Директор Центра по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией рассказал нам, как развиваются события в деле Олега Воронина, и каково бороться с коррупцией в Молдове. Почему сложно расследовать случаи коррупции в судебной системе, существует ли конкуренция между МВД и ЦБЭПК, и почему Виорел Кетрару считает, что свобода ведомственного учреждения – это понятие относительное, читайте в его интервью нашему порталу.

Много говорилось о необходимости ликвидации, а позже и реорганизации ЦБЭПК в начале каждого мандата действующей власти. Сейчас все чаще говорят о необходимости сохранения Центра по борьбе с коррупцией. Чем же так необходим ЦБЭПК, и какие обязанности он выполняет, что их не могут взять на себя другие правоохранительные органы?

Обязательства, которые взяла на себя наша страна в области предотвращения и борьбы с коррупцией, предусматривают, в том числе, создание и укрепление специализированных институтов, наделенных различными функциями по предупреждению и борьбе с коррупцией. Эти органы, однако, должны соответствовать неким четким критериям.

С нашей точки зрения, обязанности по борьбе и предотвращению коррупции может исполнять лишь специализированное и независимое ведомство, без их сочетания или объединения с иными функциями, специфичными для других правоохранительных органов.

Поскольку власти должны обеспечить, в приоритетном и обязательном порядке, независимость этих ведомств и стабильность сотрудников на занимаемых ими постах. Эти положения прямо предусмотрены международными конвенциями, участницей которых является и наша страна, они соблюдаются всеми странами, присоединившимися к конвенции, в том числе действительны и для Республики Молдова.

Сфера предупреждения и борьбы с коррупцией очень важна для нашего государства, особенно в контексте наших евроинтеграционных устремлений. За последние годы Молдове преодолела множество этапов оценки и мониторинга со стороны международных организаций и экспертов.

Сегодня, проявления коррупции не сводятся лишь к банальному вымогательству денег. Коррупция приняла другую форму, и чаще всего проявляется в мошенническом администрировании процесса государственных закупок, в продвижении компаний, представляющих интересы тех, кто управляет различными общественно значимыми сферами, в утаивании доходов и т.д.. Лишь учреждение, обладающее специфическими, но четкими навыками и полномочиями, должно заниматься пресечением и борьбой с этими преступлениями.

Во время предвыборной кампании Вы пригрозили Сергею Мокану, что подадите на него в суд за клевету. Как проходит судебное разбирательство?

Решением суда уже были признаны ложными и клеветническими заявлениями, затронувшие мои честь и достоинство. Дело было рассмотрено судом первой инстанции, и я выиграл по всем статьям обвинения.

В названии вашего учреждения упоминается борьба с коррупцией, а новости и заявления политиков пестрят взаимными обвинениями в коррупции и случаями, оказавшимися за пределами внимания правоохранительных органов. Как директор ЦБЭПК можете ли Вы рассказать нам, как так происходит, что мы по-прежнему являемся страной, в которой общественное мнение подозревает первых лиц государства, а также целые области, как например судебную систему, в коррупции? Что мешает Вам отреагировать и принять необходимые меры, когда речь идет о политиках высшего эшелона или судьях, потому что общее впечатление таково, что вы сосредоточились преимущественно на мелких делах?

Заявления политиков зачастую остаются лишь заявлениями: без каких-либо доказательств или аргументов, подтверждающих их правоту. Подобные заявления звучат лишь в определенных обстоятельствах, будь то предвыборная кампания или другие обстоятельства, и преследуют определенные сиюминутные цели.

Центр, однако, является учреждением, работающим в четко определенных процессуальных рамках, а основным принципом является соблюдение презумпции невиновности.

С моей точки зрения, заявления наших политиков остаются без логического завершения по их же вине. Потому что именно они должны обеспечить правовые рамки, необходимые для эффективной работы нашего ведомства. Чего зачастую не происходит.

Поэтому практика выступления с обвинениями ради получения необходимых голосов или других политических дивидендов, должна остаться в прошлом.

Сколько мы говорили о необходимости внедрения механизма по контролю за конфликтом интересов, доходами и расходами должностных лиц? Очень много. Годами. Потому что это те сферы, на которых должно быть сконцентрировано внимание и интересы политиков для усовершенствования законодательства. Если у нас не будет этих пробелов, не будет и обвинений. И Центру не придется всякий раз извиняться за несовершенство законодательства.

Что касается больших акул. ЦБЭПК реагирует на все сигналы и рассматривает их в соответствии с законом. Вопрос коррупции в судебной системе всегда был первоочередным. Почему у нас до сих пор нет ни одного расследования по делу о судье? Потому что у них беспрецедентный иммунитет. Чтобы предпринять какие-нибудь действия в их адрес, необходимо пройти очень сложную процедуру. Центр должен уведомить прокурора, прокурор – генерального прокурора, генеральный прокурор – Высший совет магистратуры, который выносит на голосование: разрешить или нет органу уголовного преследования принять меры в отношении судьи. А так как наша страна очень маленькая и всюду есть коллеги, кумовья, родственники, соседи, то любая подобная инициатива сводится к нулю уже в самом ее начале.

Я уже говорил, что у меня было два случая, когда я попросил разрешения предпринять действия в отношении магистров. Знаете, чем все закончилось? Ничем.

Кстати, а как развиваются события в деле Олега Воронина?

Расследование этого дела длится уже полтора года. Судебное преследование сосредоточилось на двух аспектах: проверке фактов, представленных в газете "Timpul", с точки зрения уклонения от налогов ряда компаний, которые, как утверждают, находятся под покровительством Олега Воронина, и отмывании денег.

