Уже много лет в Горном Алтае рассказывают удивительные истории про такого человека. Бросил все и, проехав полконтинента, ушел жить на заповедный кордон Алтая — без связи, без дорог и элементарных удобств. Медведей и маралов он видит чаще, чем людей, а пение птиц подчас заменяет ему разговор с другом.

Раньше у него были друзья, работа в шахте и любимая девушка. Все это он променял на почти четверть века одиночества среди алтайских гор и лесов.

Погранзастава в алтайской тайге

До Язулинского кордона Алтайского заповедника в гости к Сергею мы добирались от Горно-Алтайска почти два дня. Лишь половина нашего пути проходила по Чуйскому тракту, а дальше, за Акташом — почти 200 километров тяжелейшей дороги. Ночь застает в пути, ночевка — в большой, жарко натопленной избе на бывшей стоянке чабанов. Следующим летом здесь хотят принимать туристов, а пока тут нет ни воды, ни света. Утром едем дальше — через густой туман по первому снегу, который растает с первыми лучами солнца.

Дорога Саратан-Язула в октябре

Дорога на Язулу проходит через тайгу, леса, горные реки и два «страшных» перевала. Спуск с последнего Язулинского перевала заставляет пассажиров так сильно вцепиться в сиденья и поручни, что белеют костяшки пальцев, водители перестают смеяться и шутить.

«В свое время недалеко отсюда проходила государственная граница между Тувинской социалистической республикой и Советским Союзом. Нужно было охранять, и по Чулышману стояло две заставы — на кордоне Чодро и здесь, в Язуле. Язулинская застава построена руками солдат-пограничников качественно, надежно. Здания (дом офицеров, казарма, бани, конюшня, царская изба, дизельный домик) простояли практически без ремонта с середины 30-х годов прошлого века. Даже забор, который огораживает кордон, старше 70 лет», — рассказывает наш сопровождающий, начальник охраны Алтайского заповедника Сергей Ерофеев.

Конюшня и дизельная на кордоне Язула

Взгляд приковывают две большие очень крепкие конюшни. Никогда не подумаешь, что им больше полувека. Сейчас они пустуют.

Именно отсюда конные патрули пограничников в пять-шесть человек ходили рейдами к границе — 90 километров на юг и 40 — на восток. Помогали им и сотрудники лесной охраны (сейчас — госинспекция) заповедника, который существует уже 80 лет.

«Потом во время Великой Отечественной войны в октябре 1944 года Тува добровольно присоединилась к Советскому союзу. Исчезла необходимость содержать заставы, и они были переданы заповеднику. Здесь в Язуле все осталось практически в том же виде, как было тогда. И мне бы очень хотелось сохранить первозданную прелесть и очарование этого места», — говорит нам начальник охраны.

«Здравствуйте, дивчины, хлопцы, добро пожаловать, я очень вам рад. Наверное, вы сильно устали в дороге», — говорит Сергей Шевченко.

Благодарит нас за привезенное сало, радуется ему как ребенок. Потом мы еще не раз замечали в его словах, поступках и жестах искренность и простодушие, которые, пожалуй, присущи лишь детям и, наверное, таким вот отшельникам…

Из шахты — в горы

В начале 90-х прошлого века Сергей Шевченко еще был шахтером, именно тогда он почувствовал в себе тягу к дальним неизведанным землям.

«Я приходил за час до начала моей смены, выходил на террикон (отвал, искусственная насыпь из пустых пород), смотрел и думал: вот проработаю я до 60 лет на шахте в проходке… И испугался однообразия. Сюда я поехал не за легкой жизнью, не подумайте. Но мне хотелось работать не под землей, а под небом голубым», — рассказывает он во время обеда, который мы сообща готовим на большом костре возле бывших солдатских казарм, которые нам и определили под жилье.

Ему было 22 года, когда он приехал из Донбасса на Алтай в 1994 году. С усмешкой он вспоминает о том, как в те годы его земляки ездили в Сибирь на заработки. Его же влекло сюда любопытство, интерес. Сошел с поезда в Новосибирске в октябре. Так мерзнуть шахтеру еще не приходилось — пришлось купить шапку и перчатки.

