|
|
|||||
Интервью
Дмитрий Чубашенко «Панорама» планирует подготовить серию интервью с руководителями молдавских банков. И совершенно естественно начать этот проект беседой с Леонидом Талмачом. Этого человека называют «отцом» Национального банка и молдавского лея, который создал с нуля банковскую систему нового независимого государства, сыграл ключевую роль в преодолении нескольких серьезнейших кризисов и оставил своим преемникам отлаженный механизм, работающий, как швейцарские часы. Леонид Талмач сразу предупредил, что не будет говорить о политике и комментировать ситуацию в банковском секторе после его ухода с поста главы НБМ. Несмотря на это, интервью продолжалось более восьми часов. Газетный разворот может вместить лишь часть беседы. ― Леонид Петрович, в 1990 году вы, молодой и успешный ленинградский банкир, согласились вернуться на родину, чтобы возглавить создаваемый Национальный банк. Какой была тогда ситуация в денежно-финансовой сфере? ― Ситуация была практически неуправляемой. Абсолютно отсутствовала законодательная база. Не было ни законов, ни нормативных актов. Центральный банк не существовал. Кадры были совершенно не подготовлены для работы в новых условиях. Никто не имел понятия о макроэкономике, инфляции, мерах по ее подавлению. Не было и национальной валюты. Вообще не было ничего. Даже некоторые представители МВФ сомневались в том, что новые независимые государства смогут создать центральные банки — ключевые институты в макроэкономических реформах. Минфин, Минэкономики, отраслевые министерства и ведомства были, центральных банков не было. МВФ даже Госбанк СССР не считал центральным банком, потому что тот не занимался регулированием инфляции, котировкой обменного курса рыночным путем. Банковский надзор, бухгалтерская отчетность были совершенно другими, нереальными и неправильными с точки зрения определения потенциальных рисков финансовой системы. Национальный банк с самого начала создавался по международным стандартам. В 1995 году при технической помощи МВФ были разработаны абсолютно новые законы о центральном банке и о финансовых учреждениях. Эти законы были успешно внедрены, начиная с 1996 года. В случае с НБМ нельзя даже вести речь о какой-то реструктуризации. Все изначально строилось на новой, соответствующей международным стандартам основе. В 1994 году Молдова заключила соглашение об экономическом партнерстве с Евросоюзом. Исходя из него, мы ввели все европейские банковские директивы, взяв за основу маастрихтские соглашения от 1992 года. С 1 января 1998 года НБМ перешел на европейские и международные стандарты. Коммерческие банки также были переведены на международные стандарты бухгалтерского учета и отчетности, аудита, банковского надзора, нормативов обязательного капитала. После 2000 года была принята вторая европейская банковская директива, и она также была внедрена у нас. Мы все ввели, и без всякого шума. Мы сделали это не для того, чтобы перед кем-то похвастаться. Это нужно нам самим — идти в ногу с достижениями цивилизации. Министерства и ведомства, к сожалению, продолжают говорить о реструктуризации до сих пор. Работа центрального банка с самого начала отлаживалась, как швейцарские часы. Это мог подтвердить кто угодно. Главное, чтобы никто не мешал НБМ, не вмешивался в его деятельность. Я всегда считал, и считаю, что государство должно лишь устанавливать общие для всех, лояльные правила игры, и если менять их, то только в сторону улучшения. Тогда всегда будет доверие к валюте и у населения, и у внутренних, и у внешних инвесторов, которые смогут планировать и прогнозировать свою деятельность. Молдова раньше других стран региона, включая некоторые государства Восточной Европы, перешла на конвертируемость национальной валюты по текущим международным операциям. Это произошло 30 июня 1995 года, спустя всего год и семь месяцев после введения национальной валюты. Позднее была проведена частичная либерализация и операций по капиталу. Национальный банк начал свою деятельность совершенно без капитала и без золотовалютных резервов. Впоследствии капитал был создан не за счет государственного бюджета, а за счет доходов самого НБМ. Так же был создан и резервный фонд. Валютные резервы были сформированы главным образом за счет покупки валюты на внутреннем валютном рынке. Других заимствований, кроме как у МВФ, Национальный банк не осуществлял, да и в этом не было