Джошуа и Тамар Руньян

Американский бизнесмен и филантроп Сами Рор, комфортно чувствовавший себя в культурной среде Западной и Восточной Европы, Латинской Америки и США, был личностью выдающейся. Он не только блестяще вел свой бизнес, но был также знатоком Торы и еврейской литературы, мог наизусть цитировать как иудейские духовные сочинения, так и стихи на шести языках. Рор, поддерживавший еврейские общины по всему миру и заложивший основу возрождения иудаизма на постсоветском пространстве, скончался в Майами 5-го августа в возрасте 86 лет. 

Несмотря на свои выдающиеся достижения и знаменитую родословную, Сами Рор всю жизнь оставался человеком скромным и непритязательным, к нему могли свободно обратиться как богатые, так и бедняки. Строго соблюдая заповедь о цдоке и отдавая десятую часть своих немалых доходов на благотворительность, он воспитал в своих детях чувство заботы о материальном и эмоциональном благополучии других людей.

«Перед моей бар-мицвой отец усадил меня рядом с собой и сказал, что Всевышний доверяет людям материальные блага для того, чтобы они помогали другим, и единственный путь для состоятельных еврейских семей сохранить свое богатство — соблюдать заповедь Торы и отдавать десятую часть своих доходов на благотворительность, — признался Сами Рор в одном из своих немногочисленных интервью. — То же самое я сказал своему сыну Джорджу перед его бар-мицвой, и я надеюсь, что мои потомки всегда будут соблюдать эту заповедь».

Сами Рор активно поддерживал Государство Израиль и множество еврейских организаций по всему миру. В 70-х годах он вдохновился деятельностью движения ХАБАД-Любавич и в последующие десятилетия деньгами и советами поддерживал программы, нацеленные на еврейское возрождение, в сотнях общин по всему миру — от Майами до Москвы и от Мумбаи до Базеля.

Филантропическая деятельность семьи Рор охватывает так много областей, что редкая программа еврейской благотворительности в современном мире реализуется без этой поддержки. «Он посвятил свою жизнь тому, чтобы обеспечить иудаизму процветание в будущем, — сказал раввин Шолом Липскер, духовный лидер синагоги и общинного центра ХАБАДа в Бал-Харборе, Флорида, которые Рор посещал и активно поддерживал. — Он мало говорил и много делал, даже его критические замечания были полны доброты».

Детство в нацистской Германии и спасение

Самуэль Рор родился в 1926 году в Берлине в семье Оскара и Перлы Рор. Его отец, потомок знаменитого рода, успешно инвестировал в недвижимость, а все свободное время отдавал служению еврейской общине. Активное участие его матери в деятельности сионистской организации также оказало значительное влияние на формирование мировоззрения мальчика.

Ранние школьные годы Сами Рора прошли в гимназии «Адат Исраэль», программа которой строилась на основе учения известного немецкого раввина Шимшона Рафаэля Гирша, названного им «Тора им дерех эрец» (сочетание Торы со светской наукой). Согласно этой концепции, доскональное изучение традиционных еврейских дисциплин должно сочетаться с блестящим овладением общеобразовательными предметами. Родители, желавшие дать сыну широкое еврейское образование, пригласили к Сами частного педагога — раввина. Политическая ситуация в Германии после прихода к власти нацистов постоянно ухудшалась. В итоге носивший длинную бороду раввин, учитель Рора, отказался приходить к своему ученику из-за опасности, которой он подвергался на улице из-за своей внешности. Тогда Сами сам стал ходить к учителю каждый вечер.

Хорошо понимая, к чему может привести нахождение у власти нацистов, Оскар Рор без лишнего шума продал часть принадлежавшей ему берлинской недвижимости, перевел вырученные деньги за рубеж и получил бельгийские визы для своей семьи.

Вскоре после погромов Хрустальной ночи, прокатившихся по всей Германии 9 ноября 1938 года, семья Роров перебралась в Бельгию.

В Антверпене Оскар и Перла Рор определили своего сына в лучшую местную школу и пригласили раввина, чтобы тот обучал мальчика еврейским дисциплинам. Так же они поступят и в Лионе, куда переберутся, спасаясь из захваченной нацистами Бельгии.

Однако в 1943 году оставаться в Лионе тоже стало опасно, и семья Роров снова начала паковать чемоданы, направившись на этот раз в Швейцарию. Поездом ехать было опасно — французская полиция часто арестовывала евреев и передавала их немцам, поэтому Оскар Рор договорился с водителем грузовика, развозившего почту, что тот довезет их до границы. Отец, мать и сын много часов прятались в грузовике под пачками газет, пока водитель не передал их проводникам, которые доставили семью в Швейцарию.

