Актер рассказал, как судился с женой банкира из-за высказываний в своем блоге, как ему запрещали много работать на заводе и как топтали достоинство в театре «Современник».

— Станислав Юрьевич, вы в очередной раз ввязались в скандал — на вас подала в суд жена банкира. Чем закончилось дело?

— У меня в пятницу было знаменательное событие — наконец поставлена точка в этом деле с Ольгой Родионовой, действительно, женой крупного банкира, который создал свою медиаимперию. И вот, в одном интересном месте она сделала себе бриллиантовый пирсинг, опубликовала на Западе книгу со своими фото — и я в своем блоге назвал ее «королевой вагинального пирсинга». Но это ведь мой частный дневник — что хочу, то и пишу! Она залезла в интернет и посчитала, что Садальский ее оскорбил — на меня завели уголовное дело. Но у меня сильнейшие адвокаты. Судья приняла решение, что я невиновен. Вообще, можно подумать, что нашим судам делать нечего — деньги налогоплательщиков идут на такую ерунду. Это вообще нонсенс! Все это так называемый «высший свет России» — они устраивают гламурные вечеринки, пьют мартини. Но вчера для этих людей было горе. Вообще, сейчас в российских судах творится безобразие — когда судью спрашивают, есть ли у него совесть, а тот отвечает, что у него есть дети.

— Как считаете, почему вы постоянно оказываетесь в эпицентре скандала?

— Ничего я не попадаю, они сами на меня лезут! Все эти люди просто правду называют кривдой.

— Вы не только россиянин, но и гражданин Грузии — зачем вам двойное гражданство?

— Да я бы и тройное себе взял, и вообще всех бывших союзных республик. Просто обижали грузин, которые жили в России, моих друзей… Когда, например, стали закрывать грузинские рестораны только потому, что там не было сырной доски. А у грузин вообще сыр не режут в ресторанах! Потом детей моих друзей — московских грузин — начали выгонять из школ… И я вот в знак протеста против всего этого принял грузинское гражданство. Я бы и украинское гражданство с удовольствием принял, потому что я наполовину украинец. Когда я приезжал в деревню к моей маме в Воронежской области, где жило много украинцев, меня дразнили: «Москаль-москаль, г…о плескай!». А я отвечал: «Не врите — я украинец». У моего родного брата, кстати, в паспорте было написано «украинец». А вот фамилия моей бабушки, матери отца, — Агейчик. Наверное, это еврейская фамилия.

— Вы родились в глубинке, в Чувашии, родители были учителями. Как так получилось, что вы стали известным актером?

— Я просто другой профессии для себя не представляю! Кто-то из моих ровесников хотел стать летчиком, кто-то — космонавтом, а я — только артистом. Я не верю во все эти разговоры типа «вот я сижу, мечтаю, но моя мечта не сбывается». Если сильно захотеть, любое желание может исполниться. А еще дело в том, что я просто ненавижу физическую работу. У меня нет ни терпения к этому, ничего. По натуре я ближе к Обломову. И могу заниматься только актерством — кривляться, ломаться и так далее.

— Но работали же вы в свое время на заводе учеником токаря…

— Ну да, вот только тогда, в советское время, было такое правило — чем больше делаешь за смену, тем больше получаешь денег. Но на самом деле, негласно, нельзя было сильно много работать — а то специально снизят расценки. И меня даже ругали за то, что я перенапрягался. Нужно было выполнять всего лишь чуть-чуть больше нормы. А я ведь хотел зарабатывать много, но коллеги говорили, что пахать слишком много нельзя: сиди мол, перекуривай. Это была всесоюзная практика.

— А как вы попали в уважаемый театр «Современник»?

— Меня ведь взяли не потому, что я был нужен театру, а просто по той причине, что меня были уже готовы принять на работу другие четыре театра. В «Современнике» это считалось престижным — взять человека, на которого положили глаз и остальные. А там я на самом деле оказался просто балластом — ничего не делал, и очень сильно от этого страдал. Я терпеть не мог участвовать в массовке, а мне постоянно талдычили, что я никто и ничто. Буквально топтали мое достоинство — а ведь актера без достоинства быть не может. Мне говорили, что я должен, как все, участвовать в массовке, а я отвечал, что не для этого нужно оканчивать театральный институт.

— Вы ведь уже не застали Олега Ефремова?

— Нет, тогда уже было вот это «трио» — Табаков, Кваша и Волчек. Ни с кем из них у меня не сложились отношения. Не знаю — к счастью или к сожалению. Но я никогда ни о чем не жалею. Кто-то гениально играет на флейте, но кто-то другой еще гениальнее это слушает. Сейчас я имею в виду своих зрителей.

— Вы успели подружиться с Высоцким на съемках «Место встречи изменить нельзя»?

— Высоцкий вообще знал себе цену, понимал, что он личность выдающаяся, — поэтому мало кого к себе подпускал. Всех держал на дистанции — меня в том числе. Но я, кстати, получил от него предложение сниматься в «Зеленом фургоне», но ему не дали снять это кино.

ИЗ ТОКАРЕЙ — В АРТИСТЫ

Имя: Станислав Садальский
Родился: 08.08.1951 в Чкаловском (Чувашская АССР)

До поступления в ГИТИС работал на Ярославском моторном заводе учеником токаря и играл в кружке драматического искусства Дворца культуры моторостроителей. Позже был принят в «Современник», где играл с 1973 по 1981 год. Активно снимался в кино с 1971 года: «Лес» Владимира Мотыля, «Торпедоносцы» Семена Арановича, «Небеса обетованные» Эльдара Рязанова. Наибольший успех выпал на долю ролей Садальского в телефильме «Место встречи изменить нельзя» и фильме «О бедном гусаре замолвите слово». Заслуженный артист РСФСР, Народный артист Грузии и Чувашии.