- Первый президент Республики Молдова Мирча Снегур заявил в ходе недавней конференции, что Бухарест поддержал Кишинэу в войне на Днестре. Это первое официальное признание участие румынских властей в событиях первых лет после объявления Независимости Республики Молдова. Почему вещи были названы своими именами только сейчас?

- Конечно, было бы правильным спросить лично господина Снегура, что он имел в виду, делая такое заявление. Однако я должен подтвердить, что Румыния поддержала нас в тот период, принимая во внимание даже тот факт, что она первой из всех стран признала независимость Республики Молдова. Тогда, да и во все последующие 20 лет ходила идея об "объединении" с Румынией, однако она продвигалась силами, которые были заинтересованы в манипулировании электоратом, чтобы добиться победы, в первую очередь, Партией коммунистов (ПКРМ). Румыния поддержала деятельность первого молдавского правительства, делегировав специалистов и экспертов в области реформ. Она поддержала нас в разработке и чеканке национальной валюты. В условиях полного дисбаланса на нашем рынке, когда магазины пустовали, товаров широкого потребления не было, Румыния поддержала нас с помощью технического кредита, который позволил нам импортировать товары, которых у нас не было, чтобы попытаться сбалансировать денежную массу товарной массой. В дальнейшем, после объявления Независимости Республики Молдова, мы были вынуждены начать укреплять вооруженные силы нового государства, начиная с Министерства обороны, которого де-факто не существовало. Фактически, не существовало ничего. На территории Республики Молдова было несколько военных частей, подчинявшихся Москве. В тот период, пока мы не приняли власть в настоящем смысле этого слова, значительная доля вооружения, находившегося на территории соответствующих частей, была вывезена за пределы страны. Конечно, в такой ситуации, когда мы взялись за создание Национальной армии, мы получили от Румынии и логистическую поддержку, и оборудование. Однако мы не может говорить о прямом участии Румынии в тех событиях.

- На той конференции тогдашний румынский премьер-министр Петре Роман упомянул о "встречах в Хушь", в ходе которых были принятые некоторые "важные, но рискованные решения". Что было решено в Хушь?

- Все, что могу сказать, - это то, что после провозглашения Независимости Республики Молдова мы столкнулись с различными проблемами. Проблемой было само создание государства со всеми его структурами, с его администрацией, границами, таможней, пограничниками, армией, внутренними делами, финансово-банковской системой, налоговой системой, всеми элементами, необходимыми для существования государства. У нас не было необходимого опыта, и тогда мы достигли договоренности с правительством Румынии, которым руководил тогда Петре Роман, - провести встречу в Хушь. Это местечко было избрано только потому, что было удобным для обеих сторон. В ходе тех встреч мы обсуждали текущие проблемы и искали решения. В Хушь состоялись 3 или 4 встречи, которые помогли нам создать государственные структуры и приступить к администрированию внутренних дел в государстве. Конечно, обсуждалась и внешняя политика. У нас не было тогда ни опыта, ни дипломатов. Было необходимо отыскать специалистов и для компании „Air Moldova”, которая появилась в тот момент. Мы обратились с призывом ко всем уроженцам Молдовы, которые несли военную службу в военных частях бывшего Советского Союза. Около десятка молодых людей вернулись в Кишинэу и должны были получить подготовку для приема этой компании, в том числе в области пилотирования, потому что необходимо было организовать полеты. И тогда одной из договоренностей с правительством Румынии стало переобучение с помощью структур Бухареста этих молодых военных пилотов для пилотирования гражданских судов. Они прошли стажировку в Бухаресте. Касательно "рисков" – вся наша жизнь риск, а политика тем более.

- Как началась война на Днестре? Что ее спровоцировало?

- Базы этого конфликта были заложены правительством Советского Союза еще в 1924 году, с появлением Молдавской Автономной Советской Социалистической Республики на левобережье Днестра в составе союзной Украинской Республики. Это было уже подготовкой и заявкой Москвы на повторное присоединение Бессарабии. Многие действия, предпринятые во времена Сталина, имели целью сохранить территории в составе Советского Союза, в том числе путем изменения административных границ, включения территории некоторых союзных республик в состав других союзных республик. Так поступили с Приднестровьем, с южной и северной частями молдавской территории, которые были включены в состав Украины. Эта тактика была реализована и в случаях Украины, Грузии, Армении и Азербайджана. Так, были спланированы на будущее конфликты, которые позволяют Москве сохранять влияние в соответствующих республиках. В Приднестровье не было межэтнического конфликта, как некоторые пытаются интерпретировать. Приднестровский конфликт стал следствием конфликта, запрограммированного еще во времена Сталина. Когда начался процесс национального возрождения и, как следствие, была провозглашена Независимость Республики Молдова, левобережье Днестра было более идеологизированным в духе коммунистической идеологии. Там было больше сторонников сохранения Советского Союза, и, кроме того, ими еще и манипулировали на тему "объединения" с Румынией. От Кишинэу в конфликте участвовали силы Министерства внутренних дел и волонтеры, а от Тирасполя 14-я армия, казаки-наемники и даже преступные элементы, освобожденные из тюрем.

