Зеболан Симонто говорит: "У меня никогда не было проблем с талибами. А также и с теми, кто сейчас занимает город. Я всегда ладил со всеми. За исключением его". Исаак Леви говорит: "Этот человек - мое несчастье. Мне здесь хорошо. Если я захочу уйти, то только из-за него". Но они никуда не уходят.

Раньше в Кабуле проживало 90 евреев. Все они бежали, за исключением этих двоих. Потому что их не отпускали дела, утверждают они. Они не ушли назло друг другу. Симонто говорит, что Леви - колдун. А Леви говорит, что Симонто - израильский шпион. Кроме того, они называют друг друга жуликами. Для талибов колдуны и шпионы были все равно, что дьяволы. А жуликам обычно отрубают руки. Новые хозяева Кабула не слишком от них отличаются. Симонто и Исаак рискуют так же, как и прежде. Однако не уходят. Так у них остается возможность продолжать ненавидеть друг друга. Леви рассказал, что его даже пытали. Ему говорили: "Отрекись от своей религии".

Он отвечал: "Я - еврей, и умру евреем". Он говорит, что талибы не виноваты. Вина лежит только на Симонто. И как в какой-нибудь комедии, их отправили на каторгу, их обвинили во всех грехах. И теперь они разговаривают только тогда, когда оскорбляют друг друга. Они пока не убили друг друга, но могли бы сделать это, если бы таков был сценарий. Но может ли существовать комедия посреди трагедии? Леви и Симонто - своего рода кривое отражение этого мира, братья, ненавидящие друг друга, неспособные проявить солидарность даже в самый разгар войны, разрушающей город и дома, перевернувшей жизнь других жителей города.

Но два единственных еврея, живущих в Кабуле, продолжают вести свою маленькую, бесполезную и смешную войну. Их история началась несколько лет назад. Леви был раввином в синагоге. Вся его семья бежала в Израиль. Он предпочел остаться. Три года назад из Израиля вернулся Зеболан, торговавший коврами и драгоценностями. Он поселился в том же доме, где жил Леви. На том же этаже, дверь в дверь. Все началось с исчезновения Торы, священной рукописной книги иудеев. Один обвинял в краже другого. Возможно, они просто хотели верить в это. Оба они представили друг на друга обвинения талибам. Талибы не придумали ничего лучше, как арестовать обоих. Таким образом, синагога в Кабуле была закрыта. Находясь в тюрьме, Леви и Симонто выгораживали себя, как могли.

Это было похоже на партию в бильярд. Леви рассказывал о своей жизни, придавая описанию некий мистический оттенок: "Он - колдун", - сказал Симонто. 1:0. Леви ответил на такой выпад еще лучше: "Я могу поклясться, что Симонто - израильский шпион". 1:1. А так как талибы были почти фанатиками, Симонто нанес еще более сильный удар: " А я могу поклясться, что Исаак ведет аморальный образ жизни". Даже талибы были слегка удивлены таким жестоким отношением друг к другу: они им не поверили, и веселились, как на комедии. Исаак и Зеболан все еще живы. Если их послушать, что хуже всего пришлось Леви: "Меня пытали, били, меня держали в тюрьме в наручниках. Мне говорили: "Ты - еврей, должен стать мусульманином. Но я не отступил. Всевышний видит все и накажет виновного". Зеболан слушает его без всякой жалости: "Евреи не поступают так, как поступил он".

Власть сменилась. Они продолжают жить в одном доме, на одном этаже, в пригороде Кабула. Леви принял у себя американских журналистов, которых он пригласил, чтобы рассказать свою историю. Корреспондент из "Вашингтон Пост" написал, что Леви живет бедно. У него в квартире нет отопления. В одной спальне поместилось все: кухня, ванная, зал для приема журналистов с блокнотами. Одному журналисту он сказал: "Я хочу уйти отсюда. Я так больше не могу". Другому он заявил: "У меня дела. Я не уйду, чтобы он не радовался". Зеболан живет не лучше, и в своей квартире, помимо ванной и кухни, разместил еще и склад. Он с раздражением закрывает дверь: "Больше не желаю говорить об этом господине". Теперь они даже не смотрят друг на друга. Исаак вновь открыл синагогу. Все так, как и раньше. Война продолжается. Мир не меняется.