Ион Тома

В повестке дня работы Парламента находится ряд очень важных законопроектов, которые в то же время вызывают противоположные точки зрения. О законе о кастрации педофилов, законе о равенстве шансов и реформе ЦБЭПК нам расскажет депутат от либералов Валерий Мунтяну. 

Почему Вы так настоятельно требовали принять закон о кастрации педофилов?

Президент Николай Тимофти никак не пояснил свое решение. Он сделал несколько теоретических высказываний, но абсолютно без каких-либо предложений по усовершенствованию проекта. Он не согласился с проектом и высказал критические замечания, которые юридическая комиссия Парламента сочла недостаточными. Именно поэтому Парламент голосовал за проект в его изначальной форме.

В сроки, предписанные законом, правительство обязано уточнить механизмы для эффективного применения положений закона.

Чего ожидает Либеральная партия от реформированного Центра по борьбе с экономическими преступлениями и коррупцией? Какие изменения вы предлагаете внести и что сохранить?

Через избавление от нескольких букв в аббревиатуре ЦБЭПК реально отходит несвойственная этой структуре компетенция, а именно — борьба с экономическими преступлениями. Этим станут заниматься другие учреждения, а реформированный центр сфокусирует свое внимание на борьбе с коррупцией. Необходимо обеспечить руководству Центра, а также каждому сотруднику, максимальную независимость в профессиональной деятельности: таким образом борьба с коррупцией станет эффективной  и перейдет от теоретического уровня к практической деятельности. Мы, либералы, считаем, что такой подход должен разделяться всеми без исключения.

В процессе обсуждения законопроекта мы настаивали на дополнительных гарантиях для обеспечения независимой деятельности этого учреждения. Будем  настоятельно требовать этого и при принятии закона в первом и втором чтениях. У меня сложилось впечатление, что, если борьба с коррупцией не будет эффективной, этот феномен легко захватит всю Республику Молдова и скомпрометирует европейский курс страны.

Премьер-министр Филат заявил, что, с его точки зрения, Центр необходимо ликвидировать, а его полномочия передать Генеральной Прокуратуре. Почему не выбрали этот вариант?

Не существует европейских стандартов в этом смысле, не существует моделей, о которых можно сказать, что они действуют отлично, или тех, которые можно перенять у других государств. В любом случае, оперативную составляющую деятельности Центра невозможно передать прокуратуре. Разве что если в прокуратуру для занятия этой деятельностью будут делегированы офицеры Центра. Что же тогда делать со случаями коррупции в прокуратуре и судебных инстанциях?! Я считаю, что Центр и Генеральная прокуратура должны быть раздельными учреждениями. Не думаю, что учреждение, занимающееся борьбой с коррупцией, станет более эффективным под руководством Генерального прокурора.

Мы предложили, среди прочего, чтобы срок нахождения в должности директора и его заместителей составлял 5 лет, а не 4 года, и чтобы для их отставки требовалось квалифицированное  большинство, в составе 2/3 голосов депутатов. Все эти условия дадут гарантию, что все погрешности будут выявлены, а руководство центра не сможет быть отправлено в отставку, в случае проведения расследований в отношении какого-либо министра, депутата или другого представителя власти.

Все же премьер-министр отметил, что в дальнейшем он намерен настаивать на полномочиях в мониторинге деятельности Центра и Генпрокуратуры со стороны исполнительной власти, отметив, что решение — за депутатами. В качестве депутата, как вы считаете, насколько необходим контроль и проверка этих учреждений со стороны Правительства?

Мы всегда выступали и хотим, чтобы все это поняли, за то, что ЦБЭПК должен получить автономию и независимость. Очень хорошо известно, что самый высокий уровень коррупции отмечается в органах исполнительной власти, в общественных властях, там, где существуют заказчики кредитов, там, где принимаются персональные решения. В подобной ситуации было бы неправильным, чтобы учреждение, которое занимается борьбой с коррупцией, находилось в подчинении у исполнительной власти. Не думаю, что в мире существуют подобные примеры.

Если мы не желаем того, чтобы через 10 лет констатировать, что реформа проводилась лишь на уровне заявлений, тогда необходимо быть более решительными. Я абсолютно уверен, что каждый член правящего Альянса осознает необходимость обеспечения независимости этого органа.

Как обеспечивается равновесие между независимостью общественного учреждения и общественным контролем над ее деятельностью, а также принятие решений о наказании в случае неисполнения обязанностей согласно законодательству?

Я юрист по профессии и  хочу отметить, что независимость учреждения не означает отсутствие контроля над его деятельностью. Независимость судебных инстанций от органов законодательной и исполнительной властей не означает отсутствие сотрудничества и взаимного контроля.

Парламент сохраняет за собой рычаги контроля над деятельностью Центра, в том числе и путем введения механизма отчета руководителя Центра перед парламентариями о результатах деятельности этого учреждения.