На Язулинском перевале

«А дальше как форсировать эту необъятную Сибирь, я не знал. Я слышал раньше про Алтай. Я думал, что Алтай — это горы, тайга и медведи. Моя девушка не поехала со мной оттуда сюда только из-за того, что узнала, что здесь надо ходить в валенках, и что здесь медведи. Ее это напугало», — неторопливо рассказывает он.

На Алтае вначале он поселился на Телецком озере, приехал в заповедное село Яйлю, нашел директора заповедника и устроился на работу. И почти сразу попал в Язулу — на самый дальний кордон Алтая. Так тут и остался. Говорит, что ни разу не пожалел.

«Может, если бы та ситуация сложилась сейчас, я бы остался дома, никуда не поехал, но тогда все было иначе. Это просто судьба. Когда я не знаю, что делать, пускаю все на самотек, и верное решение находится само», — рассуждает Сергей.

Таежный Робинзон

Сваренная на костре еда имеет особый аромат и вкус. Она не может не понравиться. На костре готовили по нашей просьбе. Вообще же Сергей готовит для себя на печке в бывшем офицерском доме, где живет. Продукты, большую часть которых он раз в два-три месяца закупает в магазинах поселка Язула или ездит на мотоцикле в Улаган, хранит в кладовой. То, что невозможно достать в маленьких поселковых магазинчиках, по его просьбе привозят из Горно-Алтайска.

Кордон Язула в Горном Алтае

Сложность жизни в Язуле и в том, что огромная высота — около 1,7 тысячи метров над уровнем моря — просто не позволяет выращивать здесь овощи, которые стали бы хорошим подспорьем в хозяйстве. Однако Сергей все равно пытается — на небольшом огородике за солдатскими казармами он выращивает картофель.

«В этом году какой-никакой урожай у него был. Проблема в том, что высота приличная, здесь очень поздние весенние заморозки и очень ранние осенние. Овощи здесь не выращивают, их проще купить. Потому что рискованно, посадки часто просто погибают. Экспериментаторы могут попробовать вырастить что-то в теплицах», — пояснил нам начальник охраны, пока Сергей заносил коробки с продуктами в дом.

Привезли немного — крупы, макароны, муку, из которой он сам печет удивительно вкусный хлеб, консервы, молоко и яйца. А еще овощи, которые в этих местах большая редкость.

«Надо заводить большого сильного кота, мыши все жрут без разбору, никакого спасения от них нет», — ворчит Сергей, выходя из кладовой.

Обещаем прислать на кордон в подарок несколько котят со следующей попутной машиной.

«Надеюсь, их не сожрут собаки Саната», — вполголоса, как бы про себя, бормочет он. Оборачиваемся и видим, как из калитки показались два всадника, окруженные сворой лаек.

На кордоне Язула в Горном Алтае

Санат и Семен — госинспекторы заповедника, которые вместе с Сергеем охраняют Язулинский участок в 380 тысяч гектаров от браконьеров. Только они живут со своими семьями в поселке, а не на кордоне, который, кстати, стоит не на заповедной территории, а немного в стороне. Интересно, что лошадей сейчас нет не только на кордоне, даже местные жители держат не больше одного-двух жеребцов для передвижения и хозяйственных работ.

«Раньше у нас были большие табуны, но сейчас их держать опасно — угоняют тувинцы. У моего отца несколько лет назад угнали табун в 60 голов. А вот Семен сейчас приехал даже не на своем коне, взял у друга, у него тоже последних угнали. Это беда в наших краях, ведь по той же тайге на лошади и быстрее и удобнее передвигаться», — поделился Санат.

Он пообещал, что лайки, которых у него целых три, не тронут котят. «Главное с мышами справиться, а то они после того, как всю крупу съедят, до Сереги доберутся», — смеется он.

О технике, книгах и скуке 

Интересно, что скоропортящимися продуктами Сергей не пренебрегает. Холодильника у него нет, но рядом с кордоном течет ледяная горная река Кулаш.

Сергей Шевченко чистит микро-ГЭС

Ближе к берегу прямо посреди бурлящего водного потока он установил флягу, где держит мясо. Сверху, чтобы не унесло течением, придавливает огромным булыжником. Другие продукты можно хранить здесь же в небольшой запруде.

