Ниже приводится расшифровка интервью с заместителем руководителя администрации и пресс-секретарем российского президента Владимира Путина Дмитрием Песковым, которое провел исполнительный директор Центра за национальные интересы (The Center for the National Interest) и заместитель издателя The National Interest Пол Сондерс (Paul Saunders). Интервью состоялось в среду утром, 23 января 2013 года.

Пол Сондерс: Большое спасибо, что нашли время для разговора с нами. «Перезагрузка» в российско-американских отношениях стала одной из первых внешнеполитических инициатив, выдвинутых в первый президентский срок Барака Обамы. Недавно мы услышали заявление высокопоставленных представителей Госдепартамента о том, что слово «перезагрузка» следует изъять из употребления, потому что  отношения двинулись в новом направлении, и перезагрузка больше не нужна. Как вам видится будущее перезагрузки после переизбрания президента Обамы?

Дмитрий Песков: Что ж, на самом деле, российский министр иностранных дел [Сергей] Лавров сказал бы, что эта идея в Москве очень популярна [изъять из употребления слово «перезагрузка»], и что этот процесс не может быть бесконечным. Если перезагрузка длится так долго, значит, есть что-то другое, что-то другое заставляет этот процесс продолжаться. Так что будем вместе надеяться, что это не так. К сожалению, ход наших двусторонних отношений и некоторые шаги Вашингтона не могут быть расценены Москвой как соответствующие духу «перезагрузки». Мы очень сожалеем об этом, так как надеемся на выстраивание рабочих отношений и тесного партнерства с США, на формирование взаимной ответственности за глобальную безопасность, за глобальную стратегическую безопасность, за региональную безопасность, а также на решение всех связанных с этим вопросов дипломатическими и мирными методами, с учетом позиций друг друга. Но для танго определенно нужны двое. Я имею в виду то, что мы не можем выстраивать отношения и партнерство только с нашей стороны. К сожалению, мы стали свидетелями некоторых шагов, которые не могут рассматриваться как «перезагрузка».

- Могу я спросить, какие шаги вы имеете в виду?

- Что ж, я имею в виду закон Магнитского, то, как он обсуждался, все это отношение к Магнитскому. Дело Магнитского было искусственно политизировано, и оказанная ему поддержка, тот факт, что самую жесткую версию законопроекта поддержал президент Обама, точно не способствует дальнейшему развитию наших двусторонних отношений, взаимному пониманию и взаимному доверию.

- Администрация Обамы, как вам известно, выступала против этого законопроекта, хотя, конечно, когда он был одобрен Конгрессом, Обама его подписал. В России Государственная Дума приняла закон Димы Яковлева, а президент Путин подписал его. Самые серьезные последствия это имеет для усыновления детей из России в США, и многие американцы, особенно люди в Конгрессе, считают этот закон несоразмерным. Президент Путин действительно поддерживает этот закон – закон Яковлева, принятый Думой и очевидно подписанный им? Или он был против этого закона до его утверждения в Думе?

- Ну, определенно была реакция российских законодателей на закон Магнитского, и принятие этого закона стало триггером для депутатов российского парламента. Инициатива российских депутатов нашла поддержку у российского президента, и закон, проведенный через Думу, был подписан президентом. Конечно, это ответ. Что теперь сказать? Можно сказать, что Россия проявляет нулевую толерантность по отношению к законам, подобным акту Магнитского. Что недопустимо использовать искусственно политизированную проблему для вмешательства во внутренние дела, нагнетать несуществующие в действительности страхи. У нас нулевая толерантность по отношению к таким вещам.

- То, как вы говорили о перезагрузке, может свидетельствовать о том, что российско-американские отношения не кажутся вам важным приоритетом в отношениях администрации Обамы с Россией. Пресса сообщала о том, что в Москву едет советник по национальной безопасности США, а затем, что этот визит отложен. Были сообщения, что в Москву может приехать президент Обама, но были и другие сообщения – что Обама не поедет в Россию до саммита «двадцатки», и что специальный визит он совершать не будет. Вы верите, что администрация Обамы рассматривает свои отношения  с Россией в качестве приоритета внешней политики?

- Безусловно, и я повторю, нам хотелось бы иметь как можно более развитые отношения  с Соединенными Штатами. Мы хотели бы добиться того, чтобы это были отношения стратегической важности, глобальной важности. Мы придаем этим отношениям очень большое значение. Мы надеемся на ответное отношение со стороны Вашингтона в этом плане, потому что  иначе никаких шансов на такие отношения не будет, если интерес будет исходить только с российской стороны. И естественно, российская сторона не сможет идти вперед, если не будет никакой реакции, а будут шаги того рода, что мы наблюдаем в последнее время.

- Есть американцы, которые смотрят на решение президента Путина не ехать в Кэмп-Дэвид на саммит «Большой восьмерки» вскоре после его переизбрания, на его указ о внешней политике от 7 мая 2012 года, в котором отношениям России с Европой и Азией придается большее значение, чем отношениям с Соединенными Штатами, и видят в этом отражение того, что Россия не считает больше США тем приоритетом, каким они были для нее раньше. Считаете ли вы, что отношения России с Вашингтоном… (вопрос прерван)

- Нет. Я определенно не считаю, что это так. Отказ от поездки в Кэмп-Дэвид не был попыткой показать что-то или доказать что-то, поскольку Россию представлял премьер-министр, а президент [Путин] дал очень серьезные разъяснения нашим американским партнерам относительно того, почему он не может присутствовать на встрече в Кэмп-Дэвиде. Напротив, там на самом деле была вполне хорошая атмосфера в наших отношениях, очень обнадеживающая. Были очень существенные надежды на то, что с началом нового президентского срока у президента Обамы будет очень и очень быстрое продолжение в деле развития позитивной атмосферы в наших отношениях. Дело в том, что мы не можем идти вспять.

