Ах, обмануть меня не трудно!..
Я сам обманываться рад!
А.С. Пушкин

Среди библейских героев Самсон - один из самых «востребованных» искусством и литературой. Драматические перипетии его судьбы вдохновляли писателей, художников, скульпторов и композиторов разных эпох.

Действительно, из всех «судей» Израиля Самсон - единственный, кому ещё до рождения было предназначено стать избавителем евреев от филистимлян, единственный наделённый сверхчеловеческой силой, и в то же время - единственный попавший в плен и там погибший. В чём же причина столь трагической судьбы Самсона?

Как это часто бывает и в литературе, и в жизни - ответ кроется во взаимоотношениях героя с женщинами. Библейский рассказ упоминает три «романа» Самсона; все три - с филистимлянками. «Злым гением» заключительной драмы героя становится Длила (в русской традиции - Далила или Далида) - единственная женщина, о которой написано, что Самсон её любил. И всё же, поведение Самсона в этой истории выглядит нелепым даже для сильно влюблённого человека. Длила, подкупленная филистимскими князьями, пытается выведать, в чём секрет невероятной силы Самсона. Вначале Самсон проявляет осторожность и рассказывает своей подруге сходу выдуманную байку о том, как лишить его сверхсилы. Длила аккуратно проделывает всё, что ей было сказано, над спящим героем, а затем проверяет эффективность процедуры криком: «Самсон, филистимляне идут на тебя!». Однако, проснувшийся Самсон вновь демонстрирует свою мощь. Убедившись в том, что она была обманута, Длила снова начинает расспрашивать героя, он опять сочиняет очередную байку, она опять пунктуально следует ей и опять остаётся одураченной.

Эта история повторяется три раза! Казалось бы - после трёх явных попыток Длилы лишить Самсона его мощи любой здравомыслящий человек мог бы понять, наконец, её намерения. И тем не менее, с Самсоном этого не происходит: на четвёртый раз, утомлённый и изведённый расспросами Длилы, он раскрывает ей свой истинный секрет! Дальнейшее известно и не требует напоминания...

Почему же Самсон, явно не чуждый осторожности, в конце концов дал себя обмануть? Причина явно кроется в нём самом, так как на протяжении всей своей жизни герой пользовался божественной поддержкой: он голыми руками разорвал льва, ослиной челюстью перебил тысячу филистимлян, а когда после этого почувствовал сильную жажду - Господь открыл для него новый источник воды.

Возможно, Самсон переоценил поддержку «сверху», решив, что Господь защитит его от любой напасти (на это указывают некоторые комментарии еврейских мудрецов). Однако, не менее важным представляется и чисто психологический аспект его взаимоотношений с Длилой: Самсон любил Длилу, ему было хорошо с ней, а потому ему очень хотелось верить, что и Длила его любила, что ей тоже было хорошо с ним.

И хотя суровая действительность не давала герою никаких оснований для его иллюзий, он тем не менее не обращал никакого внимания на факты, но продолжал жить в мире своих фантазий.

Еврейские мудрецы давно обратили внимание на тот факт, что имя «Длила» происходит от ивритского глагола «слабеть», «истощать», «разжижать». В реальной жизни у неё наверняка было другое, филистимское имя, но в еврейской истории она осталась как Длила - «ослабляющая» Самсона, «разжижающая» его силу.

Однако, её роль в истории Самсона второстепенна: слепое стремление героя к взаимности и к душевному покою - вот что заставило его игнорировать действительность, поступать вопреки здравому смыслу, и, в конечном счёте, привело его к гибели. По-видимому, герой также переоценил собственное могущество, решив, что достаточно запугал филистимлян своими подвигами, и теперь ему ничего не грозит. Он забыл, что хитрость и упорство побеждают грубую силу. Судьба Самсона равно трагична и символична: враги пленили и ослепили богатыря, что явилось прямым следствием его пребывания в плену собственных иллюзий и его самоослепления во взаимоотношениях с Длилой.

