Светлана Шалберова

Мы побеседовали с киевским архитектором Дмитрием Васильевым, а также с кишиневскими архитекторами Валериу Гришко и Анатолием Гордеевым.

– Господин Васильев, вы живете и работаете в ярком,   с архитектурной  и исторической точек зрения,  городе – в Киеве. Когда проезжаешь мост через Днепр в Киеве, то открывающаяся городская панорама впечатляет уже не только золотыми куполами Киево-Печерской Лавры, монументом  Родина-мать. Раньше Кишинев был в пространственном отношении городом с широкими улицами, в   зелени которых утопали дома. Сейчас,  куда не глянь,  неуместно выпирающие разномастные здания. Интересует ваше впечатление о том, что  построено за время независимости у нас.

- То же самое, что и у нас. Есть удачные решения, есть и менее удачные.  Обильная зелень не имеет значения. Скорее всего, срабатывает  такой распространенный психологический тренд, как природное отторжение каких-то новшеств. То есть вы привыкли жить в своей системе, она вас устраивала, и, как только начались изменения, произошло вторжение чего-то другого, это вызвало психологически  негативное отношение. Надо разобраться, эти изменения ухудшили или  улучшили вашу жизнь.

Есть место в Кишиневе, где среда явно испорчена. Мне очень жаль, что в вашем городе больше нет замечательного озера, кажется, Комсомольское. Не понимаю, как жители города это допустили.

Из того, что увидел, еще могу определенно сказать: все какое-то грязноватое, облупившееся,  покореженное,  нет нормальных пешеходных зебр и разметки, везде  засилье рекламных щитов. Складывается унылое впечатление. Честно скажу, что в Киеве так же.  В качестве решения  можно было бы покрыть плиткой тротуары, организовать подсветку зданиям,  решить вопрос с парковочными местами, сделать хорошую разметку, поставить работающие светофоры, сократить невообразимое количество рекламных щитов,  и жить здесь уже было бы приятнее.

Чем страдают, скажем, Киев, Кишинев и чем не страдает Москва? Систематизацией. В Киеве и Кишиневе нет четкой системы, что можно строить, а что нельзя. Поэтому всё делают везде. А в Москве четко определили: здесь высотные здания нельзя, а вот там –  пожалуйста.

–  Но у нас так  происходит,  несмотря на Генеральный план развития  города…

 – Генеральный план  развития есть и в Киеве, но… (выдерживает паузу, улыбаясь) работает правило: деньги решают все. Чтобы этого не происходило,  необходимо активное участие государства и жесткое следование установленному Генеральному плану развития города. Допустим, первого,  кто вылез  за пределы установленной высотности зданий  на отведенной территории,  снесли. Второй бы уже не рискнул  нарушить правило. Потому что понял бы, насколько жестко государство пресекает  любые отхождения от установленного пути развития.

– По  вашему впечатлению, есть ли в Кишиневе знаковые современные  здания, которые отличают город от других?

– Могу выделить запоминающийся образ – Ворота города. Но это здание еще советской эпохи и  большая заслуга тех архитекторов, которые придумали и отстояли оригинальное творческое  решение  в эпоху типовой архитектуры.
 
К сожалению, ни Киев, ни Кишинев не доросли в современном строительстве до каких-то знаковых зданий. Москва доросла, появился комплекс Москва-Сити, башня «Федерация». Вы спросите, почему этого нет ни у вас, не у нас. Потому что финансовый поток не такой мощный.

Символы в  архитектуре – это выражение состоятельного, финансово сложившегося государства либо утверждение мощи корпоративной. Ни Украина, ни Молдова  как государства не владеют такой финансовой мощью, чтобы утверждаться  подобным образом.  Это процесс, который только идет. Сколько продлится период накопления капитала, можно только осторожно прогнозировать. Еще не время для этого. Мы с вами пытаемся выкарабкаться на какой-то приемлемый уровень жизни.  Но уже сейчас необходимо постараться и сформулировать мысль так, чтобы она дала мощный задел на перспективу. Через 20-30 лет, когда наше общество сформирует свое проживание, отрегулирует свои финансовые потоки, тогда можно будет заняться чем-то таким, что можно было бы оставить как архитектурный монумент будущим поколениям.  

В настоящее время испанцы уже  вкладывают огромные деньги в фантастические архитектурные проекты в Мадриде, Барселоне. И таким образом привлекают к себе мировой интерес не только профессиональный, но и туристический. Туда  валом едут туристы посмотреть не на исторические памятники, а на то, что строится и возведено уже сейчас.  Где-то были озвучены данные, что прибыль от туристического интереса к  новым архитектурным зданиям в Барселоне составляет что-то около 50 млн. евро. Или тот же Дубай. Каким город был 20 лет назад? А сейчас – это центр мирового туризма.

В связи с этим задачей современных архитекторов я вижу создание благоприятной среды для проживания обычных граждан. Если строится новый район или жилой комплекс, то важно формировать, благоустраивать, улучшать жизнь  жителей  не только будущей новостройки, но и соседних домов. Если построен дом,  то у него должна быть  благоустроенная территория (с детской площадкой, аллеями), места для парковок. От этого выигрывают все. Таким образом, поступательно можно поднять уровень благоприятного проживания в городе.

Сейчас мы в Киеве строим жилой район  «Парковое место». Под застройку выделено 17 гектаров, из них 8 гектаров – это организованное пространство,  изолированное от машин, где будут озера с лебедями и уточками, детские игровые площадки,  пешеходные дорожки,  аллеи, фонтаны, скамейки.  Этот парк будет точкой притяжения,  в том числе для жителей, проживающих рядом.