- Позвольте задать пару вопросов о внешней политике, которые не связаны так тесно с российско-американскими отношениями. Один из них - о Сирии. Как вы, конечно же, знаете, в США многие официальные руководители, многие члены Конгресса, я бы сказал, разочарованы ролью России в международных усилиях по поиску урегулирования гражданской войны в Сирии и по отстранению президента Асада от власти. Что готова сделать Россия для урегулирования сирийского кризиса?

- Что все мы должны сделать для разрешения кризиса в Сирии — так должен ставиться вопрос. Потому что многие страны оказывают разного рода поддержку повстанцам и оппозиции, что, конечно, не способствует созданию действенного варианта урегулирования сирийского кризиса. Напротив, это ведет лишь к дальнейшему ухудшению ситуации в Сирии. На самом деле, мы поддерживаем мысль о том, что будущее Сирии должно определяться решениями, принимаемыми всеми сторонами в сирийском конфликте – президентом Асадом, его правительством, сирийским народом, включая тех, кого называют оппозицией. Только они должны принимать решение. Решение о будущем Сирии не может приниматься где-то за границей, не может приниматься в других столицах, потому что такого рода решение будет нежизнеспособным. Мы искренне верим в то, что предложенный президентом Асадом план - это своего рода продолжение женевских переговоров, и он может стать очень хорошей основой для дальнейших усилий по решению этой проблемы.

- Обратимся к Ирану. Его ядерная программа - это еще один приоритет для президента Обамы в его второй срок, как и для других государств. Похоже, Иран продвигается вперед в деле создания ядерного оружия. В США многие считают, что единственный способ предотвратить военные действия, нацеленные на недопущение создания ядерного оружия Ираном, заключается в коллективных международных усилиях по наращиванию давления на Иран и по подталкиванию его к переговорам. Как вы считаете, Россия готова к дальнейшим шагам по оказанию давления на Иран, чтобы заставить его отказаться от своей программы по созданию ядерного оружия?

- Ну, на самом деле, мы стоим на тех же позициях, что и наши американские партнеры в отношении Ирана, так что в стратегическом плане мы разделяем одни и те же ценности. Мы не хотим ставить под угрозу режим нераспространения, но в то же время мы признаем право иранцев на мирную атомную энергию. В этом смысле мы сейчас обладаем обширным арсеналом дипломатических и политических средств в нашем диалоге с иранцами, чтобы обеспечивать должное соблюдение режима нераспространения, чтобы заверить мировое сообщество в том, что все соответствующие  доказательства собраны, и повода для беспокойства нет. Так что в этом плане нам надо продолжать диалог с иранской стороной. Здесь по-прежнему  есть место для  дипломатической деятельности, и нам надо по-прежнему  использовать наше общее влияние для продолжения диалога с Ираном.

- Вы считаете, что дополнительные санкции помогут?

- На самом деле, мы не верим, что санкции могут быть лучшим способом решения проблем на международной арене. Мы много  раз становились свидетелями того, как санкции не являлись препятствием для обострения обстановки, но наносили серьезный ущерб гражданскому населению, народу страны, делая его жизнь невыносимой. Санкции - не всегда хороший или лучший путь. Дипломатия предпочтительнее, и мы должны проявить достаточную мудрость, чтобы использовать возможности дипломатии на 100 процентов. Мы надеемся на встречное понимание наших иранских партнеров. Безусловно, потребуется их настрой на сотрудничество, и мы надеемся, что этот настрой проявится.

- Еще один, последний вопрос… Многие в США обеспокоены внутренним климатом в России. Целый ряд лидеров российской оппозиции часто ездят в Вашингтон, где выражают свою озабоченность в Конгрессе и в американских СМИ. Видите ли вы какие-то возможности, известны ли вам какие-то планы по налаживанию диалога между российской властью и оппозицией? И еще. Также большую обеспокоенность в США вызывает российский закон о некоммерческих организациях и ограничения для иностранных некоммерческих организаций. Видите ли вы возможности и даже основания для работы иностранных НКО в России? Считаете ли вы, что они содействуют развитию российского общества? Определенно, многие в США и на Западе считают, что такое содействие они оказывают.

- Любой элемент российского общества, российского общественного мнения, российского политического сообщества всегда является предметом озабоченности для российского руководства, российского правительства, для всех тех, кто задействован в российской политике. Мы достаточно эффективны для того, чтобы обеспечить развитие гражданского общества, рост политической активности. Разумеется, есть у нас и те, кто считается членами оппозиции. Некоторые из них довольно популярны, другие совсем непопулярны. Но на самом деле, диалог между российским государством и оппозицией не может быть предметом двусторонних отношений между Москвой и Вашингтоном, и ни в коей мере не может быть темой [межгосударственных] переговоров. Откровенно говоря, те озабоченности, о которых вы упомянули, мы не можем принимать в расчет и не будем принимать в расчет, потому что это наши внутренние дела, наша внутренняя политика. Мы - демократическая страна, разделяющая ценности со всем миром, но при этом мы - страна, которая будет решать все свои проблемы, внутренние и тому подобные, без какого-либо вмешательства из-за рубежа.

- Большое спасибо, господин Песков.