На ручье мы увидели удивительное механическое сооружение неясного назначения, извергающее потоки воды. От него вверх по берегу реки устремился длинный шланг-рукав. Это оказалась рукавная микро-ГЭС, которую купили для кордона в середине 90-х. Мощность устройства — около двух-трех киловатт. Сергей говорит, что ему хватает.

«Только приходится несколько раз в день чистить от забивающейся хвои, а то сразу все останавливается, и энергия просто не вырабатывается», — уточняет он.

Кордон Язула в Горном Алтае

Долгими зимними вечерами он смотрит исторические фильмы и передачи о природе. Здесь нет интернета или мобильной связи, но у него обширная коллекция видеокассет и дисков. Заметно, что предпочтение хозяин этих мест отдает фильмам о Второй мировой войне.

Электроэнергия нужна и для того, что зарядить рацию, по которой он может переговариваться с жителями других не таких отдаленных кордонов заповедника. А еще мы заметили особенность — когда рация стоит на подзарядке, лампочка почти не светится.

Наконец осмеливаюсь спросить его: «Сереж, а не скучно тебе здесь? Все время один, без людей, без общения».

Снисходительно смотрит на меня, усмехается.

«Здесь бывает скучно, я не спорю, но среди людей мне тоже не весело. Стадное чувство я уже прошел — и армию, и по пионерским лагерям я поездил. Раньше всегда вокруг меня были люди, всегда в коллективе. Одному скучно бывает, но по сути человек никогда не остается один. Я ни о чем не жалею», — говорит он.

Еще у Сергея много книг. Полки не только в офицерском доме, но и в почти заброшенной казарме заставлены разнообразнейшими изданиями. Я увидела здесь книги советских времен и современные — классику, детективы, фантастику. Попались на глаза даже пособия по обучению и воспитанию детей. Есть и медицинские труды, и даже брошюры по садоводству.

Сергей Шевченко проверяет работу метеостанции

А возле дома на пригорке за маленьким забором возвышается новенькая метеостанция. Ее установили в этом году для изучения вечной мерзлоты и изменений климата в Джулукольской котловине. Она полностью автоматизирована, но Сергей должен следить за тем, чтобы ее не повредила стихия или дикий зверь.

«По большему счету здесь некогда скучать, территория огромна, нудно все контролировать. К тому же только благодаря трудам Сергея нам удается сохранить это место. Ремонт здесь никогда не проводился, все до сих пор не рассыпалось благодаря ему и только ему. Он очень надежный, исполнительный, доброжелательный человек. А еще у него огромный опыт и выносливость», — говорит о своем подчиненном начальник заповедной охраны.

«На самом деле дерево тогда было другое, более качественное, сейчас лиственница вырождается, гниет быстро», — уверен Шевченко.

В ближайшие годы с помощью волонтеров из кордона планируют сделать некий центр заповедного экотуризма. Но пока это только планы.

Работа. Любовь. Одиночество.

Вместе с коллегами Сергей проводит осмотр территории, они ловят нарушителей, составляют протоколы. Помогает он и ребятам из опергруппы, для которой Язула стала некой перевалочной базой на пути к высокогорному озеру Джулуколь, где тувинские браконьеры пытаются незаконно добывать рыбу.

«В Джулуколе очень много рыбы. Это озеро — одна из крупнейших точек концентрации браконьеров в нашем заповеднике. Из Тувы и из Кош-Агачского района республики Алтай туда легко добраться. А вот нашим ребятам приходится когда пешком, а когда на лошадях добираться туда около трех суток. Однажды на озере была необходима помощь Сергея, и он преодолел 90 километров меньше чем за сутки. Приходилось ему и задерживать вооруженных браконьеров», — рассказывает один из его коллег.

Несмотря на долгие годы одиночества Сергей не стал убежденным холостяком. Он все еще ждет свою женщину, которая разделит с ним тяжелый быт и красоту этих диких мест.

«Сергей для нас очень ценный работник. Но было бы гораздо лучше, если бы он был семейным. У него сменилось уже несколько гражданских жен. На кордоне сложно жить, и мало кто может это выдержать», — говорит начальник заповедной охраны.

