Бывают на свете преступления, за которые впору давать не сроки, а награды. Потому что они обнаруживают возможные «дыры» в защите того или иного вполне честного дела от злого умысла.
И таким образом двигают вперёд научно-техническую мысль своего времени. Несколько поучительных историй такого рода из далёкого прошлого на заметку нынешним бизнес-руководителям,
вступающим в неравный бой с хакерами

Клерки британского Королевского банка нипочём не желали допустить к директору человека, заявившегося однажды утром в это почтенное заведение. Дело происходило весной 1850 года. Посетитель, по виду лондонский пролетарий, с ослиным упрямством твердил, что должен сделать некое важное сообщение. Только  чтобы не создавать шума, его провели в кабинет одного из руководителей банка. Там странный визитёр свободно уселся в кресле напротив письменного стола и на корректный вопрос: «Что вам угодно?» – улыбнувшись щербатым ртом, ответил: «Я знаю способ попасть в кладовую вашего банка».

По словам пришедшего, он был рабочим городской канализации и, как человек трудящийся и честный, вовсе не хотел использовать свои возможности в преступных целях. Наоборот, он был готов указать банку, как именно можно выпотрошить его кладовые, но рассчитывал получить за это вознаграждение. «Таким образом, – подытожил он, – все будут в выигрыше: вы позаботитесь о том, чтобы никто больше не воспользовался этим способом, а я получу законные деньги». Директор призадумался: в подземном хранилище банка хранилось немало ценностей и свободные прогулки обитателей лондонских трущоб были там совершенно излишни… Но, взвесив все «за» и «против», всё же решил, что его дурачат: «Никаких способов попасть в наши кладовые не существует, – сказал он веско. – Стены прочны, решётки надёжны, у нас, наконец, есть вооружённая охрана». – «Воля ваша, я вам докажу, что способ такой есть». После этого зловещего заявления странный посетитель раскланялся и покинул кабинет банкира.

Находчивый ассенизатор
В начале следующей недели директор со служебной почтой получил анонимное письмо, в котором его приглашали прибыть ночью в подземную кладовую, чтобы присутствовать при некоем эксперименте. Такие же письма получили все старшие служащие Королевского банка. В указанный час руководство в сопровождении вооружённой охраны, недоумённо переглядываясь, спустилось в подземелье. Обстановка была нервная, напряжённая, примерно такая, как описанная несколькими десятилетиями позже Артуром Конан Дойлом в рассказе «Союз рыжих». Все тревожно прислушивались, стоя в полной темноте, и вдруг раздался неясный шорох за стеной. Послышался стук металла о каменную кладку, и стена, казавшаяся такой надёжной и крепкой, с шумом осыпалась. В ней образовалось отверстие, которое стремительно расширялось под могучими ударами человека, орудовавшего киркой с той стороны. Когда проём достаточно расширился, в нём показалась улыбающаяся физиономия того самого рабочего, который навещал директора. «Ну-с, джентльмены! – сказал он, пролезая в образовавшийся проём, – теперь вы убедились, что я не врал?» Эксперимент произвёл на собравшихся самое сильное впечатление: в кладовой, куда вломился канализационный рабочий, находилось около миллиона фунтов стерлингов в золотых монетах.

Утром дирекция банка собралась на экстренное совещание, на него пригласили и рабочего, желавшего продать свой способ проникновения в кладовую. Честность предприимчивого работяги оценили в 5 тысяч фунтов, на его имя открыли счёт в Королевском банке, и теперь, получая с них проценты, он мог жить как рантье. О поступке ловкого малого раструбили все газеты, присовокупляя, что банк с этого дня согласен рассматривать любые проекты проникновения незаконным путём в его кладовые, а также мошенничества иного рода, могущие нанести ущерб банку, платя сообщившему солидное вознаграждение.

Это извещение породило бум изобретательства – каждому было лестно получить пожизненную ренту, не подвергая себя никакому риску, «вскрыв» банк лишь теоретически. Предложений было так много, что пришлось даже составить специальную комиссию. Она рассматривала различные способы ограбления, отбирая те, что казались ей наиболее реальными.

Как химичил Шедлебург
Способ «доказательства от противного» применялся ещё не раз. Так, научно-популярная статья, помещённая в одном из декабрьских номеров парижского Moniteur industriel 1890 года, изрядно переполошила руководство Национального банка Франции. Главный секретарь банка месье Бильотт уже на следующий день сделал представление генеральному прокурору республики, требуя провести расследование, а главное, наложить арест на газету. Он утверждал, что в статье, подписанной «химик Шедлебург», содержалась инструкция по подделке 50-франковых банковских билетов, недавно выпущенных в обращение. Более всего возмутило то, что в каждый номер газеты была вложена точнейшим образом воспроизведённая пятидесятифранковая банкнота нового образца!

