Станислав Лужанский

Все добро - жене

И в зрелом возрасте люди женятся. Людмила Гонцова и Аурел Савич нашли друг друга, когда обоим было уже за шестьдесят. Познакомились благодаря объявлению, поданному Савичем в газету «Маклер». Она проживала в Бендерах, он – в Кишиневе. Сначала писали друг другу теплые письма, затем, было это в 2005 году, Гонцова переехала к Савичу в однокомнатную квартиру на улице Зелинского.

Перед началом совместной жизни Людмила Гонцова продала свой дом в Бендерах. Другого жилья у нее не было. В 2005 году пара зарегистрировала брак. Пенсионеры жили дружно. По крайней мере, об этом говорят не меньше десяти свидетелей – соседей Аурела Савича и знакомых по социальной столовой еврейской общины, где он питался.

Прожили супруги вместе недолго. 25 декабря 2007 года Аурела Савича нашли повесившимся во дворе Клинической психиатрической больницы в Костюженах. Мужчина покончил с собой по неизвестной причине, оставив наследство в виде квартиры и денежных вкладов в банке.

Аурел Савич страдал простой формой шизофрении и периодически проходил лечение в Клинической психиатрической больнице в Костюженах. Однако недееспособным мужчина не был. Он мог, как говорит юридическая наука, «своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их». То есть Савич был способен заключать любые сделки, вступать в брак, оставлять завещание, нести ответственность за свои поступки.

В завещании он распорядился оставить все имущество жене – Людмиле Гонцовой. За свою жизнь Савич оформил три таких документа. По закону, юридическую силу имеет последнее завещание. Трижды нотариусы удостоверяли эти акты и признавали полную дееспособность Аурела Савича.

Наличие у человека психического расстройства не означает, что он не способен руководить своими поступками и осознавать их значение. Врачи на протяжении многих лет  не ставили вопрос о недееспособности Савича. Больной находился в восьмом отделении клиники, где предусмотрен свободный режим. Душевный недуг Савича не лишал его полной самостоятельности. Так почему лишь после его смерти в отчете судебно-психиатрической экспертизы был сделан такой вывод?

Спасительная шизофрения

И вроде не было сомнений в том, кто должен принять наследство, однако права на него заявила сестра погибшего – Жоржетта Пронина. При жизни Аурела Савича его дееспособность сестрой не оспаривалась. Чтобы завладеть наследством, Прониной необходимо принятие судебных решений о недействительности брака между ее братом и Гонцовой и завещания Аурела Савича. Тогда ей, Прониной Жоржетте, как наследнику второй очереди, достанется все имущество ее брата. Детей, то есть наследников первой очереди, у Аурела Савича не было.  

В настоящее время интересы Прониной в судебной инстанции представляет прокурор.  Истец в качестве основного доказательства представил выводы посмертной судебно-психиатрической экспертизы, которая установила, что в период составления завещаний Савич был недееспособным. Врачи на протяжении более 30 лет, с тех пор как Аурел Савич впервые обратился за психиатрической помощью, считали его способным понимать свои поступки и управлять ими. До смерти брата подобных сомнений не было и у Жоржетты Прониной. Несмотря на это, эксперты медучреждения, где на протяжении многих лет лечился Савич, заявили о недееспособности своего уже покойного пациента. Загадочное двоякомыслие. Впрочем, подвергать сомнению выводы психиатров с многолетним стажем работы мы не вправе.

Понять Жоржетту Пронину можно: ее брат прожил немногим более двух лет с Людмилой Гонцовой, как вдруг немолодой супруг умирает. Может показаться, что в брак Гонцова вступила из корыстных целей. Между тем тот факт, что женщина перед переездом к Савичу продала собственную квартиру в Бендерах, ставит под сомнение эту версию. Выходит, если суд признает недействительным завещание и брачный союз, Людмила Гонцова пополнит ряды бездомных. Хотел ли этого наследодатель Аурел Савич?
 
Отчет судебно-психиатрической экспертизы – основное доказательство, которое приводит истец. В нем содержится краткая биография Аурела Савича: «...успешно осваивал материал и в 1964 году закончил 10 классов, продолжил обучение в Инженерно-транспортном институте ... учился в кишиневском Аграрном институте, который успешно окончил … был женат, родился ребенок, у которого был паралич и который умер в возрасте 10 лет. Жена скончалась в 1989 году после падения с дерева. Аурел стал жить один».