– Попробую возразить. Для кишиневцев высота будущего жилого здания все-таки имеет значение, особенно если стройка происходит  вблизи старых домов или  там, где возводятся жилые мансарды. Потому что сразу встает вопрос об ощутимом сокращении придомовой территории, которая впоследствии «захватывается»  припаркованными машинами.

– Безусловно, когда в сложившуюся этажность пытаются поставить выпирающую высотку,  то это ненормально. Любое  место обречено на конфликтность, на забитость машинами, на образование пробок, если  в проекте не предусмотрены те же парковочные места. Так быть не должно. То же самое касается и строек там, где есть архитектурные исторические памятники. Если уж и планируется что-то построить доминантное, то необходимо вокруг организовать всё так, чтобы новостройка не вызывала никаких завихрений. Где я был за границей, в Германии, Китае, Арабских Эмиратах, нигде нет такой проблемы, что стоит офисное здание, а вокруг невозможно ни пройти, ни проехать, потому что мешает куча припаркованных машин. Все возможные проблемы должны продумываться и просчитываться заранее при проектировании. Кроме того, есть нормы строительства, которые видели все. Но ни в вашей стране, ни в нашей им не всегда следуют. И застройщики, имея участок, максимально вмещающий  200 паркомест, плюют на все и возводят  здание, которое потянет за собой 500 машин.  В итоге 300 машин,  где хотят, там и паркуются, создавая проблемы горожанам и скидывая решение проблемы на плечи городских властей, которые на все закрывают глаза, потому что их интересуют деньги за аренду, взятки и прочее. Но время все равно заставит изменить такой подход. И произойдет это тогда, когда придут инвесторы,  и,  посмотрев на предлагаемые условия «среды» (отсутствие  необходимого количества парковочных мест, неудобный подъезд к зданию, забитость улицы), они просто откажутся от  здания, например в забитом, переполненном  центре города.
 
– В Кишиневе много «хрущевок», которым подходит крайний срок эксплуатации,  установленный еще советскими архитекторами. Однако от специалистов нового поколения можно уже слышать, что задел у этих домов есть еще на 50 лет. Как вы считаете, какие перспективы есть у «хрущевок»?  

– Чтобы снести дома, изжившие свой срок, необходимо не только волевое решение властей, принятие закона, серьезные финансовые ресурсы, но и смена менталитета  жильцов. Если ставить вопрос о сносе «хрущевок» под высвобождение места для новых домов, как это было сделано в Москве, то предстоит титаническая работа по расселению  жильцов – владельцев приватизированных квартир. Вряд ли у вашей городской власти на это найдутся силы. Конечно, есть варианты решения  с помощью укрепления конструкции «хрущевок», но и эта задача потянет мощные финансовые ресурсы из бюджета.  

Нет конкурсов – нет соревнования идей

О том, какие за 20 лет независимости в Кишиневе появились здания, с архитектурной точки зрения, читателям «Панорамы» также рассказали Валериу Гришко и Анатолий Гордеев.  

Валериу Гришко, директор Архитектурного института:

– Ничего  интересного выделить не могу. У нас впереди вторичное. Развитие города как среды, в которой живут люди, уходит куда-то на задний план. Вперед выходит дешевизна строительства: мы на эти деньги что-то построим, а архитекторы нарисуют.

У нас в городе, к сожалению, нет граждан, а живут люди. Это большая разница. Вот в Средневековье люди объединялись, желая жить вместе и, что немаловажно, чтобы всем было удобно. Средневековые горожане все участвовали в развитии города, собирались на собрания. У нас такого нет, каждый за себя. Когда в нашем городе будут граждане, тогда и муниципальный совет станет работать на  идеи граждан. Правообладателем  является гражданин, и у него следует спрашивать, что ты хочешь, чтобы было в  городе. У нас никто ни у кого не спрашивает.

Чтобы что-то изменилось, должны проводиться тендеры на строительство и конкурсы архитектурных проектов. Конкурс – это соревнование идей, а тендер – понятие экономическое. Инициировать конкурсы должен заказчик. Раньше заказчик был единый – государство. А сейчас нет такого заказчика. Сейчас заказчики экономят на всем, в том числе на архитектурных конкурсах. Отсюда принцип: мы что-то построим, а архитекторы что-то нарисуют.

Анатолий Гордеев, кишиневский архитектор:

– За 20 лет не проводилось ни одного архитектурного конкурса. Поэтому, на мой взгляд, ничего знакового появиться не могло. Все «знаковое» появляется в результате серьезной конкуренции.  Все остальное на потребу. Все равно что показать несведущему человеку ботинки чуть дороже, которые он в жизни не видел. Вы посмотрите, что строится у наших соседей через границу. Нечего даже сравнивать! Посмотрите на Грузию. Как только приняли закон о конкуренции, отменив все монополии, сертификаты, какой океанарий в Батуми построили, Дворец  юстиции, только мост один в Тбилиси чего стоит. Они открыли конкурс для всех. Например, конкурс на типовые сельские школы выиграл архитектор из Дании. Если говорить, что наша система созреет, то она и через 20 лет не созреет.

Мы встречались в парламентской комиссии по культуре и подняли вопрос о необходимости  изменить порядок проведения тендеров в архитектурной области. Например, в настоящее время так и не провели и не закончили тендер на корректуру Генерального плана развития города. Поэтому в рамках действующего законодательства выбирается самый дешевый вариант. А самый дешевый представили картографы, которые понятия не имеют, что такое Генеральный план. Но, по закону, они должны выиграть тендер. Понимаете? Должен  проводиться конкурс идей, кто за эти деньги,  что предлагает сделать. В противном случае мы покупаем кота в мешке,  выбирая самый дешевый вариант. В варианте с Генпланом мы можем получить просто вновь покрашенные карты прошлого, и это назовут корректурой, и никто не докажет, что это неправда.