Парадоксальным образом, судьба современного государства Израиль больше всего сходна с судьбой Самсона до его пленения. Возрождение Израиля также было предсказано и стало таким же чудом, как и рождение легендарного героя. Его мощь в сражениях также неудержима: до недавнего времени Израиль расправлялся со своими врагами в бою, как Самсон со львом и с филистимлянами.

Однако, Израиль имеет ту же слабость, что и Самсон: он очень хочет, чтобы его любили и чтобы он мог жить спокойной жизнью. Желание, конечно, вполне естественное, но, увы, неосуществимое при нынешнем состоянии дел на Ближнем Востоке.

Арабы, как и большинство мусульман всего мира, ненавидят Израиль, хотят его уничтожить и не склонны оставлять его в покое. Они не могут простить молодому еврейскому государству ни его блестящих военных побед над агрессивными соседями, ни его не менее впечатляющих экономических успехов: валовой национальный продукт Израиля значительного больше суммы валовых национальных продуктов всех его непосредственных соседей, тогда как до Шестидневной войны эта пропорция была обратной. К тому же, часть арабских режимов с трудом удерживает власть, так что образ «сионистского врага» им просто необходим для сплочения нации и отвлечения её от внутренних насущных проблем.

Отношение любого мусульманского общества к евреям регламентируется также религиозными установлениями, которые предусматривают для евреев исключительно подчинённое состояние, когда еврей ни в чём не имеет право быть выше мусульманина.

Само существование сильного независимого еврейского государства с его демократией, успехами в экономике и образовании, с высоким статусом женщины - это пощёчина всему мусульманскому и, особенно, арабскому миру. Никакой мирный договор не может изменить это отношение арабов к Израилю; в Египте, заключившем с Израилем мир, антисемитские и антиизраильские настроения подогреваются и распространяются средствами массовой информации так же, как и в Сирии, не имеющей с ним мирного договора. В любом случае, мирный договор на Ближнем Востоке стоит не больше бумаги, на которой он написан: если Израиль будет слаб - его уничтожат, невзирая ни любые договоры.

Единственное существенное изменение в отношении к Израилю со стороны арабских стран в последнее время заключается том, что они осознали печальные последствия своих военных действий против Израиля для собственной экономики и перешли к гораздо более безопасной стратегии: натравливании на Израиль внегосударственных военизированных формирований.

Центральная роль в этом отведена так называемому «палестинскому народу». Это искусственное образование создано соединёнными усилиями ООН, арабских стран и израильских «миротворцев». Вклад арабских стран заключался в отказе интегрировать палестинских беженцев, которых загнали в специальные лагеря и держали там в нищете, разжигая в них ненависть к Израилю. Роль ООН заключалась в придании этим палестинцам беспрецедентного статуса «наследственных беженцев»: во всём мире беженцами считаются только непосредственно перемещённые лица; их дети таковыми не признаются.

И только палестинцы остаются в этом статусе «по наследству» даже в третьем и четвертом поколении, получая дотации от мирового сообщества.

Проблемами палестинцев в ООН занимается специальное агентство UNRWA, имеющее более 20 тысяч сотрудников; таким образом, кроме самих палестинцев, на их исключительном статусе кормится ещё и целая армия чиновников.

Результатом этих совместных усилий арабских стран и ООН явилось создание паразитического образования, именуемого «палестинским народом» - группы палестинских арабов, побуждаемых их руководством и обстоятельствами их бытия не работать, а воевать с Израилем: этот вид деятельности гораздо лучше финансируется. Завершили формирование этого феномена современной истории израильские политики-«миротворцы», придавшие палестинским бандитам и террористам статус «политических деятелей» и отдавшие новообразованный «палестинский народ» под власть этих «политиков», возглавляемых Арафатом.

Судьба палестинцев после этого стала сходной с судьбой немцев после прихода к власти Гитлера: если до этого среди палестинцев ещё были умеренные люди, считавшие мир с Израилем и экономическое процветание Палестинской автономии желанной и достижимой целью, то после прихода к власти ООП они либо эмигрировали, либо не смеют открыть рот из боязни быть уничтоженными. В результате, палестинских детей стали обучать «ремеслу» шахидов в детских садах и школах (университеты занимались этим уже давно), а все деньги, стекавшиеся к палестинскому руководству на «гуманитарные цели», пошли на вооружение и в карман самому руководству, но ни в коем случае не на повышение уровня жизни палестинского «народа».

