Ион Тома

Первый президент Молдовы рассказал нам о Конституции, политике, его дочери и последней страсти – написанию мемуаров.

Что Вы думаете об инициативе Альянса по изменению действующей Конституции?

Я думаю, что мало шансов сделать это нынешним составом парламента, учитывая, что ПКРМ отозвала свою инициативу и всеми способами бойкотирует выборы президента страны в предложенной АЕИ формуле.

В принципе же, во избежание подобных кризисов в будущем, Конституция должна быть изменена в направлении прямых выборов президента или же выборов простым большинством голосов депутатов.

Думаю, что мнение некоторых о том, что в парламентской республике, какой сегодня является и Молдова, президент не может избираться народом, попахивает измышлениями в поисках предлога для бойкота.

Готово ли наше общество и, не в последнюю очередь, политический класс к качественному изменению основного закона? Почему?

Я говорю, что да. Через три года Конституции Республики Молдова исполнится 20 лет и, вполне естественно, что со временем ситуация изменилась. Кроме того, в Конституции еще есть недоработки, такие, например, как правильное название официального языка, который, конечно же, румынский... мне очень жаль, что моя инициатива, как президента страны, не прошла в парламенте в свое время.  Затем, возможно, есть и другие необходимые изменения в том, что касается судебной реформы, месте прокуратуры в правовой системе, и т.п. Я считаю, что у конституционной комиссии предстоит огромная работа, чтобы представить проект о внесении поправок в высший закон.

Готово ли общество к изменениям?! Я думаю, что это проблема политического класса. Кроме того, если это будут верные изменения, хорошие и понятные всем, я вас уверяю, они будут поддержаны, даже через референдум.

У избранного народом президента больше власти? Во время Вашего мандата в качестве главы государства Вы чувствовали большую поддержку и открытость по отношению к своим инициативам, нежели президент Воронин? 

Президент, избранный электоратом, конечно же, чувствует себя более комфортно во всех своих инициативах. В первый раз я был избран на пост президента парламентом 30 сентября 1990 года. В то сложное время, ознаменованное сепаратизмом и распадом СССР, президент, избранный парламентом, каким был я, был связан законодательной властью, зачастую оказываясь в ситуации, когда необходимо было объясняться по тому или иному вопросу. Чтобы президент стать более независимым, был разработан закон об избрании главы государства. Так, 8 декабря 1991 года я стал полноправным президентом, поскольку был избран прямым голосованием граждан. Новое положение, конечно же, предполагает сотрудничество с парламентом и правительством...

Много говорится о разделении полномочий между институтом президента, парламентом и правительством. По Вашему мнению, какой режим правления больше всего подошел бы Молдове?

Лучшим механизмом для Республики Молдова в нынешнем этапе, да и в будущем является полупрезидентский-полупарламентский режим, то есть режим, установленный в Конституции 1994 года.

Я имею в виду, что ответственность и обязательства между ветвями власти были очень удачно распределены. Переход к парламентскому режиму в 2000 году был сделан с хорошими намерениями, однако была допущена ошибка, когда был упразднен процесс прямых выборов президента республики.

Было озвучено предложение найти на пост президента аполитичного кандидата.  Лично Вы кого бы предложили, зная людей, а также программу работы главы государства?

Для начала давайте разберемся с этим термином "аполитичный" и справимся в словаре, поскольку аполитичный не означает, что он не должен заниматься политикой, а скорее, что он не должен быть членом какой-то партии или же, по крайней мере, на срок действия своего мандата должен приостановить свое членство в партии. Кстати, таковым было и мое намерение, если бы я был избран на второй срок.

Что касается кандидатур, я бы сказал, что в Молдове их предостаточно. Люди говорят о моей дочери, Наталии Герман, как о возможном кандидате на пост президента страны... Я бы хотел сослаться на одну статью, в которой она отрицает эту возможность... ей нравится то, чем она занимается в настоящее время, и я с ней согласен – не следует допускать сбоев в процессе переговоров о присоединении Республики Молдова к Европейскому союзу и либерализации визового режима. Тот факт, что она является главным переговорщиком по данным вопросам, меня, как родителя, радует больше, чем любые другие предложения.

Чем занимается президент спустя месяц после завершения его полномочий, когда страсти улеглись, уже видны первые решения нового главы государства? Как проходит адаптация от крайне жесткого режима работы к распорядку обычного человека?