Полиция провела на квартире у Шедлебурга обыск, рассчитывая накрыть там подпольную мастерскую по выпуску фальшивых денег, но ничего подозрительного не обнаружила. Узнав, какой шум наделала его статья, Шедлебург поспешил явиться в полицию сам, захватив с собою клише 50-франкового билета, которое он изготовил собственноручно.
В полиции он дал исчерпывающие объяснения, рассказав, что клише ему понадобилось как доказательство идей научно-технического характера, высказанных им в статье в Moniteur industriel.

Он попросил полицейского комиссара внимательнее вчитаться в содержание статьи, где речь шла о технологии цветной печати. В частности, в ней утверждалось, что недавно выпущенные в оборот 50-франковые билеты очень слабо защищены от покушений на подделку. «При современном развитии типографского дела и цветной печати, – писал в статье Шедлебург, – можно легко изготовить очень качественную подделку, практически не отличимую от тех билетов, что печатаются Государственным казначейством, в то время как само казначейство и Национальный банк неоднократно заявляли, что франк подделать невозможно». В доказательство он изготовил клише, подобрал краски и прямо в типографии газеты отшлёпал новые полсотни, приложив фальшивую купюру к статье.

Несмотря на столь похвальное намерение химика, ему было предъявлено обвинение в том, что он изготавливал фальшивые государственные денежные знаки, хотя и «не имея корыстных намерений». Но тут у законников получилась неувязка: хитрый Шедлебург на своих билетах в мелких надписях вместо слова «франк» употреблял буквенную абракадабру, которую можно было обнаружить при внимательном рассмотрении. И тем не менее химика отдали под суд, обвинив в имитации банковских билетов. Строгость наказания по этой статье была неизмеримо меньше, чем за изготовление «настоящих» фальшивок.

Но сам факт возмездия должен был послужить уроком тем учёным, которые готовы для подтверждения своих идей устроить финансовую или технологическую катастрофу, вместо того чтобы просто подать в соответствующие инстанции докладную записку. На процессе адвокаты Шедлебурга заявили, что их подзащитный стремился к благой цели, беря пример с главы Казначейства США, который за год до того проделал нечто подобное, находясь при исполнении служебных обязанностей. Вот как это случилось.

«Медвежатник» на службе у казначейства
Нет, американский финансист не выпускал квазидолларов. Его беспокоило государственное хранилище бумажных денег и золотой монеты. Подвалы Государственного казначейства в Вашингтоне казались недостаточно надёжными, а стража малочисленной, в то время как на хранении находились сумасшедшие деньги: 600 миллионов долларов! (На них можно было купить земли размером с ещё одни Соединённые Штаты.) Несмотря на неоднократные просьбы казначея увеличить ассигнования на улучшение охраны хранилища, в конгрессе он всякий раз слышал отказ.

Взявшись доказать свою правоту, казначей вошёл в контакт с полицией и через её агентов пригласил одного из самых «авторитетных специалистов» по кражам из банков и взлому сейфов. «Медвежатнику» растолковали его задачу и предупредили, что «всё будет по-честному» – охрана не знает об эксперименте и в случае чего стрелять будет боевыми. У профессионала взыграло ретивое – забраться в хранилище Государственного казначейства! Подогреваемый честолюбивыми импульсами вор работал не столько ради гонорара, сколько ради славы, и за 17 минут он сделал подкоп с улицы под стену хранилища и проник в кладовые. Добравшись до сейфов, он повёл себя как джентльмен: ничего не тронул, а только расписался мелом на полках с наличностью – дескать, «условно украдено».

Выбравшись наружу, вор получил оговорённый гонорар и скрылся, а казначей вызвал полицию, которая зафиксировала факт проникновения.
На следующий день, выступая в конгрессе, казначей снова просил денег, подкрепив свои слова цитированием полицейского протокола. Поражённые столь ярким примером конгрессмены в этот раз не поскупились и деньги выдали.

…Выслушав эту поучительную историю, присяжные заседатели прониклись сочувствием к месье Шедлебургу, который мог бы сказочно разбогатеть, печатая свои 50-франковые билеты, так нет же – раскрыл правительству глаза на их слабую защиту. Пренебрегая выгодой, рискуя оказаться за решёткой, он убедительно доказал правоту своих опасений, совместив в себе и благородного «медвежатника», и рачительного казначея.

Химика оправдали, и зал суда он покинул как триумфатор. Практика награждения за «честную попытку» жива и поныне. Появляются даже новые области применения сил этих «теоретических преступников». Теперь, например, когда над банками и фирмами нависла угроза виртуального проникновения в информационно-оперативные системы, способ, придуманный работником лондонской канализации в 1850 году, вполне может помочь противостоять хакерам.