Ион Тома
 

Мы беседовали с председателем Союза архитекторов Молдовы, генеральным директором "Urbanproiect" об облике сегодняшнего Кишинева.

Сегодняшний Кишинев более интересен с архитектурной точки зрения, чем город советского времени? И почему?

Город подобен развивающемуся организму. Все, что создается, в определенный момент устаревает и морально и физически. Как нам всем хорошо известно, архитектура советского периода была крайне ограниченна в своих возможностях и колористической экспрессивности. В последнее время старые здания советского периода подвергаются реконструкции и обновлению фасадов. Тем самым не только обеспечиваются надлежащие условия для людей, живущих или работающих в этих зданиях, но и изменяется внешний вид этих зданий.

Неопытному взгляду трудно проследить концепцию развития города на данном этапе, Вы не могли бы рассказать нам, какова она?

Я возглавлял группу, которая разработала Генеральный градостроительный план города,  утвержденный в 2007 году. Наш лозунг был "Кишинев для кишиневцев". Мы исходили из идеи, что город должен быть комфортным для людей всех возрастов, а также быть привлекательным для посетителей. Большинство архитектурных идей были сохранены из предыдущей концепции развития. Речь, прежде всего, идет о том, что Кишинев должен быть зеленым городом. Во-вторых, мы хотели сохранить атмосферу исторической части города, а также вертикальное развитие в периферийных зонах столицы. В этих двух направлениях и предстоит работать.

В чем причина, что зачастую в столице в тесной близости друг от друга строятся здания совершенно разных стилей и предназначения, и какие чувства пробуждает подобная смесь у архитектора?

Хочу сказать вам, что это не только наша болезнь, но и многих городов в других странах, где каждый архитектор проявляет ​​собственный стиль, пренебрегая уже сформировавшимся вокруг стилем.

Управление архитектуры примэрии может контролировать лишь высотность, процент  использования земельного участка и другие параметры, включенные в Генеральный градостроительный план. В том же, что касается внешнего вида здания, за это отвечает  бенефициар.

Власти периодически борются с мансардами, индивидуальной изоляцией домов, самовольными постройками, пристройками к жилым домам и т.д.. Насколько серьезно эти явления отражаются на внешнем аспекте города, и в чем Вы видите выход в этой ситуации?

Самовольные постройки и пристройки – это нездоровая практика, которую я не встречал  за рубежом. Это очень сложная проблема, требующая, на мой взгляд, более активного участия со стороны государства. К примеру, необходимо инициировать программу, которая позволила бы в случае увеличения семьи приобрести квартиру по доступной цене. Тогда людям не надо будет думать о том, как увеличить существующую квартиру за счет пристроек.

Что касается изоляции многоквартирных жилых домов, я считаю, что местные власти должны не бороться с этими явлениями, а финансово их поддерживать. Во многих городах мира существуют программы по теплоизоляции и технической реабилитации домов. В результате этих программ появляются очень симпатичные кварталы, которые, фактически, изменяют мрачный аспект, который есть у домов сегодня.

Проблема разрушения исторических памятников уже несколько лет находится в центре внимания широкой публики. В то же время раздаются голоса, заявляющие, что и терпеть то состояние, до которого был доведен исторический центр города, тоже нельзя. Как Вы думаете, есть ли "золотая середина" в этом вопросе?

Озвученные некоторыми заявления, что у нас якобы слишком много памятников архитектуры, крайне далеки от истины. К сожалению, у нас нет четкого определения понятия "памятник" и не очень хорошо прописаны правила игры и отношения между бенефициаром и государством,  бенефициаром и памятником, бенефициаром и органами по надзору за памятниками. В результате, мы дошли до ситуации, когда порядка 30% так называемых памятников, включенных в Реестр, больше не существует, еще 40% - так изменили свой внешний вид, что им более не место в этом реестре. Проблема заключается в том, что памятники разрушаются по халатности должностных лиц, которые на деле должны их защищать.

В Кишиневе есть около 10 гектаров земли, для которых мог бы быть создан специальный режим, и которые, на мой взгляд, можно было бы постепенно трансформировать в то, что мы могли бы назвать "исторической зоной", зоной, сохраняющей облик города конца девятнадцатого – начала двадцатого века. Я имею в виду район улиц Сфынтул Андрей, Колина Пушкин и Моара Рошие, где сохранился и основной рисунок улиц и максимальная высота зданий не выше двух этажей.

Совсем недавно мы были свидетелями помпезного открытия на бульваре Дачия картины, нарисованной на стене многоквартирного жилого дома, которая была создана для "придания цвета советской архитектуре". Сколько цвета нужно городу, и что еще нам нужно, помимо цвета, чтобы избавиться от ощущения, что мы живем в селе, не особо богатом хорошими хозяевами?

То, что было сделано на бульваре Дачия, довольно привлекательно и представляет собой вмешательство в мрачный облик кварталов, построенных в конце 80-х. Мне, откровенно говоря, понравилась не столько сама картина, сколько сама идея и подход.

С другой стороны, было бы неплохо, если бы при помощи этой картины решались и другие проблемы, такие как теплоизоляция здания, к примеру.