Прежде всего, не находит себе места и чувствует себя не в своей тарелке. Жизнь президента, полная проблем, ответственности и критики, в какой-то момент прекращается. И в этот момент ты не расслабляешься, как это может показаться, а наоборот еще больше напрягаешься, потому что не знаешь, что делать.

В этот период я анализировал причины, по которым мы проиграли президентские выборы, и пришел к выводу, что, в принципе, причины для этого были. Я не хочу говорить о нарушениях в ходе избирательной кампании и во время подсчета голосов... они были обнаружены позже. Вот примерно такой была первая реакция.

Затем я уже начал размышлять о том, что мне делать дальше – уйти из политики с опущенной головой, или же остаться, чтобы быть полезным обществу. Я начал консультироваться с коллегами по Партии возрождения и согласия, в которой я был председателем, и пришел к выводу, что первому президенту Республики Молдова необходимо сосредоточиться на сплочении демократических сил в преддверии  парламентских выборов, которые должны были состояться через два года. Так была создана Демократическая конвенция Молдовы, в которую вошли многие правые силы, такие как НЛП, Христианско-демократическая лига женщин, Христианско-демократический народный фронт, Экологическая партия "Alianta Verde" и т.д. Тогда мы прошли в парламент с 26 мандатами. Позже я инициировал создание парламентского большинства – Альянса за демократию и реформы – будучи лидером этого союза, при этом не претендуя на какие-то руководящие должности в парламенте. Жизнь снова стала интересной и насыщенной, полной забот. После того, как Альянс за демократию и реформы  проиграл парламентские выборы в 2001 году, я продолжал выступать за объединение демократических сил, что завершилось появлением Блока "Демократическая Молдова" в 2005 году. После этого я ушел из политики.

В остальном, я занялся сочинительством и воспоминаниями, пронизанными датами и документами. В настоящее время я работаю над шестым томом мемуаров (два тома уже были изданы, еще три находятся в работе). Мне нравится мое сегодняшнее увлечение, и я даже проникся ответственностью – хочу, чтобы история нашей страны оставалась живой, особенно сейчас, когда был сожжен архив парламента.

Почему Вы оставили политику?

Я ушел из политики, потому что посчитал, что моя миссия выполнена: демократические силы были практически собраны в единый блок. С другой стороны, я осознавал тот факт, что на политической арене появились молодые инициативные политики, которым мы, представители старой гвардии, должны уступить место.

Те, кто понимает, что могут еще что-то взять от первого президента, обращаются и сегодня, а те, кто считает, что они достигли вершины мудрости и местами опыта, как говорится, все еще набивают себе шишки...

О каких решениях, принятых во время вашего мандата, Вы сожалеете, и какими гордитесь?

Хочу отметить, что все решения принимались, исходя из конкретной ситуации, из существовавших в то время контекста и обстоятельств. Я бы даже сказал, что некоторые решения были приняты, когда не было времени, чтобы подумать о перспективах и будущих последствиях.

Я горжусь решениями, направленными на демократизацию страны, создание государства и перехода к рыночной экономике. Да, были и решения, достойные сожаления, однако я не вижу, как можно было бы поступить иначе. К примеру, либерализация цен и экономики до приватизации: экономика предполагает конкуренцию, чтобы появилась конкуренция, необходимы экономические агенты на основе частной собственности, и было ясно, что эта реформа должна была проходить, по крайней мере, параллельно с процессом приватизации. Но мы практически были поставлены в ситуацию, когда мы были вынуждены начать либерализацию, поскольку у нас не было национальной валюты, а Россия и Украина либерализовали рынок в начале 1992 года... в противном случае существовал риск, что мы будем наводнены рублями извне и останемся без товаров.

О чем я сожалею, хотя это произошло уже после моего ухода с поста президента, так это о способе проведения аграрной  реформы, и именно об объединении аграрной реформы с созданием инфраструктуры для частного сектора. Крестьяне получили землю в условиях, когда не было малой инфраструктуры. В итоге, землю поделили на участки, и вся крупная инфраструктура была разрушена. Я считаю, что лучше было бы, если бы земля была консолидирована в соответствии с имеющейся крупной техникой, по крайней мере на переходный период.

Есть и другие моменты, о которых я сожалею и не скрываю этого – о решениях, принятых в сложных обстоятельствах... Мы не были рождены ни президентами, ни премьер-министрами, не имели опыта создания государства, и все же, вот, Республике Молдова в этом году исполняется 20 лет.