- Какой была роль политических лидеров Тирасполя?

- Решающую роль в развязывании конфликта сыграли не тираспольские лидеры. Если не Смирнов или Антюфеев, был бы кто-то другой, поскольку интерес Москвы в тот период к этой территории был громадным, Республика Молдова является плацдармом для выхода на Балканы и Юго-Восточную Европу. Отсюда все и начинается. Преобладал интерес, основы которого были заложены еще во времена Сталина, а последствия ощущаются и сегодня. Россия как правопреемница Советского Союза переняла и геополитические интересы бывшей советской империи.

- На той же конференции вы заявили, что избранному 29 июля руководству посчастливилось в большей мере, чем первым властям независимой Республики Молдова, по крайней мере потому, что среди нет лидера Христианско-демократической народной партии Юрие Рошка. Что вы имели в виду?

- Многие в Республике Молдова, особенно после правления коммунистов с их методами, в значительной степени ожидали перемен после парламентских выборов 29 июля. И я желаю, чтобы дети, внуки жили в государстве с ясной политикой, в котором бы соблюдались права и свободы граждан. Однако, конечно, существует место и для скептицизма, учитывая наше политическое прошлое, я имею в виду 1998 год, когда был создан Альянс за демократию и реформы. И тогда мы многого очень ждали, после почти 6-летнего доминирования Аграрной демократической партии на политической арене страны. Сначала мы все пребывали в ожидании, вроде бы все шло хорошо, а затем начались разделения. Уже все знают, что важную "роль" в расколе Альянса за демократию и реформы сыграла тогда Христианско-демократическая народная партия и лично Юрие Рошка.

- Думаете, у него были личные интересы, или Рошка играл в чьих-то интересах?

- Трудно сказать, что преобладало – чужие интересы или личные. Когда пришло правительство Стурза, твердо провозгласившее вектор внутренней и внешней политики Республики Молдова, в том числе европейскую интеграцию, Христианско-демократическая народная партия немедленно вышла из Альянса. ХДНП расколола Альянс, который и без того был хрупким, поскольку существовали проблемы и с другими политическими лидерами. Христианско-демократическая народная партия проголосовала за отставку правительства Стурза вместе с коммунистами, который, как было ясно и в 98-м, имея 40 мандатов в парламенте, желали одного – раскола, уничтожения, хаоса и прихода к власти. Вот почему я подчеркнул удовлетворение тем, что среди четырех политических партий, сформировавшие Альянс за европейскую интеграцию, надеюсь, не будет "Рошки". Я говорил в метафорическом смысле. Я до сих пор не могу понять, как он так долго манипулировал таким большим количеством людей, среди которых сначала был и я. В целом у нас здесь, в Бессарабии, нередко происходят "необъяснимые" вещи.

- На каких условиях было подписано Молдавско-российское соглашение 1992 года? Была ли отставка правительства Муравски одним из условий его подписания?

- Нет, не могут утверждать это категорически. У отставки было несколько причин, среди которых и конфликт, возникший между правительством и парламентом. Исполнительный орган выдвинул программу приватизации, которая не была принята. Законодательный орган предпочел программу, предложенную "неустановленной" группой, которая имела тогда поддержку в Социал-демократической партии, и которая представила социально-популистский проект. Они предложили приватизацию с помощью бонов для распределения национального достояния среди граждан. Результат приватизации мы знаем. Отношения между правительством и парламентом ухудшились и у нас не было больше необходимой поддержки для продвижения реформ, мы потеряли зря много времени в нескончаемых дискуссиях. Возникли большие проблемы на левобережье Днестра. В Дубэсарь, Григориополе, Бендер работали комиссариаты полиции, которые постоянно подвергались атакам приднестровских властей. Правительство искало решения. Одним из предложений, которые мы направили парламенту, стала децентрализация власти, передача значительной части власти от центра местным властям. Мы считали необходимым предоставить Приднестровью статус свободной экономической зоны. Пытались сделать такие предложения, чтобы не усугублять конфликт и сохранить территориальную целостность Республики Молдова. Мы думали, что в будущем будем продвигать реформы, внедрять западные стандарты, улучшать уровень жизни, и многие проблемы, в том числе с Приднестровьем, исчезнут сами по себе. Правительство Муравски не имело больше поддержки парламента в продвижении политических и экономических реформ и подало в отставку. Это случилось в период обострения кризиса в Приднестровье, в Бендер начался вооруженный конфликт. Я как пацифист не мог, просто не мог принять подобные вещи. Президент Снегур искал решения для прекращения вооруженного конфликта и подписал соглашение с Ельциным, поскольку было ясным, что у Республики Молдова нет шансов перед 14-й армией. Если были поставлены условия для подписания соглашения, думаю, косвенным условием Российской Федерации было, чтобы во внешней политики Республика Молдова не дистанцировалась от Москвы. Я хорошо отношусь к русскому народу, но Россия как империя имеет свои взгляды и интересы в мире. На том этапе Россия как правопреемник заимствовала и геополитические интересы бывшего Советского Союза.

