«Кишинев снится до сих пор!»

- Насколько мне известно, в этот раз вы приехали не только для того, чтобы увидеть родных. Ваш приезд связан еще и с делами...

- Очень многие зрители, мои соотечественники, пишут мне письма и обращаются с просьбой приехать в Молдову со спектаклем или с концертом. И мне кажется, наступило то время, когда это сделать необходимо. Это будет приурочено к интересной для меня дате: ровно двадцать лет назад я впервые вышел на сцену Национального дворца, который тогда назывался Дворец «Октомбрие». Знаете, я, еще ребенок, трогал стены, сцену, зрительские кресла и обещал, что обязательно сюда вернусь, обязательно сделаю что-то такое, что будет нужно и интересно не только мне, но и людям.

Так вот, мне уже есть что привезти и показать людям, и я с радостью это сделаю в своем городе. Тем более, что я буду не один, а с актрисой Нонной Гришаевой, с которой мы работаем уже около тринадцати лет в самых разных театральных и кинопроектах. Последние пять лет мы с ней постоянно еще и в телепроектах - «Большая разница», «Две звезды», «Достояние Республики». Мы с ней творчески везде пересекаемся, и я порой ее спрашиваю: «У тебя нет на меня аллергии?» Она отвечает вопросом: «А у тебя на меня?»

Так как мы полноценные люди, друг друга уважаем и творчески любим, мы давным-давно придумали совместный концерт, который показали во многих городах России. Осенью будет большое турне по США, через три недели улетаем в большое турне по Израилю, с успехом проехались по Латвии. То есть туда, где люди относятся тепло к тому, что мы делаем, мы и едем.

Ну а в Кишинев сам Бог велел приехать! Почему именно в мае? Потому что первый раз в Национальный дворец я попал в мае. Был выпускной вечер, мне было четырнадцать лет, был концерт, в котором я пел и танцевал. Спустя двадцать лет я буду вести собственный концерт, где тоже буду петь и танцевать. Вместе со мной будут прекрасные женщины, которые меня окружают в различных проектах. Но пускай их имена пока останутся сюрпризом для зрителей!

- Судя по плотному гастрольному графику, вам нечасто удается приезжать на побывку домой?

- Мне нечасто приходится бывать в Кишиневе, но из-за этого связь моя с Кишиневом не теряется. Меня часто спрашивают: «Как тебе там, в Москве? Стал уже москвичом?» Да никогда я не стану москвичом! Мне Кишинев снится! По-моему, это совершенно нормально: каждый человек любит то место, где родился. Потому что оно связано с его детством, а детство — это мечты, это планы, это фантазии, а их у меня всегда было очень много. Они сбываются по моему плану, может быть, с опозданием лет на пять.

Это связано с тем, что была одна страна, теперь мы живем в разных странах. Но ведь не это главное! Несмотря на то, что есть границы и таможенные посты, границу нельзя провести в душе человека, между сердцем одного человека и другого. Поэтому у меня связь теплая, я всегда вспоминаю Кишинев, во всех программах о нем говорю. Сейчас сидел в зале (во время концерта Валерия Леонтьева в Национальном дворце, — прим. авт.), и каждый человек считал своим долгом поблагодарить меня за то, что я не забываю родной город. А как я могу его забыть, если я здесь родился? Я не тот человек, который об этом забывает.

Последний раз в Кишиневе я был в октябре прошлого года. По просьбе Михаила Ширвиндта для его передачи «Хочу все знать» я снимал несколько сюжетов, посвященных национальным узорам, костюмам, криковским подвалам, молдавскому вину, танцам. Я все это знаю, помню, потому согласился и приехал.

«Кишинев превратили в курятник!»

- А Кишинев вашего детства с чем, в первую очередь, у вас ассоциируется?

- Во-первых, с яркими красками, с зеленью, фруктами, редкими в то время бананами. В советское время банан был сродни слитку золота. Когда привозили, а это было редко, бананы на улицу Аэродромная, образовывалась длиннющая очередь. А мы для того, чтобы получить два-три банана бесплатно, помогали разгружать машины с этими самыми бананами. Нам за это давали по связке бананов. Это было что-то невероятное!

Во-вторых, ассоциируется с любимыми улицами, с первой любовью, с родителями, с их любовью ко мне, с их непрепятствием тому, что я хотел делать. Мне родители говорили: «Ну раз ты так хочешь, будь по-твоему. Но если будут проблемы, значит, они тоже будут твои!» Это нормально, мне кажется, так выкристаллизовывается человек, так вырастает личность. Поэтому все ошибки, которые я совершал, — это мои ошибки, все победы — мои победы. Разница лишь в том, что если это победы, то я их посвящаю прежде всего родителям.

