Вениамин Дашевский

На Гала-премии-2012 лучшим актером года был назван Константин Харет, ведущий артист Русского драмтеатра им. Чехова. Уже полтора года он является директором этого храма Мельпомены. А приз за лучшую мужскую роль он получил и в прошлом году.

– Константин, какие ваши роли так покорили жюри?

– В прошлом году – роль короля Ричарда III в шекспировской трагедии, в этом – Шарикова в булгаковском «Собачьем сердце». Мы не выдвигали спектакль на гала-премию. В театры приходила комиссия (жюри), просматривала работы. Она выбрала определенное их количество, и потом уже другая, финальная, комиссия из этого числа называла победителей. Один из коллег пошутил, что Том Хэнкс и я дважды получили премию за лучшую мужскую роль. Только Том – американский «Оскар», а я – молдавский. А приз за лучшую женскую роль достался актрисе нашего театра Людмиле Колохиной. Могу добавить, что в этом году была учреждена медаль имени Нелли Каменевой. Ее получил Михаил Миликов.

– Как вам далась роль Шарикова? Не было ли «сопротивления материала»?

– Я долго отбивался от нее. Не хотел играть, потому что бумажная работа директора отнимает много времени. В конечном итоге режиссер Петр Хадыркэ уговорил меня. На репетициях он подстраивался под мое свободное время. Гуляя по улицам, я наблюдал за собаками: как они сидят, слушают, двигаются. По Интернету искал видеоролики о собаках, читал отзывы критиков и вообще все, что где-либо писали о Шарикове. Интересные детали записывал на обратной стороне текста. И вот так, капля за каплей, пропитался этим образом... Знаменитый фильм Бортко специально не пересматривал, иначе хочешь не хочешь, а подсознательно перенимешь какие-то жесты персонажа.

– Роль «милого пса», который под скальпелем хирурга превратился в «большевика», чем-то обогатила вас?

– Мне было любопытно сыграть сочетание животного и человека. Клим Чугункин – преступник и алкоголик. Но даже когда играешь отрицательную роль, надо найти что-то положительное для себя. Потому что нет такого человека, который сказал бы о себе: «Я негодяй». Внутри каждый оправдывает свои поступки.

– Не планируете ли освежить непрезентабельный фасад «Чеховки»?

– Надеюсь, теперь, когда уже выбран президент, политическая ситуация в Молдове стабилизируется и состоятельные господа станут охотно вкладываться в искусство. Скоро у нас будет премьера спектакля «Время любви и ненависти». Мы написали 26 писем с просьбой хоть как-то помочь. Никто не откликнулся. А расходы у нас колоссальные. В зимний сезон в месяц нам приходилось выкладывать по 97 тыс. леев за отопление. Бизнесмены не торопятся помочь, а вот простые люди выручают. В прошлом году позвонила девушка: «Вам не нужны телевизор и холодильник? Приходите, забирайте». И теперь мы используем их в спектаклях.

Тем не менее за последние полтора года мы рассчитались со всеми историческими долгами. Заработали – и отдали. При постановке некоторых спектаклей нам помогало посольство РФ в РМ, столичная примэрия. Были еще люди и организации, протянувшие нам руку помощи. Что касается внешнего облика, то у нас есть предварительная договоренность с людьми, что они облагородят фасад здания, положат плитку перед театром и восстановят фонтан.

– Не было ли новых попыток отобрать у вас здание?

– Раз уж кто-то положил на него глаз, боюсь, так просто не отступится.

– Болтают, будто вместе с вами театром управляет ваша теща – актриса Светлана Туз.

– Странно, что так не говорят про мою жену – она тоже актриса. С тещей видимся достаточно редко. В основном, когда по утрам отвозим младшего сына в школу. В мою менеджерскую деятельность не вмешивается ни жена, ни теща. Я в этом вопросе достаточно категоричен, потому что в любом случае отвечать за свои поступки буду сам. Прислушаться к чьим-либо советам могу. Но, в конечном счете, делаю выбор и решение принимаю сам с позиции выгоды для театра.

– После ухода Санду Василаки театр остался без главного режиссера. Как выходите из положения?

– У нас есть худсовет, на котором методом обсуждения и голосования мы приходим к общему знаменателю. Достаточно сложно без худрука. На горизонте кандидата на вакансию пока нет.