К психиатру Савич впервые обратился в 1974 году. Очевидно, что удары судьбы и, главным образом, одиночество подстегнули душевную болезнь. Может быть, по этой причине Савич стремился найти спутника жизни даже в таком «небрачном» возрасте.  Некоторые свидетели указали на то, что с родной сестрой он не общался. Один из них – А.И. Гольдберг пишет: «Аурел жаловался, что, несмотря на то, что у него есть сестра, общаться с ней он не может … он сидел в тюрьме за воровство два раза. Его никогда в тюрьме не посещала сестра...».

Корреспондент «Панорамы» попытался связать с Жоржеттой Прониной по телефону. Однако женщина отказалась давать какие-либо комментарии и бросила трубку.

Сомнительная психиатрия

Из отчета экспертов складывается впечатление, что история жизни Аурела Савича и история его болезни – это одно и то же. В документе нет свидетельств людей, общавшихся с больным. Одни лишь диагнозы, диагнозы... Между тем мнение Гонцовой разделяют многие знакомые ее мужа. Все сходятся в одном – Савич был адекватным человеком, способным отвечать за свои поступки. Конечно, свидетели не являются экспертами-психиатрами, но разве для того, чтобы понять, дееспособен человек или нет, требуется быть экспертом? Вот почему все три нотариуса при удостоверении завещания увидели перед собой человека, понимающего смысл происходящего.

Врачам-психиатрам больницы, в которой больной Савич свел счеты с жизнью, виднее – они без сомнений смогли определить душевное состояние и диагноз Аурела Савича именно в те моменты, когда он подписывал завещания.

По словам Виктора Шевчука, нотариуса, удостоверившего последнее завещание, особой процедуры проверки дееспособности клиентов не существует. «Моя задача –  удостовериться в адекватности лица, совершающего сделку. Заметно, когда человек «плывет». Для этого не нужно быть психиатром. Про таких говорят: «не от мира сего». Естественно, по закону, мы отказываемся удостоверять завещания таких людей», –  поясняет Виктор Шевчук.
          
«Последний раз был госпитализирован с 08.11 по 25.11.07», – говорится в отчете судебно-психиатрической экспертизы Савича. –  Разговаривал монотонно, речь еле слышна, замедленные движения, плохое настроение, угрюмое выражение лица, ограниченная мимика. Не проявлял желания заниматься чем-либо, не спал, отсутствовал аппетит». Не напоминают ли вам отдельные детали этой характеристики черты известного всем советского генсека «застойной» эпохи или манеру одного из первых российских президентов? Кстати, эти личности не страдали психическими расстройствами, и уж тем более были дееспособными.
 
Между прочим, американский математик, обладатель Нобелевской премии Джон Нэш  также страдает шизофренией. Однако это не мешает ему быть тем, кем он является. Вряд ли над Нэшем установят опеку и он не сможет распоряжаться своим наследством.

Посмертная судебно-психиатрическая экспертиза признана одной из самых сложных видов экспертиз. Соблюдая презумпцию невиновности, не будем говорить о поголовной корыстной составляющей в действиях психиатров. Однако слишком уж часто приходится ловить слухи о нечистоплотности представителей этой профессии. Как бы поскорее заполучить квартиру престарелой бабушки, физически не устраняя собственницу? Правильно – надо признать ее душевнобольной. Поставить перед комиссией вопрос о ее дееспособности. Добиться, чтобы суд установил над ней опеку, а значит, лишить старушку большей части гражданских прав. Поговаривают, что с живым человеком сделать это несложно при помощи денег. С мертвым, да еще и страдавшим каким-нибудь психическим заболеванием, еще проще, ведь отсутствует сам объект экспертного исследования – испытуемый.

Мы не вправе оценивать негативно всех работников Костюженской «психушки», но официальный повод обратить на это учреждение повышенное внимание недавно появился. МВД сообщило, что в течение длительного времени путем оперативного наблюдения были собраны доказательства коррупционных действий членов судебно-психиатрической комиссии Костюженской клиники. Врачи подозреваются в умышленно неверной постановке диагноза подсудимым, с тем чтобы те смогли избежать уголовной ответственности. Эскулапы, скорее всего, понесут наказание, поскольку их в процессе переговоров о даче взятки записывала скрытая полицейская видеокамера. Соблюдая тайну следствия, должностные лица МВД пока держат имена подозреваемых в тайне.