Офицеры Центра приняли ряд мер по установлению происхождения денежных средств на картах подозреваемого. Мы очень рассчитывали на информацию, которую нам должны были предоставить из-за рубежа. На наши запросы мы получили уклончивые ответы, а в одном случае нам было полностью отказано в представлении информации.

Мы также расследовали связь между уклонением от уплаты налогов некоторых экономических агентов и таинственным появлением определенных сумм на карт-счетах Воронина. Прямых доказательств пока что не обнаружено.

Также продолжаются расследования в отношении некоторых экономических агентов, которые, как предполагается, уклонялись от уплаты налогов.

Что касается привлечения Олега Воронина к уголовной ответственности, я уже неоднократно повторял, что уклонение от уплаты налогов физическими лицами не является преступлением в РМ.

В то же время ЦБЭПК направил в налоговые органы материалы о доходах и расходах гражданина Олега Воронина. В результате, налоговая инспекция насчитала ему 1 млн. леев в качестве налогов и еще около 2 млн. леев в виде штрафов и пени.

Однако налогоплательщик Олег Воронин оспорил решение налоговых органов в Высшей судебной палате. Из имеющейся у нас информации, Суд аннулировал решение о взыскании пени и штрафов, оставив лишь обязанность по уплате налогов.

Принимая во внимание резонанс этого дела, Центр настаивал на введении уклонения от уплаты налогов физическими лицами в Уголовный кодекс.

Считаю необходимым отметить в этом контексте, что основная проблема в подобных случаях заключается в презумпции законности имущества, закрепленной в Конституции. Это означает, что правоохранительные органы должны доказать незаконность имущества людей. Мы сталкиваемся с большими проблемами в этой области, когда речь заходит об элитной недвижимости, принадлежащей родственникам государственных чиновников.

Тогда многие думали, что Воронин младший стал жертвой смены политического режима. Действительно, почему он, и почему сразу же после смены власти?

Это была наша реакция на расследование газеты "Timpul".

Вы произвели сенсацию, заявив, что зависите от людей, которые назначили Вас на эту должность. Думаете, таким образом Вам удастся защититься от вмешательства в дела ведомства? А вообще, возможно ли в такой маленькой стране как наша, чтобы кто-то мог работать без того, чтобы его подозревали в особых отношениях с тем или иным политиком?

Свобода – понятие относительное. И, конечно же, очень трудно обеспечить независимость такого учреждения как Центр. Тем не менее, я буду отстаивать свою позицию, которую я озвучил, и настаивать на том, что независимость для такого органа является условием sine qua non, то есть непременным. Люди, находящиеся на государственной службе, независимо от стоящих перед ними должностных задач и обязанностей, должны руководствоваться общим принципом, действительным для всех: они находятся на службе Родине, служат гражданину и общественным интересам.

Мы потому и находимся там, где мы находимся. Не все понимают, что является приоритетом в работе служащего.

Как развиваются события в деле о вашем офицере, которому выстрелили в голову во время операции?

Уголовное дело находится в ведении прокуратуры и все, что я скажу, может быть квалифицировано как вмешательство в расследование, а наше отношение, безусловно, является субъективным.

Мы высказались по этому делу, и ответ наш прост. Мы представили нашего офицера к награде за проявленное мужество и профессионализм. Думаю, все понятно. И этим я все сказал. Главное, чтобы он восстановился и вернулся в наши ряды.

После этого случая, общественное мнение отметило существование своего рода соперничества между возглавляемым Вами ведомством и МВД. Я имею в виду, что если какой-то полицейский оказывается замешан в одно из дел, расследуемых ЦБЭПК, то обязательно в скором времени появляется информация уже о сотрудниках ЦБЭПК, подозреваемых в нелегальных действиях. Нас, журналистов, устраивает эта ситуация, но насколько она продуктивна для Вас, тем более что Вы пришли из МВД?

Нет никакого соперничества. Каждый занимается своим делом. Министерство внутренних дел отвечает за поддержание общественного порядка и борьбу с преступностью, а Центр борется с коррупцией и экономическими преступлениями. Мы не вступаем в состязания, нам не из-за чего конкурировать. Это было бы абсурдно, коль скоро целью правоохранительных органов является обеспечение верховенства закона.

Что касается второй части вопроса, могу сказать вам, что за 9 лет у нас есть только один случай задержания охранника. Я сказал, что мы сожалеем об этом и осуждаем его. Этот человек уже уволен. И так мы поступим с каждым, кто будет подрывать имидж нашего ведомства и его сотрудников.

В этом смысле мы готовы сотрудничать со всеми: с полицией, прокуратурой, с кем угодно, кто поможет нам очистить от сорняков наше учреждение, которое должно отличаться безупречной репутацией и завидными моральными качествами. В конечном итоге, оценку нам вынесет гражданин.

Деятельность правоохранительных органов – это не шоу, а политики должны как можно чаще задаваться вопросом: что происходит в нашем обществе. Почему люди, находящиеся на государственной службе, нарушают закон.

Исходя из этих соображений, государство должно подумать о том, чтобы предоставить служащим систему гарантий, что они концентрировались на исполнении служебных обязанностей, а не на том, «что они принесут вечером детям». Молодой офицер ежедневно подвергается искушениям, потому что у него нет хорошо обеспеченного во всех отношениях тыла. Я работал в Министерстве внутренних дел и знаю эту проблему изнутри. Обеспеченный полицейский менее подвержен искушениям. Я бы предпочел вместо 100 сотрудников с низкой заработной платой, открывающих двери пистолетами и удостоверениями, иметь 10 с достойной заработной платой и гарантированной социальной защитой, которые бы предоставили им обеспеченный тыл.

Ион Тома