Вскоре после прибытия в Швейцарию Оскар и Перла были отправлены в лагерь для беженцев в Моржене, а их сын — в приют в Лангенбруке, неподалеку от Базеля. Услышав о том, что еврейские дети содержатся в приюте в Лангенбруке, члены еврейской общины Базеля отправились туда и забрали их к себе домой. Юного Рора забрали к себе Шломо Залман и Реха Фельдингеры.

«Для наших родителей он был как родной сын», — сказала Габриэла Фельдингер, выступая в апреле этого года на открытии построенного при поддержке Рора общинного центра ХАБАДа. Габриэле было семь лет, когда Рор попал в Швейцарию и ее родители взяли его к ним в дом.

Открытие первой с 1929 года синагоги ознаменовало и первый за 67 лет приезд Сами Рора в Базель. «Когда он приехал в Базель как беженец, — вспоминала Фельдингер, — мой отец спросил:
— Сколько тебе лет?
— Мне 17, — ответил Сами.
— Моему старшему сыну 14, так что теперь ты — мой старший сын».

Урок по тайм-менеджменту

Поскольку дети Фельдингеров учились в ремесленной школе, а Рор хотел поступить в гимназию, чтобы затем иметь возможность получить высшее образование, Фельдингеры обратились к раввину Дову Шохету, ученому и знатоку Торы. Оценив интеллектуальные способности Сами Рора, Шохет разрешил мальчику поступить в престижную гимназию — при условии, что параллельно с обучением там Сами будет ежедневно изучать Тору по программе, которую Шохет для него разработает. Позже Сами Рор вспоминал, как однажды раввин спросил его, почему он пропустил обязательный урок по книге Теилим, начинавшийся ранним утром в Шаббат, на что Сами ответил:
— Наконец-то наступил единственный день за всю неделю, когда я могу выспаться. — —— Наконец-то наступил единственный день на неделе, когда ты можешь изучать Теилим, а ты спишь! — с любовью упрекнул его раввин.

Этот урок Сами Рор запомнил на всю жизнь. До последнего дня жизни он мало спал и вставал очень рано, ссылаясь на массу дел, которые надо сделать и малое количество времени, отведенное на их выполнение.

«Каждый аспект его жизни имел смысл и цель, — рассказывает раввин Липскер, — он постоянно повторял, насколько важен порядок в жизни и служении Всевышнему».

После окончания войны Рор воссоединился с родителями и переехал в Париж. Но его дедушка и большинство родственников исчезли в аду Холокоста. Эти потери укрепили Сами Рора в его намерении сохранить еврейской народ, в частности, путем соблюдения заповедей иудаизма.

В 1950 году началась Корейская война. Оскар Рор, опасаясь, что локальный конфликт перерастет в Третью мировую, отправил сына в Колумбию, где жила тетя молодого человека, бежавшая туда из охваченной войной Европы. Пребывание Сами Рора в Южной Америке продлилось четверть века. Сами Рор принял активное участие в застройке колумбийской столицы и буквально преобразил жизнь еврейской общины Боготы.

В 1952 году в столице Чили Сантьяго Рор познакомился с пережившей Холокост Шарлотой Кастнер, происходившей из семьи белзских хасидов. Год спустя в Буэнос-Айресе пара поженилась, через некоторое время у них родились две дочери, Эвелин и Лилиан, и сын Джордж.

Восемь лет Сами Рор отдал на реализацию плана строительства в Боготе прекрасной синагоги «Адат Исраэль». Семья Рор активно жертвовала организации United Jewish Appeal (Объединенный еврейский призыв), занимавшейся сбором средств на нужды молодого еврейского государства.

Показательный рост

Случайная встреча в 70-х годах с раввином Эфраимом Вольфом позволила Сами Рору ближе познакомиться с деятельностью движения ХАБАД-Любавич и с его лидером, Ребе Менахемом-Мендлом Шнеерсоном.

«Среди раввинов, приезжавших в Боготу, были и хабадники, — вспоминал Рор в 2006 году. — Всевышний был ко мне благосклонен. У меня был крупный бизнес, в моей фирме работало несколько евреев-юристов, архитекторов, инженеров, и когда раввин приходил ко мне, я говорил ему, в каких офисах он может найти евреев. Каждый из них нехотя жертвовал 18 долларов, но именно тогда я заметил, что любавичские эмиссары отличаются от всех остальных. Хабадники приходили не только ради сбора пожертвований. Их интересовало, женаты ли евреи, есть ли у них дети, учили их накладывать тфилин. И когда в мой офис приходили любавичские раввины, я жертвовал больше, нежели обычно. Постепенно я все больше стал интересоваться их доктриной».

