Ученые-государственники в принципе готовы дать прогностические варианты продолжения, если не завершения, эволюционного процесса создания молдавского государства как продукта равноправного, разноязычного и со специфической культурой полиэтнического народа Молдовы, интегрированного в систему молдавских культурно-языковых и политических символов и ценностей.

14 – 16 апреля состоялась международная научная конференция на тему «Эволюция молдавской национальной идентичности: сущность и характер ее восприятия внутри страны и за рубежом». В ее работе приняли участие ученые из РФ, Украины, Молдовы двух берегов Днестра. Одни из них не только ученые по статусу, но и политики (П. Лучинский), дипломаты (В. Кузьмин, С. Пирожков, Е. Чобу), депутаты парламента прежних созывов (В. Н. Стати, П. М. Шорников, И. Ф. Грек), бывшие министр и вице-министр (В. А. Бенюк, С. М. Назария). По своим профессиональным интересам они представляли различные научные дисциплины, которые, так или иначе, рассматривают проблемы  этнической, гражданской, а также политической идентичности в теории и на практике. Это историки, политологи, этнологи, социологи, этнопсихологи, лингвисты. Они трудятся в АН РМ (В. П. Степанов, И. И. Кауненко, Е. Н. Квилинкова), в московских научных учреждениях (М. Н. Губогло, А. С. Стыкалин, В. Б. Каширин), на университетских кафедрах Кишинева, Тирасполя, Херсона, Одессы (В. Г. Мошняга, А. Лаврик, Л. А. Рошка, Н. В. Бабилунга,  В. К. Коробов, В. П. Щетников). Указанный персональный и профессиональный состав участников конференции подчеркивает важность и актуальность вынесенной на обсуждение проблемы, которой занимается так много известных людей ученого, политического и экспертного сословия Молдовы, Украины, России.

Вместе с тем, следует сказать, что, несмотря на приглашение, в работе конференции отказались участвовать все те, кто открыто не признает самостоятельный статус молдавской этнонации и вещает о провале проекта молдавской государственности. Это, конечно же, подтверждает реальность раскола молдавского этноса, прежде всего его политического, научного и культурного слоя, по главному вопросу: быть или не быть Молдове суверенной и независимой и кто будет создавать ее таковой? Их отказ от дискуссий означает, что им нечего предъявить в качестве аргументов для защиты своей позиции, но у них власть в руках, они считают себя победителями молдовенистов в филологической войне с ними и этого оказывается достаточно, чтобы так себя вести.

Но вопреки отсутствию на конференции открытых противников молдавской этнической и политической идентичности (а может благодаря этому), дискуссия все же состоялась, и не могла не состояться. Она и без них прошла живо, интересно, не оставив никого равнодушным, но совершенно в ином русле, чем то, которое было бы задано «учеными»-унионистами. В  основе дискуссии лежало различное понимание выступавшими значения главных маркеров молдавской идентичности в судьбе молдавского этноса на современном этапе. Что является следствием 20-летней их дискредитации в  Республике Молдова и, прежде всего, в среде ее мажоритарного населения.

НАЗВАНИЕ ЯЗЫКА. Тон дискуссии задали известный московский ученый-этнолог, уроженец Чадыр-Лунги, гагауз по национальности М. Н. Губогло и экс-президент Республики Молдова, доктор философии, автор книги «Молдова и молдаване» П. К. Лучинский.

Выступая первым с докладом «Этногенез как предтеча современных идентичностей», М. Н. Губогло провел мысль о том, что языковая и этническая идентичность молдаван – это два глубинных корня дерева молдавского этноса, которые нужно удобрять, поливать, за которыми необходимо ухаживать, чтобы крона этого дерева не засохла, была живой и вечно зеленой. Отсутствие одного из указанных корневых компонентов идентичности приводит к умиранию самой кроны.

В ответ на это образное сравнение проблем молдавской идентичности с корневой системой дерева, П. К. Лучинский стал доказывать, что ничего подобного с молдавским этносом не произойдет, поскольку румынский язык и молдавский язык – это один и тот же язык. И в качестве аргумента он приводил в пример Австрию, жители которой называют себя австрийцами, а язык у них немецкий. Нужно отметить, что экс-президент придерживался иной позиции в середине 1990-х гг., когда в Парламенте Молдовы рассматривалась конституционная поправка президента М. И. Снегура, предусматривающая изменение названия молдавского государственного языка на румынский. Тогда он, будучи в ранге спикера парламента Молдовы, предложил формулу двойного обозначения в Конституции государственного языка молдавский (румынский), предоставляя гражданину страны право использовать то его название, которое считает правильным. Теперь же П. К. Лучинский доказывает, что правильное название государственного языка в Молдове – румынский. Эволюция его взгляда на глоттоним государственного языка на лицо. Но что было удивительно для участников конференции из числа не молдаван: прямо или косвенно, этот тезис известного политика поддержали на конференции практически все ученые из числа этнических молдаван.

