Семья, о которой пойдёт речь, с одной стороны, дала столице немного. И среди этого - ни школ, ни заводов, ни мясокомбинатов

Но, с другой стороны, без неё нельзя вообразить себе культурную жизнь не то что Москвы, но и всей России. Одно слово - Тургеневы!

Быстрый Лев

Можно сказать, что история этого славного семейства началась у стен московского Симонова монастыря. Предок великого русского писателя неоднократно приходил сюда с огнём и мечом. Добавим, что ещё и с именем Аллаха на устах - татарский мурза Арслан Турген слыл весьма усердным мусульманином. Монастырь, впрочем, всегда, с самого своего основания в 1379 г., держался стойко и басурманам не сдавался. Те, пограбив окрестности, убирались восвояси, и всё шло своим чередом. До тех пор, пока в 1440 г. тот самый Турген не воспылал любовью к православной вере. Явившись ко двору великого князя Московского Василия II Тёмного, Арслан назвал себя «братом меньшим», что по нормам тех лет означало присягу и вассальную зависимость. А потом недавний мусульманин принял христианство под именем Иоанна Тургенева, которое впоследствии будет прославлено по всему миру. И крестил его сам великий князь. Забавный факт - сочинитель «Муму» вполне мог бы носить другую фамилию и даже другое имя, тогда в нашей литературе соперничали бы два Льва - Толстой и Быстров. Дело в том, что Арслан в переводе с монгольского как раз и будет Лев. Ну а Турген - быстрый, гневный, горячий. Надо сказать, что потомки мурзы вспоминали Арслана добром, хоть и с шуткой. Так, гуляя с Жуковским в окрестностях Москвы, губернатор Западной Сибири Александр Тургенев отвёл поэта к Симонову монастырю и внезапно стал подпрыгивать со словами: «Я, Турген Золотая Орда, топчу прах предка-злодея, осаждавшего сию обитель, но потом послужившего корнем могучего дуба, подпирающего нынче державу!»

Первый диссидент

Были в этом роду и почти святые. Во всяком случае, небезызвестный писатель и богослов Авраамий Палицын искренне считал, что Пётр Тургенев достоин прозываться московским новомучеником, хотя бы местночтимым. Новомученик, конечно, по отношению к самому Палицыну - келарь Троице-Сергиева монастыря описывал жизнь своего современника, совершившего гражданский подвиг во время Смуты.

Впрочем, собственно Смуты тогда пока что не было. Тот, кого все почитали спасшимся царевичем Димитрием, только-только успел венчаться на царство, задобрив и умилостив москвичей разнообразными льготами и просто денежными подачками. Одним из первых заподозрил неладное Пётр Тургенев. Он носил звание головы дворянских сотен, то есть, по сути, являлся командиром тогдашней гвардии и начал потихоньку мутить своих подчинённых на предмет: «А царь-то ненастоящий!» Кто знает, может, и удался бы первый в России гвардейский переворот, но Лжедмитрий оказался проворнее. За диссидентские бунтарские речи Петра арестовали, пытали и обезглавили непосредственно в Кремле. Шествуя на казнь, Тургенев продолжал агитацию: «Вору-расстриге служите! Это не царь - это антихрист, все, кто поклоняется сему посланцу сатаны, от него же погибнут!» Нет пророка в своём отечестве - одураченные москвичи, согласно свидетельствам, «хулою сего дворянина поносили, плевали и ругались над ним, восклицая, что погибает он за дело, коли бунтует против законного царя». Но время показало, кто был прав.

Уличная повесть

То, что именами писателей принято называть улицы и переулки, известно всем. В географии Москвы, пожалуй, можно найти весь «Золотой век» русской литературы. Но нигде, ни в каком городе мира не найти даже тупика, который сознательно назвали бы именем литературного произведения. Если не считать, конечно, гимна коммунистов - есть на западе столицы улица Интернациональная. Но по песне её окрестили или нет - вопрос открытый.
Тургеневу же в Москве повезло трижды: мало того что есть одноимённая площадь и даже целая станция метро, так ещё и повесть навеки запечатлена в столичной географии. В районе «Лосиноостровской» проходит улица Вешних вод. С чего бы такая честь? И почему именно вешние воды? На второй вопрос ответить легче, стоит только заглянуть в библиографию классика. Улица Отцов и детей? Засмеют. Улица Дворянского гнезда? Нельзя по идеологическим причинам. О произведениях «Жид» или «После смерти» лучше вообще не думать. А Вешние воды - романтично и нейтрально.
А вот ответ на вопрос, почему именно Тургенев, прост. Город Бабушкин в августе 1960 г. вошёл в состав Москвы. И в этом городе уже была ул. Тургенева. Такое обилие Ивана Сергеевича кому-то не понравилось. Но обижать классика, заменяя его имя на что-то рабоче-крестьянское, видно, было неловко, так что пришлось изворачиваться. Так в столице и появилась улица Вешних вод.