– Бэно Аксенов, ваш бывший режиссер, сейчас блистает в Германии, делает постановку за постановкой и побеждает на фестивалях. Нет ли в планах позвать его на родную сцену?

– Почему бы и нет? Когда он посещал Молдову, мы с ним не встречались. Но мы готовы принять любую помощь и открыты для сотрудничества со всеми. Однако приезжему режиссеру нужны гонорар, суточные, гостиница, не говоря уже о затратах на спектакль, и в этом вся трудность.

– Пятеро ваших артистов в последнее время получили звания. Что они дают в материальном и моральном плане?

– Народный артист получает за свое звание 200 леев, заслуженный – 50 леев. Но не это главное. Важно, что государство обратило внимание на силы, кровь и пот, которые артист вкладывает в свою работу. Театры никогда не пополняли бюджет страны. Зато мы воспитываем будущие поколения. И то, что труд пятерых наших артистов высоко оценили, – радует. В особенности то, что в театре имени Чехова появился первый народный артист РМ – Сергей Тиранин. (Нелли Каменева была народной артисткой МССР.)

– Ожидается ли в труппе приток молодых актерских сил?

– В начале нынешнего учебного года в Академию музыки, театра и изобразительных искусств был набран целевой курс специально для нашего театра – 10 человек. Посмотрим, как они себя проявят. У них впереди еще три года обучения. За последние 5 лет в наш театр пришло 11 молодых специалистов. С 1 апреля взяли еще одного.

– Настоящий артист мечтает на сцене умереть. Для него нет ничего страшнее быть уволенным по возрасту. На памяти у всех, как из театра им. Эминеску были изгнаны лучшие актеры советской поры, а потом повыгоняли уже тех, кто выгонял. А как вы относитесь к седовласым лицедеям?

– Я очень трепетно отношусь к старшему поколению, которое у нас работает. Это люди, которые создали Русский драмтеатр. Они для нас – столпы. Очень важно, когда в театре есть все поколения. Наша профессия ведь «воруется». Молодежь из-за кулис наблюдает, как работают старшие коллеги по цеху, учатся. Потому что только так можно повысить свое мастерство.

Я счастлив, что в нашем театре служат Всеволод Гаврилов, Сергей Тиранин, Раиса Кириллова, Людмила Колохина, Владимир Заваленный.

– Вам не любопытно, о чем говорит публика в антрактах?

– Могу с гордостью сказать, что на наши спектакли приходят не только русскоязычные зрители. В антрактах часто слышится речь на государственном языке. Хочешь узнать, удался спектакль или нет, надо после него послушать, о чем говорят зрители. Если на отвлеченные темы – о шашлыках, работе, – то спектакль не понравился. Ругают или хвалят – значит, что-то их зацепило. Они могут согласиться или не согласиться с увиденным, но равнодушными не остались.

– Вы известный семьянин. Хватает времени на домочадцев?

– Катастрофически не хватает. Младший сын учится в 3-м классе в Театральном лицее, на днях у него был спектакль, но из-за деловой встречи я на него не пришел. Старший (ему 17 лет) тоже, кстати, заявил, что будет артистом. Я его предупредил, что это сложный хлеб. Может, еще одумается.

– В последнее время ваш театр что-то уж увлекся классикой. А не собираетесь ли поставить искрометную комедию?

– Зрителям после сложной рабочей недели хочется в пятницу, субботу и воскресенье прийти в театр и отдохнуть, посмеяться, ни о чем не задумываясь. Сейчас у нас три комедии положений идут на ура: «Ужин по-французски», «Слишком женатый таксист» и «Беспорядок (№ 13)». Всегда полные залы – это прибыльно. Может, еще что-то новенькое поставим. Мне бы хотелось, чтобы это был водевиль, что-то музыкальное: наши актеры хорошо двигаются, есть много поющих. Однако ориентироваться только на этот жанр мы не будем. Наш театр традиционно тяготеет к классике – мировой и русской. Комедии, безусловно, приносят больше дохода. Но есть опасность превращения в театр комедии. Вопрос: какую мы преследуем цель? Мы должны воспитать умную, думающую молодежь. К сведению, наш театр, по данным Минкультуры, – самый посещаемый в стране.