Станислав Лемн
 

В июле парламент принял новый закон о судебных исполнителях, а на днях был промульгирован закон о внесении изменений в Исполнительный кодекс, регулирующий  процессуальную деятельность судебных исполнителей.

То, что система судебного исполнения давно нуждается в кардинальных переменах, похоже, ни у кого не вызывает сомнений. 300-400 исполнительных производств у каждого судебного исполнителя – это ставшая привычной практика. Низкие зарплаты, перегруженность, рискованность создали широкую коррупционную основу системы судебного исполнения.  

Мы уже давно привыкли к частным нотариусам и частным адвокатам, однако словосочетание «частный судебный исполнитель» вызывает недоумение и тревогу. Хотя слово «частный» не встречается в исполнительном законодательстве, фактически деятельность исполнителей, прежде находящихся в подчинении Министерства юстиции, будет походить на нотариальную тем, что за свой труд исполнитель начнет получать гонорар.     

Трое судебных исполнителей, с которыми корреспондент «Панорамы» обсуждал нововведения, попросили не называть своих имен. Тем лучше –  честнее.  

– Так как Департамент исполнения реорганизуется, мы надеялись, что нам выдадут зарплату за шесть месяцев, – рассказывает Ион П., судебный исполнитель сектора Чеканы муниципия Кишинев. – Однако рядовых исполнителей вынудили написать заявление об отставке. Впрочем, начальники гражданских отделов исполнительных бюро зарплату за полгода получили. Материальной основы для нашей деятельности создано не было. Всем нам теперь нужно подыскивать офис, покупать оборудование и мебель, оплачивать услуги бухгалтера, подключаться к интернету. Надеюсь, что действующим судебным исполнителям выдадут по столу, стулу, скамье для посетителей и компьютеру, то есть передадут то, чем они пользовались в прежнее время. Вначале нам будет очень тяжело работать. Впрочем, о том, что мы перейдем к новой системе, было известно давно.

Несмотря на финансовые трудности, многие исполнители воспринимают реформу позитивно. Особенно те, кто, по всей видимости, старался работать честно.

– Средняя зарплата судебного исполнителя составляет 2000 леев, – продолжает Ион П.

Одновременно приходится вести по три-четыре сотни дел. Канцелярские принадлежности, марки, бумагу нередко покупаем на свои деньги. Гонорар будет для нас стимулом работать больше и лучше. Уменьшится и число производств. 50-60% из них – повторные. Поскольку расходы исполнителя нужно будет оплачивать, такой ситуации не будет. Хотя на первоначальном этапе количество производств у каждого исполнителя намного возрастет. Схема работы будет корректироваться и оттачиваться со временем. Например, большим упущением является то, что лицензию не могут получить действующие судебные исполнители, обладающие большим опытом работы, но не имеющие диплома лиценциата права. У них один выход – становиться помощниками в исполнительных бюро, то есть наемными работниками. В то же время многие исполнители, не имеющие практики, располагают возможностью создания исполнительного бюро.

Недоработок много. К примеру, из-за несовершенства законов есть большая сложность со взысканием  штрафов. Статья 34 Административного кодекса, регламентирующая порядок исполнения по таким делам, не работает. Нужно предусмотреть механизм, действующий во многих развитых странах, когда упорных неплательщиков в качестве наказания активно принуждают к неоплачиваемому труду в пользу общества. У нас эта возможность теоретически предусмотрена, но фактически реализовать ее проблематично.

Страдают исполнители и от постоянных визитов контролирующих структур, сетуя на то, что, вместо того чтобы разгребать горы исполнительных производств, они вынуждены тратить время на содействие проверяющим. Было бы неплохо, чтобы в начальный период нас поменьше беспокоили всевозможными проверками.

Противники реформы считают, что новая система создана в пику интересам взыскателя. Государство сняло с себя ответственность по судебному исполнению. Они говорят: «Мало того, что карман истца изрядно опустошен судебными издержками, так еще и платить после выигранного дела. А что если у должника не окажется имущества?». В теории расходы исполнителя, оплачиваемые взыскателем, составляют небольшую сумму и должны быть позднее взысканы с должника. За счет последнего оплачивается и гонорар исполнителя. Именно гонорар – главный стимул, ради которого, по идее, исполнитель должен стараться довести дело до конца.  

Другой судебный исполнитель, Виталий А., называет систему государственного регулирования этой сферы утопией.

– Властные структуры всегда желали держать судебное исполнение под своим контролем, – утверждает госслужащий. – Схема очень проста: скажем, высокопоставленный чиновник владеет предприятием. Его фирма берет большую ссуду в банке и не возвращает ее. Фирма проигрывает в суде, однако, имея контроль над исполнением, чиновник обещает адскую жизнь – беспрерывный контроль и в конце концов увольнение. Заваленные по уши работой, абсолютно все исполнители имеют какие-либо недочеты в работе. Всегда есть к чему придраться. Нередко в нашей работе, и моей в том числе, происходило подобное. Государственная система дала возможность диктовать нам по телефону, как поступать. В итоге исполнители боятся работать по закону, прекращают или умышленно затягивают производство. Вот почему выведение судебного исполнения из-под крыла государства просто необходимо.

Те, кто ратует за новую систему, приводят один из основных аргументов: желание получить гонорар значительно снизит коррупционные риски судебного исполнения. Хватает и неясностей. Так, до изменений работникам гражданских отделов исполнительных бюро де-юре помогала служба судебной полиции. Однако, не имея стимулов для работы, эта структура вела себя пассивно. Теперь появилась новая возможность – привлекать к работе детективов и частные охранные агентства. Они могут заниматься, к примеру, выяснением финансового положения должника и розыском его имущества.

Один из детективов, с которым консультировался автор этой статьи, назвал новое законодательство в области судебного исполнения сырым, непроработанным и пространным. Едва ли не в каждой статье Закона о судебных исполнителях обнаруживались юридические ляпы. Их перечисление заняло бы много места на газетной полосе. Чего только стоит п. j) статьи 6 этого закона, где к правам судебного исполнителя отнесено и «осуществление примирения сторон на досудебном этапе и в рамках исполнительного производства».

Ясно одно: резкие изменения законодательства создадут, по крайней мере на первых порах, массу неудобств всем участникам исполнительного производства. Впрочем, а может ли быть хуже, чем было прежде?  Добрая половина всех исков, проигранных Молдовой в ЕСПЧ, связана с неисполнением судебных решений.