Татьяна Володина

На принятое Израилем осенью прошлого года решение о заключении сделки по обмену Гилада Шалита повлияли разные факторы, в том числе социальные протесты внутри Израиля и ситуация в Египте. О неизвестных подробностях долгих переговоров рассказал на закрытой лекции в Тель-Авивском университете глава израильской переговорной группы Давид Мейдан. Мейдан прочитал вчера закрытую лекцию в Тель-Авивском университете, в ходе которой заявил: «Существовало множество причин, вынудивших Израиль пойти на сделку. Одной из них (но не решающей) были социальные протесты. То, что произошло в Сирии, повлияло на лидера ХАМАСа Халеда Машаля. Можно назвать еще множество обстоятельств, но главным фактором стало положение в Египте».

«Через 10 лет никто в стране не будет помнить о том, что в результате сделки были освобождены террористы. Главное, что останется в народной памяти, — это Гилад Шалит, 20-летний парень, раненый в обе руки и взятый в плен, содержавшийся в подземелье, не видя солнечного света, оставшийся без медицинской помощи и даже без очков. Сегодня он дома, нормально себя чувствует и занят планированием собственного будущего», — подчеркнул Мейдан.

Мейдан подверг критике провал усилий израильской военной разведки, пытавшейся освободить Гилада Шалита: «С момента похищения Шалита летом 2006-го до отставки премьера Эхуда Ольмерта в конце 20008-го наша разведка не знала о Гиладе ничего. Не было известно даже, кто удерживает его в плену. Приступая к переговорам, мы не знали о ситуации ничего».

Мейдан был назначен главным переговорщиком по освобождению Шалита в апреле 2011 года, сменив Хагая Хадаса, отмечает Haaretz. «У нас у всех было чувство, что мы не сможем эффективно заниматься переговорами по освобождению Гилада. Нам казалось, что говорить нам не с кем и что ХАМАС не заинтересована в сделке». Заняв этот пост, Мейдан уделил много времени беседам с израильтянами, имевшими какие-либо контакты с ХАМАСом. В частности, с израильскими учеными, встречавшимися с представителями ХАМАСа на различных конференциях за границей, а также со стоматологом, который осматривал членов группировки, отбывающих наказание в израильских тюрьмах. Дантист, в частности, вошел к некоторым своим пациентам в доверие, и это обстоятельство можно было использовать для ведения переговоров о судьбе Шалита.

«Особенно выделялся в качестве возможных посредников, — отмечает Мейдан, — активист миротворческого движения Гершон Баскин. Баскин — израильский левый, и у него были какие-то выходы на ХАМАС. Со стороны террористической группировки в переговорах участвовали ответственный за внешние сношения Рази Хамад и лидер военизированного крыла Ахмед Джабари».

Реальные переговоры стали возможны благодаря посредничеству Баскина, и в них активно использовались СМС: «Целый месяц я только тем и занимался, что строчил хамасникам смски. Я писал вечером, что мы продолжим завтра, а они отвечали пожеланием “спокойной ночи”».

Однако для ведения серьезных переговоров требовался международный посредник. Израиль пытался выбирать между Турцией, Катаром и Египтом. «Мы хотели найти кого-то, кто знал бы, как следует разговаривать с ХАМАСом. Таковым мог бы стать премьер-министр Турции Реджеп Эрдоган. По-отношению к Израилю он был настроен враждебно, но наши спецслужбы сохраняли контакты с турецкими коллегами. Я отправился в Анкару и встретился с Эрдоганом. Тот заявил, что турецкое правительство готово отправить посредников в Газу или в Дамаск. Но препятствия состояли в том, что турки не говорили по-арабски, кроме того египетские власти не собирались пропускать их в Газу. Таким образом план переговоров при посредничестве Турции провалился».

В конце концов было достигнуто соглашение с египетской разведкой, что посредником выступит именно она. Этому не помешали даже происходившие в стране революционные события. «Египтяне сразу же активно включились в процесс переговоров, сосредоточив основное внимание на Ахмеде Джабари, человеке, непосредственно удерживавшем Шалита в плену. Египтяне пытались всячески расположить его к себе: обедали с ним в дорогих ресторанах, привозили различные подарки. Ему даже была сделана лазерная коррекция зрения, благодаря которой он избавился от очков», — отмечает Мейдан.

После Йом Кипура соглашение об обмене Гилада Шалита было наконец достигнуто. Мейдан встретился тогда с родителями Шалита: «Я сказал им: “Ведите себя как ни в чем не бывало, живите обычной жизнью и не привлекайте внимания СМИ”».

Мейдан получил от Нетаниягу указание не давать команду на освобождение палестинских заключенных, пока не будет уверенности в том, что Шалит жив. «Мы подготовили помещение в Керем-Шалом, киббуце на границе с Газой. Там был установлен компьютер с выходом в Интернет и «скайпом». Благодаря «скайпу» мы наблюдали за Гиладом и могли убедиться в том, что он жив. Я задал ему несколько вопросов, чтобы убедиться, что он находится в нормальном психологическом состоянии».

Самым сложным моментом в операции, по словам Мейдана, как ни странно, стало само возвращение Шалита: «Увидев Шалита впервые, я сразу обратил внимание на его бледное изможденное лицо. Он был очень слаб, и я сразу вспомнил кадры из кинохроники Второй мировой, где союзники освобождают узников нацистских лагерей смерти».