И все же - прецеденты были, и их было много.

Как здесь живется иностранцам из дальнего зарубежья, связавшим свою судьбу с культурой России? Когда для них заканчивается российская экзотика и начинается наш вечный русский морок? Оправдывались ли их профессиональные и человеческие надежды после переезда? Какие были самые большие трудности, с которыми им пришлось столкнуться в эмиграции, и самые нечаянные радости?

Сегодня мы говорим с американским театроведом, театральным обозревателем газеты The Moscow Times, драматургом Джоном Фридманом, уже двадцать четыре года живущим в Москве.

- В феврале в Нью-Йорке со своей новой пьесой вы участвуете в необычном интернет-проекте современных спектаклей, которые будут играться по скайпу. В Москве подобное еще не распространено - расскажите, как такое возможно?

Джон Фридман: Зрители будут в Нью-Йорке, актриса - в Буэнос-Айресе, режиссер - в Бельгии, а автор - в Москве. Такой мультикультурный фестиваль, который раз в год проводится организацией "Международники", и называется в переводе с английского "Роман на длинной дистанции". Вся соль проекта - сделать так, чтобы люди из разных стран творчески влюбились друг в друга и одновременно работали, не покидая своих городов. Фестиваль будет идти весь февраль. Моя пьеса называется "Пять смешных рассказов из сердца Буэнос-Айреса". Оксана Мысина (ведущая московская актриса, жена Джона Фридмана. - Прим. ред.) тоже принимает участие. Она уже играла в прошлом году такой "скайп-спектакль", режиссер которого находился в Нью-Йорке, а автор был из Румынии.

Это очень популярная сейчас в Америке штука. Люди в Нью-Йорке приходят, покупают билет, но попадают не в театр, а в зал, где расставлены 20-40 компьютерных экранов. Садятся у экрана и минут десять смотрят короткий спектакль, скажем, в исполнении Оксаны Мысиной. Заканчивается ее спектакль, человек встает и идет к следующему экрану и смотрит, как в Буэнос-Айресе играется пьеса, например, Джона Фридмана. (В прошлом году на конкурсе "Лучшая пьеса года", проводимом "Международниками", двухактная пьеса Джона Фридмана "Танцевать, не умирая" была названа победительницей. - Прим. ред.) А далее на следующем экране смотрит спектакль, который, предположим, идет в Мехико. И так далее в течение полутора часов. Проект существует уже несколько лет и пользуется очень большим успехом - судить об этом можно по тому, как охотно покупают билеты зрители. Конечно, понятно, что спектакль по скайпу не заменяет театр. Но благодаря этой технологии возникают абсолютно новые возможности в театре, вот что интересно.

Джон, а традиционно русский театр в том виде, в котором он сейчас существует, стоил того, чтобы так кардинально менять место жительства?

Джон Фридман: Вот именно благодаря действительно великому русскому театру и благодаря любви к Оксане Мысиной (актриса - жена Джона Фридмана. - Прим. ред.), естественно, стоило переменить место жительства.

То есть за то время, что вы живете в России, театр вас не разочаровал.

Джон Фридман: Как потрясающий, разнообразный, богатейший русский театр может разочаровать? Русский театр может разочаровать только русского критика. Поэтому, наоборот, меня он пленит и держит на плаву. Могу абсолютно открыто сказать, что жить в России не просто...

...и еще как...

Джон Фридман: ...по многим причинам - от погоды до политики. Но когда живешь вместе с таким потрясающим театром и рядом с тобой такие потрясающие люди, наугад скажу - Александр Бакши, Дмитрий Крымов, Кама Гинкас, Оксана Мысина, Юрий Муравицкий, Максим Курочкин, Павел Руднев и еще 200 человек, не меньше, то, конечно, богатейшая жизнь получается.

Вы помните свои первые впечатления от Москвы, когда вы приехали сюда почти четверть века назад? Они были радужными?

Джон Фридман: Когда я приехал в 1988-м, я далеко не первый раз был в России. Я жил в России шесть месяцев в 1979 году. Был еще и в 1982-м. Поэтому я очень хорошо знал, куда еду. У меня здесь были знакомые и друзья. Я приехал, скажем так, в разгар перестройки. На Западе тогда только и говорили о перестройке, как все изменилось в России. Чтобы ответить конкретно на вопрос, первое, что бросилось мне в глаза, - это то, что ничего не изменилось. В 1988 году все было абсолютно похоже на то, что было, когда я жил здесь в 1979-м. Разве только появились какие-то киоски, где можно было покупать жареную курицу... Но с тех пор, естественно, вместе со всеми я пережил здесь удивительно много перемен. Считаю, что это уже пятая, шестая или седьмая Россия с тех пор, как я приехал сюда. Все время как будто снимает шкуру и превращается в какую-то новую другую страну.