Палестинское руководство развивает и пропагандирует альтернативную историю - сборище мифов, не имеющих подтверждения в реальной истории Ближнего Востока, но имеющих чётко выраженную цель: обосновать исторические «права» палестинцев на всю землю между Средиземным морем и Иорданом. Их «география» является логическим завершением их «истории»: на палестинских картах государство Израиль отсутствует. Приход к власти в Газе ХАМАСа явился прямым и логичным завершением описанных выше совместных усилий арабов, ООН и Израиля (хотя и неожиданным для ООП, функционеры которой не были готовы отдать власть ещё большим экстремистам, чем они сами).

Если Израиль допустит создание независимого «палестинского государства», то единственной целью этого «государства» будет уничтожение Израиля. Поток оружия и мусульманских экстремистов всех мастей внутрь этого образования будет контролироваться не Израилем или ООН, но мусульманскими странами, стремящимися стереть Израиль с карты Ближнего Востока. В некоторых немусульманских странах также есть влиятельные круги, готовые поддерживать палестинцев с той же самой целью. Но и те, кто борется за создание «палестинского государства» исключительно из гуманитарных соображений и считает, что экономическая помощь может вернуть палестинцев на путь мирного созидания, ошибаются дважды.

Во-первых, чисто экономический подход (марксистский в своей основе - «бытие определяет сознание») не работает в мусульманском мире, где правят религиозный фанатизм и семейно-племенные интересы. А во-вторых, как уже было показано, даже чисто экономически для палестинского руководства выгоднее непрерывная военная конфронтация с Израилем: это проще, чем трудиться над созданием своего государства, да и лучше оплачивается.

Интересы «палестинского народа» не волнуют ни его собственное руководство, ни, тем более, мусульманские страны-заказчики перманентного военного конфликта в данном регионе. Единственные роли, предусмотренные палестинским руководством для собственного народа - это роли воинов или жертв.

Для западного человека это звучит парадоксально, но палестинское руководство заинтересовано в жертвах среди своего мирного населения для того, чтобы держать это население в том же статусе нищих озверелых масс, готовых только воевать, а также для того, чтобы обвинять Израиль во всевозможных «зверствах» и военных преступлениях.

Лучше всех это сформулировал недавно ливанский «соратник» палестинцев шейх Насралла: «Мы победим, потому что они любят жизнь, а мы любим смерть». Эта риторика направлена, в первую очередь, на поощрение шахидов-смертников.

Но палестинцы, осознав, как невыгодна такая тактика для них на международной арене, предпочитают в настоящее время другой подход. Они видели, как евреи получили от международного сообщества мандат на своё государство, побыв в статусе жертвы, - и «выучили» урок. Теперь их руководство прибегает к риторике «жертвы», и готово принести реальные жертвы из числа подвластного им населения, чтобы заполучить своё государство. Вот только нужно оно им, увы, не для мирного строительства...


Что сможет сделать Израиль, когда независимое «палестинское государство», следуя отработанному в Газе методу, начнёт обстреливать его не самодельными «кассамами», а настоящими ракетами и артиллерийскими снарядами, выпускаемыми из жилых кварталов, школ и детских садов? Для чего ему тогда будет нужен якобы имеющийся «ядерный потенциал» - для того чтобы воскликнуть в последний момент, как Самсон: «Погибни, душа моя, вместе с филистимлянами!»? Мусульманский мир явно готов уничтожить Израиль даже ценой истребления всех палестинцев, так что Израиль обязан принимать превентивные меры, чтобы предотвратить развитие этого сценария.

При том, что всё это было давно ясно по крайней мере половине населения Израиля, принадлежащей к «правому» лагерю, тем не менее, поразительным образом тон в общественной и политической жизни страны задают всевозможные «миротворцы», предлагающие под разными соусами один и тот же гнилой продукт: «мирные» переговоры с палестинцами.