В унисон гагаузу М. Н. Губогло выступил болгарин И. Грек, который заявил, что «отказ (под давлением или добровольно) от этнополитического маркера молдавский язык может стать одной из главных причин утраты сопротивляемости молдаван румыноунионистам».

Здесь необходим подробный комментарий позиции одной и другой стороны дискуссии.

В чем уязвимость аргументов тех, кто не видит угрозы утраты этнической идентичности молдаван в случае их отказа от глоттонима молдавский язык, ссылаясь на пример Австрии и австрийцев? Прежде всего, в том, что молдавский язык для молдаван – это не лингвистический маркер, а политический. Отказ от него означает поражение этнических молдовенистов в 20-летнем их противостоянии румыноунионистам Кишинева и Бухареста, реализующим в правобережной Молдове румынскую великодержавную идеологию один язык (румынский), одна нация (румынская), одно государство (Румыния).

Поэтому пример с Австрией и австрийцами просто не уместен, ибо никто, за исключением Гитлера, не покушается на государственность Австрия и на этническую идентичность австрийцев. Если уж и искать сравнение по этому щекотливому вопросу, то наша ситуация скорее похожа на ситуацию, возникшую между Болгарией и Македонией. На основе личной практики общения с македонцами могу заверить, что мой болгарский диалектный язык бессарабского болгарина и македонский язык – идентичны с позиции лингвистики. Но государственный язык в Македонии называется македонским, по названию страны.

Следовательно, македонский язык – это политический маркер, а не лингвистический. И Болгария согласилась с этим, приняв политическое решение, не изменив научный подход к языковой проблеме . Таким образом, все, кто у нас скрывают политический характер названия молдавского языка примирился с поражением, перейдя только на лингвистическую его характеристику, либо они вводят в заблуждение носителей этнической молдавской нации, подрубая ее языковую составляющую корневой системы жизнеобеспечения и лишая крону молдавского дерева питательной среды.

Другой немаловажный аргумент в пользу сохранения за молдавским языком его нынешнего конституционного определения состоит в том, что Республика Молдова расположена не только на правом берегу Днестра, но и на левом. Там, как известно, молдавский язык является одним из трех государственных языков, функционирующий на основе кириллической графики. Только то, что одно и то же название молдавского языка имеет две графики написания, создает колоссальную проблему в реинтеграции страны.

Теперь Кишинев решил эту проблему еще больше усложнить, намереваясь изменить в Конституцию название государственного языка с молдавского на румынский. Зная, что левый берег Днестра отвергает латинскую графику для молдавского языка, как можно Кишиневу ставить вопрос об изменении его названия на румынский? Отсюда можно сделать вывод: либо власти Кишинева не желают объединения молдаван и всего населения, проживающего на обоих берегах Днестра, либо рассчитывает на силовое решение приднестровской проблемы и на насильственные методы внедрения названия румынский язык на левом берегу. Если И. Антонеску не смог удержать Транснистрию, проиграв Вторую мировую войну, то кто-то теперь хочет выполнить его унионистские заветы лингвистическим оружием.

Предположим, что Кишинев отказывается от какого-либо решения Приднестровской проблемы, идя до конца в насильственном навязывании правому берегу Днестра глоттоним румынский язык не только как лингвистическую реальность, но и как этническую и политическую перспективу объединения с Румынией.

В таком случае возникает вопрос, проанализировали ли унионисты  реакцию и молдаван и не молдаван на правом берегу Днестра, которые не хотят стать румынами и не хотят объединяться с Румынией? Какие политические процессы могут последовать на правом берегу Днестра, в частности на юге и на севере Молдовы? Если  многие из мажоритарного большинства – не только участники конференции –  считают национальные меньшинства республики молдаванами на основании только одного гражданства, то есть включают в молдавскую политическую нацию, то их в таком случае тоже надо спросить желают ли они, чтобы государственный язык Республики Молдова назывался румынским.

Вопрос названия государственного языка Молдовы – это политический вопрос и на него должно ответить на референдуме все население страны с обоих берегов Днестра. Проблема молдавского языка будет оставаться политической до тех пор, пока Кишинев недвусмысленно не заявит, что вопрос объединения Молдовы с Румынией снят с повестки дня, а Бухарестские политики признают Республику Молдова не только де-юре, но и де-факто. То есть, пойдут на заключение Базового договора и установления границы между двумя государствами.

МОЛДАВСКАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ. На конференции эта проблема рассматривалась в двух ипостасях: молдавская этническая идентичность и молдавская гражданская идентичность (политическая нация).

Как известно, о молдавской гражданской нации, как о реальности, уже говорилось на съезде всеми забытой «Ласточки» еще в 1997 г. Парадокс состоит в том, что если в Молдове есть одна из указанных наций, то это исключает присутствие другой. Нельзя сказать, что участники конференции не понимали абсурдность пакетного их обсуждения на научном форуме. Следовательно, проблема имеет политический характер, она искусственно внесена в полиэтническое сообщество граждан республики и ее, якобы реально существующую молдавскую гражданскую нацию, пытаются формально привязать к известным европейским и мировым стандартам.