- Вы, будучи пионером, написали письмо в «Вечерний Кишинев», протестуя против сноса памятника Ленину...

- Например, город Санкт-Петербург... Когда я был маленьким, он назывался Ленинградом. И в моем подсознании он до сих пор остался городом Ленинградом. Это совершенно не значит, что этот город связан для меня с именем Ленина. Для меня это приятное слово — Ленинград. Оно из моего детства. Я — ребенок советской страны, который смотрел туда, куда указывал Ленин. Я все мечтал: «Вот вырасту и обязательно узнаю, куда же он указывает. В какое светлое будущее?» Когда в Кишиневе сносили памятник Ленину, я думал: «Как же так? Он же показывает в будущее. А они сносят его, варвары!» Это потом мы узнали, что это за человек и какую роль он сыграл в истории.

Но для меня тогдашнего это не было связано с каким-либо политическим актом. Для меня это было связано с художественной ценностью очень красивого, между прочим, памятника, созданного Щусевым, автором мавзолея Ленина. Памятник вписывался в ансамбль города. Для меня он не был связан с именем Ленина. Ну стоит добрый дедушка, красиво стоит, в пионеры здесь принимают...

То же самое, я радовался, когда памятник Штефану чел Маре передвинули на четыре метра, потому что его действительно не было видно, голуби его пачкали. Теперь его видно, все замечательно. Я воспринимал памятник как произведение искусства. Когда говорят, давайте снесем памятник Пушкину, потому что он плохо отзывался о Кишиневе... Да оставьте вы в покое Пушкина! Какой памятник красивый! А то, что город превратили в курятник, это почему-то никого не волнует. А в городе был потрясающий ансамбль! Это был город, в котором были улочки, где правильно были посажены деревья, в котором правильно были проведены троллейбусные линии. Сейчас этого нет. Кстати, это болезнь не только Кишинева, это болезнь крупных городов, переживших переходный период.

А переходный период — это всегда очень болезненно, когда никто ни за что не отвечает. Я проезжал мимо цирка — сердце кровью обливается. Здание цирка было чуть ли не на втором месте как произведение архитектурного искусства! Я знал людей, ныне покойных, и, слава Богу, что они не увидели, что сделали с их детищем! Каждый сектор цирка был определенного цвета, со всего Советского Союза привозили определенного цвета мрамор, зрителей у подножия встречал огромный лев, на каждом этаже — разноцветные картины, выполненные художниками со всего СССР, на третьем этаже по ярусу стояли потрясающие керамические вазы и панно, сделанные молдавскими мастерами. Да на такое здание молиться нужно было! А что из него сделали?! Это ужасно! Надо беречь то, что вокруг. Мне в детстве хотелось здесь жить, потому что у меня был прекрасный, красивый город Кишинев, который у меня никто не отнимет, потому что он внутри живет.

«Буду счастлив сняться в молдавском кино!»

- Много наших гастарбайтеров работает в России, и их имидж, имидж страны, не самый благоприятный. Как бы нам его изменить в лучшую сторону?

- По-моему, я это делаю ежедневно, изо всех сил, в поте лица. Тружусь и улучшаю имидж той страны, к которой я все равно имею прямое отношение. Здесь живут все мои родные, понимаете? У меня нет родственников в Москве, не считая бывшей жены, все мои родственники живут здесь. Поэтому я считаю, что я — молодец, пора меня уже похвалить (улыбается)!

- Последний вопрос...

- Не надо последний! Я буду жить сто лет!

- Тогда крайний вопрос. Если бы вас пригласили в кино-проект «Молдова-филм», приняли бы предложение?

- Конечно, да, почему же нет?! Мне все время задают вопрос: «А вы бесплатно не сниметесь?» Да, я очень много работаю бесплатно и снимаюсь не из-за денег, если мне это интересно. К сожалению, сегодня приоритеты у людей другие, как говорится, побольше бабла срубить. В гроб с собой все не унесешь, о душе пора подумать. Поэтому я всегда думаю о прекрасном, о созидательном. Поэтому, если будет интересный сценарий, если будет талантливый режиссер, если мне предложат, я буду только «за», я буду счастлив! Пока не предлагают, значит, я делаю сам. Поэтому мы проведем теплый творческий вечер, на который я приглашаю всех читателей «Комсомолки». Приходите, товарищи, 21 мая!