- Оглядываясь сейчас, спустя 20 лет, назад, видите ли вы неиспользованные возможности для направления событий в другое русло?

- После отставки правительства, думаю, президент Снегур сделал все возможное для того, чтобы остановить огонь, подписав соглашение с президентом Ельциным. Это было необходимое решение. Трудно сказать, были ли неиспользованные возможности. Основы конфликта были заложены давно. Даже во время Советского Союза существовала разница между правым и левым берегами Днестра. Основной экономический потенциал, промышленный потенциал был сконцентрирован на левобережье Днестра, коммунистическая идеология имеет глубокие корни... 14-армия... Зачем все это делалось? Все это имело целью сохранить Приднестровье и не только в том случае, если правый берег Днестра изберет другое будущее.

Возможно, тогдашние руководители не использовали по максимуму возможности информирования населения левобережья Днестра. Вместе с тем этот пробел использовала другая сторона, которая запутала сознание населения на левом берегу, играя такими понятиями, как "румынский язык", "объединение", "НАТО", используя ностальгический элемент. Это было основным провалом нашей политики по Приднестровью. Все же мы говорим гипотетически. В конце концов интересы, вложенные в Приднестровье, доминировали и диктовали ход событий. Считаю, что следовало ускорить реформу местной публичной администрации посредством расширения местной автономии с расширением экономических прав, введением свободных экономических зон. Возможно, это бы препятствовало усугублению конфликта, однако проблема все равно бы осталась...

- Какие решения приднестровского конфликта есть сегодня?

- Честно говоря, я много думал, и на данный момент не вижу ни одного решения. Утверждение Российской Федерации о том, что урегулирование приднестровского конфликта зависит от Кишинэу и Тирасполя, имеет право на жизнь в том случае, если касается политической воли лидеров с двух берегов Днестра, однако не будем забывать, что за волей Тирасполя стоит интерес Кремля. В то же время решение территориальных проблем не только в Республике Молдова, но и во всем мире зависит от главных мировых сил - Соединенных Штатов Америки, Европейского союза и Российской Федерации. Самое болезненное – это то, что, помимо больших проблем, которые мы имели на протяжении этих 20 лет, неспособности нормально руководить этой маленькой страной, чтобы вывести ее на верный путь развития, Приднестровье отнимало у нас много политических усилий, и не только, и задерживало нас, тормозило наше развитие и сближение с западными стандартами. Решение в значительной степени зависит от Москвы, Вашингтона и Брюсселя. Похоже, отношения между двумя крупными силами начинают несколько теплеть, тем более после отказа Соединенных Штатов Америки от установки военных объектов в Чешской Республике и Польше.

Раздумывая о будущем Республики Молдова, чтобы больше не упускать шансов и не терять еще 20 лет, если мы не найдем решений, поддержанных Москвой и Вашингтоном, я бы высказался за кипрскую модель. Есть Приднестровье, и пускай оно будет. Оно не признано. Давайте мы, этот берег Днестра, сближаться с западными стандартами, давайте демонстрировать лучший уровень жизни, принимать меры, которые бы изменили взгляды или отношение населения левобережья Днестра. Однако думаю, что сейчас шансы на то, что Россия изменит свое отношение к приднестровскому конфликту и более четко поддержит его урегулирование, не выше, чем 15 – 18 лет назад. Балканы уже не существуют сегодня в том формате, в котором существовали тогда, когда приковывали к себе интерес России. С другой стороны, надеюсь, что российские власти, в которые приходит молодое поколение, равно как и весь мир, включая США, осознают, что сегодня планета и человечество сталкиваются с намного более страшными вызовами и угрозами и что без совместных усилий у человечества не так много шансов на выживание. Если они придут к такому пониманию, они осознают нецелесообразность потери сил на Приднестровье или Осетию. Таков мой оптимистический взгляд.