Молдавская этническая нация присутствовала как неоспариваемая данность (без привязки к названию языка) в выступлениях ученых-молдаван  В. Н. Стати, Э. И. Чобу, В. П. Степанова, Л. А. Рошки, И. И. Кауненко, В. Г. Мошняги. Но что характерно, все они, за исключением экс-президента П. К. Лучинского, говорили о молдавской этнонации, как о нации, переживающей острый демографический кризис и не менее острый кризис идентичности. Практически во всех их выступлениях звучал риторический вопрос: «Кто мы?». Уже одно это свидетельствует о том, что языковая идентичность молдаван серьезно ударила и по их этническому самочувствию. Одни из выступающих подчеркивали, что молдавский этнический и культурный код либо утрачен, либо сильно деформирован (В. П. Степанов). Другие доказывали реальность кризиса социально-психологических основ молдавской этнической идентичности (И. И. Кауненко). Третьи говорили о проблемах молдавской этнонации в современном этнополитическом контексте (В. Н. Стати), либо в связи с проблемой молдавской государственности (Э. И. Чобу). Но во всех выступлениях чувствовалась боль и тревога за судьбу молдавской этнонации, которая является стержневой в полиэтническом сообществе на новом этапе становления независимого молдавского государства.

Но вместе с тем чувствовалось, что докладчики пытаются смягчить диагноз этнического недомогания мажоритарного населения на правом берегу Днестра. Это выражалось в том, что они не придавали особого значения языковому фактору в укреплении молдавской этнонации и молдавского государства. События 7 апреля 2009 г. (разгром Парламента и Президентуры и вывешивание румынского флага) не стали даже предметом обсуждения на конференции. А ведь они – итог 20-летней румынизации правобережной Молдовы, целенаправленной политики ее властей на дискредитацию и ликвидацию молдавского этноса. И разве тот факт, что державообразующий этнос и национальные меньшинства правобережной Молдовы публично никак не выразили свое отношение к этим событиям, не свидетельствует о том, что полиэтническое сообщество граждан Молдовы правого берега Днестра показало свою пассивность и не готовность защищать устои своего государства от внутренних и внешних его недоброжелателей?

Молдавская гражданская нация. По этой проблеме был особый разброс мнений. Одни из докладчиков утверждали, что раз мы, русские, украинцы, гагаузы, болгары и другие являемся гражданами Молдовы, что и отражено в наших паспортах, то это и есть политическая или гражданская нация Молдовы (П. К. Лучинский). Другие, не отрицая ее существования, тем не менее, видели проблемы ее функционирования и предлагали так «развести» этнонимы этнических и гражданских молдаван, чтобы все-таки отличать одних от других, по примеру того, как это сделали в России (А.. Лаврик). Третьи стояли на позиции не торопиться с провозглашением молдавской гражданской нации. (Рошка Л. А. «Молдавская идентичность и социальная сплоченность). В некоторых выступлениях, посвященных молдавской этнонации, отвергалась сама идея о возможности трансформации молдавской этнической государствообразующей нации в гражданскую государствообразующую идентичность.

 Моя позиция заключалась в том, что «в общественной природе Республики Молдова молдавской гражданской нации нет». Такая нация не может состояться в территориально дезинтегрированной и межэтнически разобщенной Молдове, если у нее «отсутствует общая историческая память, а также нет осознанного чувства единства». Молдавская гражданская нация «может возникнуть на основе модернизации сознания всех ее этнических компонентов, в том числе и государствообразующего». Она является продуктом интеграции и «должна вначале проникнуть в головах людей, живущих на обоих берегах Днестра, и лишь тогда она станет политическим фактором».

Профессор из Херсона В. К. Коробов также говорил о проблемах формирования гражданской нации в Молдове и Украине, но он шел еще дальше в своем анализе, утверждая, что такая нация требует создания новых  государств Молдова и Украина. Новых не в смысле пересмотра их границ или изменения их названий, а наполнения новым содержанием, новым менталитетом, новой гражданской идентичностью.

Дискуссия на научной конференции носила конструктивный характер,  она показала всю сложность обсуждаемой проблемы и все многообразие оттенков, ее составляющие. При этом они носят объективный характер, так как участники конференции рассматривали объективные общественно-политические, этнические, этнополитические и этнокультурные процессы в Республике Молдова. Эволюция молдавской национальной и политической идентичности еще не завершена, утверждали докладчики, и им еще не известен конечный результат этой эволюции. Но ученые-государственники в принципе готовы дать прогностические варианты продолжения, если не завершения, эволюционного процесса создания молдавского государства как продукта равноправного, разноязычного и со специфической культурой полиэтнического народа Молдовы, интегрированного в систему молдавских культурно-языковых и политических символов и ценностей.