Будучи крупным бизнесменом, Рор продолжал ежедневно изучать еврейские тексты. Однажды он заинтересовался трудами основателя движения ХАБАД, Шнеура-Залмана из Ляд. Затем Сами Рор был потрясен заботой Ребе Менахема-Мендла о человеке, его даром предвидения и способностью вдохновить тысячи молодых людей на то, чтобы те посвятили свою жизнь заботе о других евреях, в каких бы отдаленных уголках мира те ни жили. «Деятельность Ребе стала самым большим чудом в еврейском мире за последние 100 лет, — сказал Рор в 2006 году. — Никто не смог организовать что-либо более значительное, чем он».

Когда раввин Боготы Альфредо Гольдшмидт и Рор поняли, что для системы образования в местной еврейской общине требуется дополнительная помощь, Рор предложил направить в ХАБАД просьбу о том, чтобы им прислали эмиссара. Согласие Ребе было получено. Вскоре раввин Йехошуа Розенфельд и его жена Ривка приехали в Боготу.

Чета Розенфельдов быстро завоевала симпатии всей еврейской общины Боготы, и Рор, тронутый преданностью, энтузиазмом и огромным успехом молодой и энергичной пары, вскоре попросил прислать для работы в Колумбии еще одну пару любавичских эмиссаров, которая стала работать в еврейской общине Барранкильи. «Когда мы только приехали сюда, он оплачивал все наши расходы, — вспоминает Розенфельд. — Он оказывал нам помощь и благодарил нас за то, что мы дали ему возможность это сделать».

С переездом в Майами в конце 70-х щедрость Рора только возросла. Опыт, приобретенный в Колумбии, позволил ему найти рецепт возрождения общинной жизни в других частях света. Вскоре после падения железного занавеса Сами и Джордж начали поддерживать еврейские общины Восточной Европы.

Однажды, находясь в Риге, Рор позвонил в нью-йоркский офис Ребе и спросил, может ли он спонсировать приезд в латвийскую столицу эмиссаров ХАБАДа. Вскоре хасидские раввины появились во многих городах СНГ.

Сами Рор, помимо прочего, поддерживал проект по сохранению идишистской культуры, реализуемый Национальным центром книги на идиш США. Чтобы почтить любовь Сами Рора к еврейской литературе, которую он пронес через всю жизнь, его дети к 80-летию отца учредили Премию Сэмюэля Рора по еврейской литературе. Рор щедро поддерживал Университет Талмуда в Майами, благодаря его помощи израильские издатели Талмудической энциклопедии (Talmudic Encyclopedia) смогли ускорить реализацию своего амбициозного проекта.

Семья Рор, несмотря на оказываемую ей щедрость, всегда чувствовала себя некомфортно, когда их имя оказывалось в центре внимания. Сами и Шарлотта Роры жили очень скромно. Сталкиваясь с несчастьем, Сами Рор обычно говорил: «Я пережил Гитлера, пережил сталинское время, переживу и это».

В интервью Lubavitch International в 2006 году Рор, заявил, что, несмотря на опасность ассимиляции, «никогда еще за всю историю столь многое количество евреев не изучало Тору, как сегодня».

Сами Рор особенно гордился своим участием в возрождении еврейской жизни в Германии, поскольку считал это реализацией принципа «не даровать Гитлеру посмертных побед».

«Когда сегодня я вижу в старой дрезденской синагоге евреев, молящихся со своим духовным лидером, хабадским раввином Шнеуром Хавлиным, мое сердце начинает биться чаще», — сказал Сами Рор.

Рор говорил, что видит еврейский народ в будущем «совокупностью воспитанных в традициях иудаизма евреев, соблюдающих заповеди и в то же время являющихся экономически независимыми людьми».

Чтобы лучше объяснить свое представление, Рор разработал подход к благотворительности, целью которого было максимально увеличить возврат каждого потраченного доллара. Сотни институтов по всему миру приписывали свой успех не только прямой финансовой поддержке семьи Рор, но и разумно разработанной системе грантов, что помогало в решении финансовых задач.

Поскольку он избегал публичных почестей, практически никто, кроме тех, кому это было совершенно необходимо, не знал о филантропической деятельности Сами Рора. «Когда будет написана история иудаизма в XX-XXI веках, — сказал один из лидеров ХАБАДа раввин Моше Котлярский, — Сами и Шарлота Рор и вся их семья будут признаны движущей силой еврейского возрождения во многих странах мира. Их бесконечная щедрость и преданность своему народу позволили огромному количеству людей вновь вернуться в лоно иудаизма».

Память о Сами Роре будет жить благодаря его дочерям, Эвелин Кац и Лилиан Табачник, живущим во Флориде, и сыну Джорджу, проживающему в Нью-Йорке, внукам и правнукам, а также миллионам евреев по всеми миру, о которых он заботился и которым помогал. Он был похоронен во вторник, 7-го августа, на Масличной горе в Иерусалиме, возле своих родителей и любимой жены Шарлоты.