В эти выходные исполнилось 30 лет со времени события, долгие годы остававшегося тайной за семью печатями – секретного решения политбюро ЦК КПСС о вводе советских войск в Афганистан.

Осама бин Ладен не сомневается: именно с момента советского вторжения в Афганистан нужно вести отсчет конца СССР и краха коммунистической идеологии. И с ним многие готовы согласиться – действительно маленькой стране, кажется, уготована роковая роль в мировой истории.

Кладбище для армий и амбиций

Афганистану словно вечно суждено служить ареной чьей-то чужой борьбы. То персы сражались там с монголами, то Британия и Россия почти сто лет вели друг с другом свою "большую игру", то советско-американское противостояние разыгрывалось.

Да и то, что происходит в Афганистане сейчас – это борьба Запада с "Аль-Каидой" и международным интернационалом исламских экстремистов. Судьба Афганистана как такового волнует Вашингтон и его союзников по НАТО в гораздо меньшей степени – лишь постольку, поскольку талибы волею судеб оказались союзниками бин Ладена и его единомышленников.
Лоуренс Аравийский

Лоуренс Аравийский знал все про арабов, а "Бернс Бухарский" - про афганцев

Афганистан - не только арена чужих битв, но и кладбище чужеземных армий и политических амбиций. Но если внимательно вглядеться в историю, то окажется, что все эти действительно поразительные и поучительные поражения могучих иностранных сил были предопределены - их излишней самонадеянностью, нежеланием признать своеобразие страны и ее народа, присмотреться к ним поближе, прислушаться к специалистам.

Например, жил в первой половине XIX века путешественник, этнограф и разведчик по имени Александр Бёрнс. Был он, как и полагается человеку с такой фамилией, шотландцем, подданным короля, дослужился до чина капитана и получил титул рыцаря. Сэр Александр был личностью ничуть не менее примечательной, чем знаменитый Лоуренс Аравийский – только тот всё знал про арабов и умел с ними ладить как никто другой, а Бёрнс ничуть не меньше разбирался в традициях и нравах Индостана, Персии, Афганистана и Центральной Азии, за что и получил прозвище "Бернс Бухарский". Говорил почти на всех тамошних языках и мог, как и Лоуренс, при необходимости сойти за местного. Пользовался огромным уважением шахов, ханов и племенных вождей. Ногой двери открывал, рукой шатры распахивал.

Но вот беда – как и в случае с Лоуренсом, властительные лорды часто относились к Бёрнсу снисходительно, видели в нем выскочку и авантюриста, подозрительно близко сошедшегося с туземцами. А потому не спешили его советам следовать. Вот выслушал генерал-губернатор Индии лорд Окленд советы Бёрнса по Афганистану и решил поступить ровным счетом наоборот. Поддержать не набирающее силу племя Баракзаев и его динамичного лидера Доста Мохаммеда, а его злейших врагов – приходящую в упадок дурранийскую династию.

Страшная цена неверного выбора

Это верно, что династия действительно когда-то была великой, она впервые, хоть и ненадолго, объединила Афганистан в единую державу. Как верно было и то, что исторически с представителями этой династии британцам легче удавалось находить общий язык. Но ведь времена меняются, пытался втолковать губернатору "Бёрнс Бухарский", теперь пора сделать ставку на Баракзаев, тем более, что точно известно – Дост Мохаммед не хочет связываться с Россией и предпочел бы партнерство с британцами. Но Лорд Окленд не оставил Досту выбора, буквально толкнув его в русские объятия. Баракзаи вынуждены были поставить на Петербург, который в результате этого решения значительно усилил свое влияние в стране. Британцев же в итоге ждало жестокое и позорное поражение в так называемой первой англо-афганской войне.
Британский солдат в Афганистане

Афганистан всегда был объектом политических игр больших держав

Самый страшный эпизод той войны, глубоко врезавшийся в национальную историческую память Британии – это гибель практически всего кабульского гарнизона в 1842 году. Были убиты все 4,5 тысячи солдат и еще около 12 тысяч вспомогательного персонала. Афганцы пощадили только одного человека – врача Уильяма Брайдона, который и поведал миру о чудовищной бойне. В ответ англичане предприняли массированную карательную операцию, подвергнув Кабул полному разгрому. Но потом быстренько отступили в Индию, оставив попытки держать страну под своим политическим контролем. Дост Мохаммед незамедлительно вернул себе власть и правил Афганистаном еще пару десятилетий. Причем в последние годы вдруг оказался вполне приемлемым партнером для англичан, каким, собственно, был бы и с самого начала, если бы британское правительство прислушалось к собственным экспертам.

Урок не пошел впрок. Британцы еще дважды наступали на те же грабли, и потерпели поражение еще в двух афганских войнах.