А был ли момент, когда хотелось все бросить, уговорить жену, умолить ее переехать поближе к Голливуду, дескать, все, достаточно, насмотрелись, поехали?

Джон Фридман: На самом деле настолько богат тот театральный мир, в котором мы с Оксаной (Мысиной. - Прим. ред.) работаем, что мы понимаем: такого мира мы не найдем нигде. Он нас поддерживает и дает причину жить. С другой стороны, последнее время чувствуешь, что вокруг тебя намного больше людей, которые тебя не любят, не хотят, чтобы ты занимался тем, чем ты занимаешься. Это очень давит на психику. Но могу сказать, что если бы - это абсолютно сослагательное наклонение - если бы мы уехали, то в течение трех месяцев мы бы с ума сошли без московской жизни, без московского театра. Не сомневаюсь в этом.

Вы прекрасно говорите по-русски - так, как и не каждый русский может. А думать на иностранном языке вы уже научились?

Джон Фридман: Давно, еще до того, как я приехал в 1988-м. Но что я испытал: первые пять-семь лет, мы тогда жили в Люберцах, я жутко уставал к концу театрального сезона. Просто катастрофически мозги уставали из-за того, что они должны были все время работать на русском языке. И к лету, к моменту, когда мы летели в Штаты в отпуск к моей маме, уже сил не оставалось. Но на восьмом году это исчезло. Я уже не чувствую никакого напряжения. Бывает, что в Штатах, когда вокруг только английский язык, мой русский начинает рушиться, я начинаю говорить хуже. Но в Москве все восстанавливается.

С гражданством как вы для себя вопрос решили? Можно было взять двойное?

Джон Фридман: Я сохраняю американское гражданство, и у меня есть русский вид на жительство, который позволяет работать и свободно сейчас ездить. Долгое время с этим видом на жительство мне надо было каждый раз перед тем, как выезжать в Америку, за два месяца до того просить разрешение Российского государства на выезд из России. Несколько раз с выдачей разрешения опаздывали, нам приходилось менять рейсы, и так далее. Но, слава богу, чуть больше десяти лет назад это правило отменили, и теперь вид на жительство дает полное право жить здесь без проблем. Только один раз в год мне нужно появляться в милиции и подтверждать, что я живу там, где я живу. Они на меня смотрят, что-то пишут себе, дают мне бумажку, что Джон Фридман действительно живет там, где он говорит, что он живет.

И вся бюрократия?

Джон Фридман: Уже абсолютно нормальная. С этим у меня нет никаких проблем, потому что вид на жительство дает мне много свободы.

Если уж зашла речь о проблемах, с чем сложнее смириться: с русской погодой или с русской ленью?

Джон Фридман: Они же связаны: русская лень и русская погода! Русская лень идет именно от русской погоды. Зимой холодно и хочется остаться под одеялом в постели, а летом жарко и душно, и хочется лежать на полу...

...и молча завидовать людям, которые всю жизнь живут у моря.

Джон Фридман: Мы с Оксаной, как и многие русские, мечтаем уехать в Грецию жить на пляже. Строим планы, как будем жить бодро и молодо до конца своих дней.

Как боги.

Джон Фридман: Но почему-то продолжаем находиться тут в Москве и работать как сумасшедшие...

Видимо, русская лень заразна и не позволяет осуществляться планам.

Джон Фридман: Да-да... Но бороться с этим надо.

Как?

Джон Фридман: Слава богу, у меня интересная работа, которая поднимает меня над ленью. Хотя бывает, конечно: все, сегодня я ничего не делаю. В Америке я не могу представить себе, что я бы просто встал, и когда у меня миллион дел, позволил бы себе подобное. А в России есть такая возможность. Я считаю, это очень большой праздник для души.

Джон, ваши советы вновь прибывшим и решившим остаться в России иностранцам. Что обязательно нужно и что категорически нельзя делать в русском городе, на ваш взгляд? Как человеку вести себя правильно, чтобы не захотеть через пять дней сбежать? Если можно обобщить индивидуальный успешный опыт.

Джон Фридман: Действительно, это очень индивидуально. Я сейчас постараюсь что-то сказать, но, может, это у меня не получится... Абсолютно разные люди приезжают. Кто-то едет, чтобы работать в нефтяной фирме, и мне ему нечего сказать, потому что у нас с этим человеком ничего общего нет, и я понятия не имею, что ему нужно.

Давайте ограничимся актерским миром, который хорошо знаем.