Сергей Шевченко на мотоцикле

Была у Сергея красивая любовная история, которая однако печально закончилась. Сам Сергей говорит об этом неохотно, словно ему неловко. Примерно пять-шесть лет он встречался с девушкой из Новосибирска, ездил к ней за тысячу километров на мотоцикле в любую погоду, даже в лютые холода, преодолевая весь путь за сутки. Роман закончился грустно — девушка не смогла жить так далеко от цивилизации, а мужчина не вынес суеты большого города.

«Сергей Шевченко уникальный человек, это один из последних романтиков дикой природы, романтиков вольной жизни. Не зря он любит мотоциклы. Не зря он как байкер в дальние походы отправляется на мотоцикле. Он очень редкий человек. Так, в отпуск он уезжает в родную Украину, приходит там в свою прежнюю бригаду, где он работал шахтером, работает в отпуске на шахте, зарабатывает деньги, и с этими деньгами возвращается опять на кордон в дикую природу, охранять ее, и опять жить в глуши и одиночестве», — рассказывает о своем подчиненном директор Алтайского биосферного заповедника Игорь Калмыков.

Сказочная страна

Осматривая окрестности, уходим все дальше от кордона вниз по Чулышману, который в этих местах особенно нетерпелив и стремителен. Местами крутые обрывистые скалы так стискивают зеленые потоки, что вода просто пенится и бурлит. Пробираемся по берегу среди сплетений ветвей, кустов и корней. Ощущение, что попал на страницы детской сказки и вот сейчас, раздвинув косматые ветви, увидишь домик бабы Яги… А под ногами пружинит необычный мягкий как персидский ковер мох.

«На нем можно спать. Если шишки не попадут под голову или спину, будет очень удобно», — рассказывает наш проводник.

«А вот сейчас покажется Чертов мост», — готовит он нас с особой торжественностью. И не зря.

Чертов мост над Чулышманом

Открывшийся вид имеет очень мало общего с привычной действительностью. Тот самый мост — четыре бревнышка провисшие над бурлящей бездной. У меня перехватывает дыхание, когда мой попутчик невозмутимо забирается туда, спускается в провалы, притопывает ногой, проверяя прочность конструкции.

«На Джулуколь теперь ходить стало дольше, больше времени теряется, потому что перехожу теперь по другому мосту, он в километре отсюда. Неудобно. Еще несколько лет назад здесь переходил постоянно. А сейчас из оставшихся четырех выдержит лишь одно бревно. А может и не выдержать», — говорит бесстрашный таежник.

Как потом рассказала нам одна из старожилов ближайшего алтайского поселка, этим мостом уже пользовались в начале 40-х годов прошлого века. И в середине 90-х он все еще был исправен. Правда, все эти годы его называли Большой мост.

Обратно возвращаемся уже в сумерках. Мы ориентируемся по звукам реки и расположению окружающих кордон горных вершин. Сергей же, уверена, найдет дорогу и с завязанными глазами. Ведь это его дом, его земля.

Уже в темноте при свете ручных фонариков паримся жарко натопленной бане на берегу реки и ложимся спать в теплой казарме.

Кажется, что сна — ни в одном глазу. Но только голова опускается на подушку из свернутой куртки, мгновенно отключаешься. Такой здесь особенный воздух. И очень гулкая, простая звенящая тишина повисает ночью над кордоном. Несмотря на шум воды, на звуки тайги, она будто впитывается в тебя, успокаивая, придавая сил…

«Я самодостаточен, у меня все есть. А комфорт, он многое подавляет в человеке, в душе. Вы знаете, Бог — это правда, я верю в правду. А еще я верю в природу. Здесь мой дом», — говорит гостеприимный хозяин.

Ночью пошел снег. Утром трава, тропинки, крыши зданий и машин, аляпистые мостики через Кулаш — все было припорошено. Сергей с тоской смотрит на нас. Казалось, он с тревогой ждет продолжения бесконечного потока вопросов, которые, видимо, уже утомили его. Мы поняли, что пора домой.

«Возвращайтесь еще, я очень вас полюбил, я буду скучать», — говорит он нам на прощание, когда мы уже за кордоном рассаживаемся по машинам.

Видно, что Сергей искренне огорчен предстоящей разлукой. Однако в глазах видно и облегчение. Он снова предоставлен сам себе, избавлен от бесконечного потока вопросов и суеты. Наверное, это уже привычка…