Неужели история повторяется бесконечно и никого и ничему не учит? Ведь разве не то же самое случилось в конце ХХ века с советскими войсками, а в начале ХХI – с западными союзниками? Разве не в одну и ту же западню каждый раз попадают самонадеянные иностранцы?

И да, и нет. Потому что в истории Афганистана не раз бывали длительные периоды, когда те же англичане (а иногда и русские) добивались своих целей. Просто громкие поражения история помнит гораздо лучше, чем кропотливым трудом достигнутые, негромкие победы. Но победы эти случались только тогда, когда иностранные державы смиряли свою гордыню. И опирались не только и не столько на силу, сколько на точный расчет и ясное понимание расстановки сил в афганском обществе.

Вторжение под знаменами атеизма

Между советской стратегией в Афганистане и тем, что происходит там сейчас, при всем внешнем сходстве, есть принципиальная разница. Советская операция изначально была полностью обречена на поражение. В то время как НАТО еще имеет некоторые шансы на успех.

Накопленный нами капитал по разрядке полетел к е… м… У всех тех "демократических" и "миролюбивых" сил, которые выстроились было, чтобы поддержать нашу миролюбивую политику, опустились руки

Анатолий Черняев,
заведующий международным отделом ЦК КПСС

У советского поражения несколько причин. Но достаточно было и одной – нелепейшей попытки навязать глубоко религиозному, фактически средневековому обществу атеистическую марксистскую идеологию. Между тем ее проводника - Народно-демократическую партию можно было лишь с большой натяжкой считать марксистской.

Попытка насадить атеизм гарантировала советским войскам глубокую враждебность подавляющего большинства населения – причем во всех многочисленных этнических и племенных группах. Всерьез опереться было не на кого. Да и НДПА раскололась на две неравные части – большую фракцию "Хальк" и маленькую "Парчам". Советский Союз решил поставить на меньшинство внутри меньшинства.

Почему? А потому что КГБ удобнее было работать с "Парчамом". А то, что это еще более сужало и без того узкую базу поддержки не принималось в расчет. Недаром решение о вторжении в Афганистан до последнего момента скрывалось не только от собственного народа, но и от специалистов. Руководство КГБ знало, что "советские бёрнсы" будут пытаться отговаривать от авантюры, и, видимо, потому было решено вообще их не слушать.

"Полетел к е… м…"

Полная бессмысленность афганской авантюры была с первого момента очевидна многим внутри советской системы. Вот что записал в своем дневнике 30 декабря 1979 года – через несколько дней после ввода войск в Афганистан - заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС Анатолий Черняев:

"Накопленный нами капитал по разрядке полетел к е… м… У всех тех "демократических" и "миролюбивых" сил, которые выстроились было, чтобы поддержать нашу миролюбивую политику, опустились руки. Коммунистам и вообще нашим непоколебимым друзьям сейчас остается только отбрехиваться по поводу "советской агрессии" а не агитировать против американских ракет - слушать никто не станет. Все те в "третьем мире", которые собирались или уже сориентировались на социализм, думают только о том, чтобы не связывать себя с нами a la Афганистан, ибо ясно продемонстрировано, чем это может кончиться… Спрашивается – кому это было нужно? Советскому народу это ни с какой стороны не нужно, ему бы мяса да других товаров, да порядка побольше".

Позднее Черняев записывает в своем дневнике совсем уже сюрреалистический эпизод. Его начальник, кандидат в члены политбюро, секретарь ЦК КПСС Борис Пономарев в своем кабинете написал на листе бумаги предложение о том, как выходить из положения: "Соединенные Штаты обязуются не вмешиваться в дела Афганистана, Советский Союз выводит войска". Показал Черняеву, спросил: "Может быть, так?". Черняев ответил, что США, вполне возможно, согласятся с таким решением, "но вот согласятся ли у нас…"

Универсальные уроки

Афганистан стал симптомом глубокой болезни, смертельного кризиса всей советской системы. Внутри ее назревал серьезный раскол. Если уж такой известный идеологический ортодокс как Пономарев почти взбунтовался, а его заместитель делает в дневнике такие записи, за которые долгие годы Колымы полагались….
Хамид Карзай

Карзай представляет пуштунский клан дуррани

Впрочем, открыто поставить вопрос на политбюро Пономарев так и не решился. Зато Анатолий Черняев в недалеком будущем станет главным помощником Михаила Горбачева по международным делам и сыграет огромную роль в формулировании политики открытости, и "общечеловеческих ценностей". Так что перестройка и гласность начались, возможно, именно тогда – в конце декабря 1979-го года.