Джон Фридман: Тогда, в первую очередь, - погрузиться в культуру, в искусство. Любому человеку, который приезжает сюда, открывается грандиозная культура. Музеи, литература, театр - стоит ходить по музеям, я имею в виду не только Пушкинский, но еще и музеи-квартиры Цветаевой, Белого, Пушкина, Достоевского или Гоголя. Это потрясающие места, в Москве таких музеев уйма, а в Америке почти нет. Это дает живой контакт с культурой, ты через эти музеи ощущаешь связь времен так же, как и в театре, когда смотришь спектакль по Островскому или по Пушкину. Далее, естественно, я сразу предлагаю этому новому иностранцу в Москве ходить на современные спектакли и современные пьесы - именно они, особенно за последние восемь-десять лет, стараются разобраться в том, что происходит, социально и политически, в новой России. Поэтому, конечно, я тут же скажу: не смотрите только новости, не следите только за тем, что происходит в политической сфере, а смотрите, что есть и куда мы идем в сфере искусства. Это и есть самое главное богатство России, и это богатство абсолютно не имеет себе равных. У каждой страны, конечно, есть свои сокровища, но русское искусство, русский театр, русская музыка, русская литература грандиозны. Я живу здесь 24 года, и до сих пор преклоняюсь перед художниками, которые занимались здесь искусством последние триста-четыреста лет, и теми, кто сейчас этим занимается. Это не моя родина, но это мой мир. Тот мир, в котором я живу.

Теодор Курентзис,  дирижер

Грек, родился в Афинах, учился, руководил оркестром Musica Aeterna Ensemble. В 90-х годах учился уже в Петербурге. С 2003 года - дирижер Национального филармонического оркестра России. С мая 2004-го руководит Новосибирской оперой.

Из интервью Курентзиса: "Можно сказать, что лучший период моей жизни неразрывно связан с Россией. Я вырос здесь. Не поверите, после выступления, скажем, в "Опера Бастий" в Париже - в одном из лучших оперных театров мира - я сижу со своими русскими ребятами и рассказываю им, как скучаю по России... Я принадлежу к числу людей, которые с гордостью могут сказать, что посвятили жизни великому русскому искусству".

Наджа Мэр, актриса

Француженка Наджа Сафо Матильда Мэр училась в Саратовской консерватории и в СПбГАТИ. С 2007 года - актриса "Мастерской Петра Фоменко". Играет в спектаклях "Носорог", "Сказки Арденнского леса", "Алиса в Зазеркалье", "Рыжий".

Из интервью Мэр: "Я впервые открыла французско-русский разговорник, когда летела в Россию в самолете. Самое страшное, первые полгода в институте я действительно ничего не понимала... И в Саратове, и в Петербурге мне говорили, что француженка никогда не сможет играть на российской сцене. Но я попробовала и меня взяли к Фоменко".

Фабио Мастранжело, дирижер

Итальянец уже 10 лет живет с семьей (жена - русская, у них растет сын) в Петербурге, работает с лучшими симфоническими коллективами - оркестрами Мариинского театра, Новосибирской филармонии.

Из интервью Мастранжело: "Я родился в Бари, где покоятся мощи святителя Николая Чудотворца, которого всегда почитали в России... Как объяснить, что я в 9 лет сам начал изучать русский алфавит?.. Девичья фамилия моей мамы - Руссо. Папа, пианист-любитель очень хорошего уровня, обожал Россию и русскую музыку. Он дал моей сестре имя Валентина - в честь Терешковой, первой женщины-космонавта... Все больше чувствую себя русским, вот и паспорт российский получил".

Даниэла Стоянович, актриса

Родилась в сербском городе Ниш, окончила Белградский университет искусств. С 2000 года живет в Петербурге. Сотрудничала с театром "На Литейном", "Формальным театром" Андрея Могучего, театрами "Приют Комедианта" и "Особняк".

Из интервью Стоянович: "Когда Югославию начали бомбить, мы жили с ощущением, что это вот-вот закончится... А получилось, что в Россию я приехала на 20 дней, а живу здесь уже 10 лет... Что мне здесь нравится? Русская баня - это рай. Обожаю после горячей парной поваляться в снегу или нырнуть в пруд. Этому меня научили в России друзья и муж".

Вилле Хаапасало, актер

Родился в финском городе Лахти. Учился в Петербурге. Все помнят его героя Райво из "Особенностей национальной охоты". Удостоен премии "Серебряный Святой Георгий" за роль в "Кукушке" Александра Рогожкина.

Из интервью Хаапасало: "Сначала хотел учиться в Англии. А зачем, если рядом страна с отличной актерской школой? В начале 90-х это была авантюра - ни языка, ни друзей. Меня грабили, обманывали. Ну а потом случайно попал на съемки "Особенностей национальной охоты". И вдруг мне стали предлагать новые роли. Здесь я стал более своим, чем в Финляндии. Есть два Вилле: в России я актер, в Финляндии - средней руки бизнесмен".