевых – до убеждённых трампистов. Если говорить о Северо-Востоке, том же Нью-Йорке, о Западном Побережье, той же Калифорнии, то там, конечно, студенты думают о том, что можно говорить, а что нет.