Приравнивать бессмысленную и обреченную авантюру умирающего СССР к тому, что происходит в Афганистане сейчас, нелепо. Но есть и универсальные уроки. Попытка внедрения в этой стране "правильной идеологии", даже с лучшими намерениями, скорее всего, обречена на провал, даже если речь идет не об утопическом марксизме, а о проверенных на Западе ценностях демократии. Добиваться от правительства Карзая непримиримой борьбы с коррупцией – задача почти столь же утопичная.

Даже само значение термина "коррупция" понимается в Афганистане совсем иначе, чем на Западе. Но вот более узкая, конкретная цель – избавление страны от "Аль-Каиды" гораздо более реалистична. И в ее достижении можно рассчитывать на поддержку и таджиков, и узбеков, и хазарейцев – то есть на большую часть населения страны. Сложнее обстоит дело с главной этнической группой – пуштунами. Особенно с племенными союзами гильзаев, которые как раз и доминируют в последнее время в движении Талибан.

Советы полностью игнорировали этнический состав и правящей элиты и движения сопротивления. Например, нельзя было забывать о том, что не все пуштуны одинаковы - гильзаи на протяжении веков считали себя притесняемыми и неоднократно восставали против власти эмира и другой, более привилегированной группы пуштунских племен – дуррани (они же абдали). Последние оказались в среднем и богаче, и образованнее, составили большинство в городах и так далее. Поэтому понятно, что назначать очередного дуррани управлять делами гильзаев и наоборот – значит, заведомо обеспечивать себе неприятности.

Надо вспомнить и о том, как афганское население в 1990-е годы приветствовало талибов, видя в них избавителей от ужасов бесконечной гражданской войны. Тогда, кстати, к талибам примыкали и многие образованные дуррани – в том числе, например, и нынешний президент Хамид Карзай.

Талибы как сила прогресса

И вообще решусь высказать рискованную мысль: если отбросить все международные факторы, забыть, в том числе и "Аль-Каиду" и счеты Запада с исламистами, то, как чисто афганское явление, талибы, возможно, были явлением объективно прогрессивным. Да-да, несмотря на то, что нам, с позиций европейской культуры ХХI века, крайне трудно отнести к ним это слово.
Талиб, перешедший на сторону властей

Пуштунам клановые интересы гораздо ближе "Аль-Каиды"

Да, они вводили в обиход самые свирепые нормы средневекового шариата, запрещали музыку и образование женщин. Но они же впервые в истории давали шанс на создание современной афганской нации, ставя общенациональные ценности (подававшиеся как общеисламские) выше и родовых, и племенных, и даже этнических, узко пуштунских.

Нельзя исключить, что со временем, через пару поколений, идеология талибов смягчилась бы, избавилась бы от чрезмерно агрессивного аскетизма – ведь именно так это обычно и бывает со всеми тоталитарными идеологиями. Другое дело, что в современном мире изолировать Афганистан, отгородить его стеной и дать спокойно развиваться в соответствии с его собственной исторической динамикой – абсолютно нереально.

Но для большинства гильзаев фанатизм международного исламского интернационала "Аль-Каиды" всё же неорганичен, им ближе их местнические, клановые интересы, просто они пока не видят, как этим интересам может отвечать управляющая Кабулом коалиция таджиков и городских пуштунов-дуррани.

Кроме того, в Афганистане, как и везде на Востоке, более всего ценят силу и презирают слабость. А ведь в последнее время во многих провинциях страны талибы выглядят силой более реальной и перспективной, чем центральное правительство и иностранные войска, про которых точно известно только одно – что они скоро уберутся восвояси. Теперь вот Обама и дату ухода назвал, что с точки зрения американских "бёрнсов" может оказаться роковой ошибкой….

Где вы, мистер Бернс?

Еще одно принципиальное отличие советского "афгана" от натовской операции – внешний фактор. За моджахедами в советские времена стояли и США, и Саудовская Аравия, и некоторые другие мощные государственные силы. За талибами и "Аль-Каидой" - лишь разрозненный исламистский интернационал (хотя и он – сила серьезная , и деньги из того же района Персидского залива ему поступают немалые).

Но все же нет ни одного государства, которое маячило бы за спиной талибов. Даже Иран не желает с ними дружить (из-за суннитско-шиитских и исторических противоречий)

Правда, у американцев есть другой серьезный "противник" - собственное общественное мнение. Ведь по большому счету именно оно, а не Вьетконг вынудило в свое время Соединенные Штаты покинуть Вьетнам. Вот и в случае Афганистана терпение американцев начинает подходить к концу – ради них, собственно, и названа дата окончательного вывода. Тем самым Обама дал отмашку – и серьезно осложнил свою задачу. Решить ее теоретически еще можно, но гонка наперегонки со временем началась.

Где же вы, новый мистер Бёрнс?