необходимости. С самого начала банковская система создавалась на основе международных требований и к прозрачности. Единственное, что еще оставалось и чем сегодня занимается новое руководство НБМ, это прозрачность состава самих акционеров. Эта проблема раньше особо не поднималась и на Западе. Она стала актуальной в связи с появившимися дополнительными рисками для банковской системы и мировым экономическим кризисом. До событий 11 сентября 2001 года законодательства об отмывании денег и противодействии терроризму в его нынешнем виде не было. После тех событий появились новые международные стандарты, и Молдова постепенно к ним присоединялась. Такой закон, о борьбе с отмыванием денег и противодействии терроризму, был принят и у нас, и он продолжает совершенствоваться. Персонал Национального банка обучался в ведущих учреждениях за рубежом. Лично я обучался и в центральном банке Франции, и в Bank of England, и в Bank of America, и в Федеральной резервной системе США, и в Международном валютном фонде, где нам читали лекции руководители ведущих центральных банков мира. Еще раньше я обучался в частной академии менеджмента в Австрии. Работники НБМ проходили обучение в Институте МВФ, в германском Бундесбанке, в центральных банках Нидерландов, Бельгии, Испании, Франции. В самом Национальном банке неоднократно читали лекции эксперты из-за рубежа. Все это осуществлялось за счет зарубежной технической помощи. Центральный банк Нидерландов оказал нам огромное содействие в налаживании внутреннего аудита НБМ. После этого уже у нас обучались специалисты из центральных банков Казахстана, Грузии. Мы внедрили внутренний аудит еще в 1996 году. НБМ — единственное республиканское госучреждение, которое за последние 10 лет каждый год обязательно проходит и внешний аудит. Счетная палата Молдовы может проверить только смету расходов, но есть множество других моментов, которые способен выявить только внешний аудитор. И все это прозрачно, результаты этих проверок выложены на сайте НБМ. ― Почему введение лея задержалось до ноября 1993 года? ― С введением национальной валюты мы, к сожалению, опоздали. Мы были готовы ввести молдавский лей с 1 июля 1992 года. Если бы мы ввели его тогда, то сделали бы это в соотношении 1 к 10, а не 1 к 1000. Но, по указу президента, за введение национальной валюты должны были единогласно проголосовать президент, председатель парламента, премьер-министр и глава НБМ. Мирча Снегур, Петр Лучинский и я были за, тогдашний руководитель правительства — против. Из-за этого введение национальной валюты затянулось до 29 ноября 1993 года. В начале 90-х были большие проблемы с наличными деньгами. Пока мы ввели национальную валюту, мы пользовались советскими деньгами. Поскольку в бывших республиках СССР повсюду наблюдалась гиперинфляция, все фабрики Гознака на территории России просто физически не справлялись с печатанием денег. Нечем было выплачивать заработную плату и осуществлять другие наличные платежи. Тогда мы вынуждены были печатать купоны. К моменту введения молдавского лея в обращении было очень много рублей и купонов. Ими были забиты денежные хранилища всех банков. Инфляция настолько выросла, что лей вводился в пропорции 1 к 1000 советским рублям. Если бы мы ввели валюту на полтора года раньше, то не нужно было бы чеканить бани, они были бы не нужны. Бумажные деньги мы печатали в двух местах. Сами купоны и леи достоинством 1, 5 и 10 леев изготавливались первоначально в Румынии, от 20 леев и выше — во Франции. В течение трех дней молдавский лей был успешно введен в обращение. Тогда тоже были разные мнения. Например, предлагалось менять до миллиона рублей или купонов в пропорции 1 к 1, а свыше этой суммы ― в соотношении 1 к 2. Я был категорически против, потому что мы, тем самым, изначально закладывали недоверие к национальной валюте. Кому нужно, все равно нашли бы способ обойти такие требования, но у большинства людей они вызвали бы недоверие к лею, потому что это был своеобразный налог, конфискация. Люди бы всегда помнили, что их обманули при введении лея, а значит, могут обмануть еще раз в любой момент. Недоверие к национальной валюте приводит к тому, что люди начинают пользоваться иностранными валютами, а это очень плохо, поскольку у центрального банка возникает другая проблема — как регулировать денежное обращение, как контролировать инфляцию?
Рекомендуем
Обсуждение новости
|
|