Образы палестинских руководителей «отбеливают», как в химчистке, их экстремистские взгляды, высказываемые открыто перед соплеменниками, замалчиваются, чтобы преподнести уставшему израильскому обществу очередного «партнёра по мирным переговорам».

И хотя «умеренные» палестинцы отличаются от «экстремистов» только предлагаемым способом уничтожения Израиля - не бескомпромиссно и сразу, а постепенно, захватывая территорию путём соглашений - израильские «левые» готовы отдать им всё, что те потребуют, в обмен на так называемый «мир»!

«Мирный процесс» превратился в настоящую религию, не требующую рационального обоснования. Во времена Рабина, когда палестинские шахиды взрывали израильтян в автобусах, «левые» договорились до того, что называли погибших соотечественников «жертвами мира». Потом, правда, спохватились, что это лучше всего характеризует религиозно-догматический характер рекламируемого ими «мирного процесса». С тех пор фразеология менялась не раз, но суть осталась неизменной: израильские «миротворцы», поддерживаемые значительной частью мирового сообщества, неутомимо подталкивают страну к «мирным переговорам». В ход идут утопические сочинения о «новом Ближнем Востоке», «пряники» в виде Нобелевской премии мира и «кнуты» в виде угрозы осуждения Израиля всем «просвещённым миром», включая бойкоты израильской науки и судебные преследования израильских военных.

Почему так много израильтян пропагандируют описанную «религию мира», а главное - почему так много евреев откликается на эту пропаганду? Причин явно больше одной, но очень важной причиной данного феномена является базисная идея основателей еврейского государства, считавших, что создание Израиля приведёт к исчезновению антисемитизма. В рамках этой идеи, антисемитизм порождён проживанием евреев среди других народов; переселившись в свою страну, евреи тем самым уничтожат основу антисемитизма, который исчезнет сам собой.

Увы, действительность опровергла этот сионистский постулат: ненависть многих народов к Израилю далеко превосходит их неприязнь к евреям, живущим в рассеянии. Отцы-основатели государства полагали, что местные арабы примирятся с существованием Израиля, тем более, что мирное сосуществование сулило всем прямую экономическую выгоду: арабам - доступ к современным технологиям, израильтянам - дешёвую рабочую силу. Но и этим ожиданиям не было суждено сбыться: ненависть и зависть арабов к Израилю перевесили потенциальные экономические успехи.

Израильские «миротворцы» сегодня продолжают ту же линию: им трудно свыкнуться с тем, что их не любят, - ведь они «заслужили» любовь других народов, переселившись в свою страну. Подобно Самсону, они страдают комплексом нежелания взглянуть правде в глаза: они занимаются «самоослеплением» и пытаются «ослепить» других, вновь и вновь убеждая всех, что мир с палестинцами достижим, и что вот-вот мы все сможем зажить дружно и счастливо.

А рядовые израильтяне так устали от постоянной борьбы за существование, им так хочется покоя... К тому же, подобно Самсону, они считают, что достаточно напугали врагов своей военной мощью. Им так хочется верить, что их враги тоже помышляют только о мирном сосуществовании...

Но история Самсона ясно показывает нам, к чему приводит подобное «самоослепление». Очень хочется надеяться, что Израиль сумеет вырваться из плена иллюзий и взглянет трезво на суровую и неприглядную ближневосточную действительность. Пока же, увы, всё, что происходит между израильтянами и палестинцами, больше всего напоминает ситуацию, сочно описанную Даниилом Хармсом в его миниатюре «Оптический обман»:

«Семен Семенович, надев очки, смотрит на сосну и видит: на сосне сидит мужик и показывает ему кулак. Семен Семенович, сняв очки, смотрит на сосну и видит, что на сосне никто не сидит.

Семен Семенович, надев очки, смотрит на сосну и опять видит, что на сосне сидит мужик и показывает ему кулак. Семен Семенович, сняв очки, опять видит, что на сосне никто не сидит.