Кто более известен в мире из русских композиторов, как не Петр Ильич Чайковский

Октябрь начинается не только с результатов выборов, но и с Международного дня музыки. А кто более известен в мире из русских композиторов, как не Петр Ильич Чайковский? Образно говоря, из его партитур, как из гоголевской «Шинели», вышли многие талантливые композиторы, и не только российские. Кстати, Чайковский скончался также в октябре – 1893 года. Он был гением, поэтому еще при жизни его сопровождал шлейф сплетен и слухов, усилившихся после смерти. И только спустя 30 лет в печати появились воспоминания и дневники ближайшего окружения Чайковского, приоткрывшие завесу над тайной жизни композитора.

«Кровь» гения

С гениями вообще странная вещь получается. Если нормальный человек радуется здоровым генам своих предков, то в родословной гениев обычно выискивают людей с отклонениями. Должно быть в них что-то эдакое, особой закваски, какой-то сбой ДНК, устроенный хитрой матушкой-природой. У Чайковского с этим все в порядке. Его дед внес одновременно «смесь крови», поскольку происходил из французских эмигрантов, и психическую болезнь – эпилепсию. Кратковременные припадки, «ударики», случались впоследствии и у Петра Ильича.

Отец Чайковского, Илья Петрович, вроде был человек солидный, служил по казенной части начальником завода на Урале и содержал значительное семейство. Да еще и бедных родственников подкармливал. А в конце жизни таки «сорвался»: промотал в сомнительных предприятиях остатки состояния и оставил детей в весьма затруднительном положении. Но это позже. А родился Петр, по-домашнему Пьер, Петруша, в благополучный период жизни своих родителей.

Провинциальное дворянство переживало поздний, несколько приторный романтизм, с чтением французских романов и слезами по малейшему поводу.

В детстве у Петруши случались приступы эпилепсии

Пьер вырос именно в такой обстановке: тихий, слезливый, неряшливый в одежде. Только очень близкие люди, вроде гувернантки и воспитательницы Фани, могли заметить в нем нечто необычное, бурную фантазию, потаенные внутренние страсти в этом «стеклянном мальчике».

Музыка ранила его сердце в пятилетнем возрасте, хотя это было не «живое» исполнение, а модная вещица, механический орган, игравший несколько мелодий. Впечатление оказалось настолько сильным, что мальчик по ночам кричал, как в бреду: «О, эта музыка, эта музыка!» И когда ему говорили, что орган молчит, он рыдал еще сильнее и, хватаясь за голову, кричал: «Она у меня здесь, здесь. Она не дает мне покоя!»

Казалось, предназначение мальчика вполне ясно. Но ничуть не бывало. Петруше предстояло долгие годы учиться и работать, не имея никакого отношения к музыке. Музыка не могла дать твердый доход, и будущее представлялось слишком неясным, поэтому родители выбрали для сына карьеру правоведа. Здесь, в привилегированной гимназии, и берет начало «страшная тайна» Чайковского.

Любви гения 

Петруша влюбился. Но не в девочку, их просто не было в мужской гимназии. Его увлечением оказался новый ученик Леля

А когда-то Апухтин был симпатичным мальчиком

Апухтин, симпатичный мальчик, писавший романтические стишки, за что его величали «новым Пушкиным». Одна из родственниц Чайковского считала, что именно Апухтин развратил Петра Ильича, будучи в 13 лет любовником их общего классного наставника. Да простят мне вольное музыкальное сравнение (Чайковский все-таки), но, как поет известная группа «Чиж и К»: «Вот такая, блин, вечная молодость».

А жизнь, тем временем, ни шатко ни валко катилась своим чередом. Закончилась учеба, началась скучнейшая служба в департаменте юстиции, переписывание вечных бумаг, прошений и отношений. Единственной отдушиной стала перспектива новой учебы в только что открывшейся Петербургской консерватории под руководством блистательного Антона Рубинштейна. Сплотившиеся вокруг консерватории молодые, не признающие авторитетов композиторы – Бородин, Мусоргский, Балакирев… Все это давало Чайковскому толчок к профессиональному росту. Но внешне он оставался замкнутым и нелюдимым.

Одной из причин подобного поведения была тайная страсть Чайковского. Он так и не смог перерасти привычек юности, ему по-прежнему нравились дети и подростки, и он ничего не мог с собой поделать. Единственным шансом изменить сексуальную ориентацию, был роман с юной певицей, примадонной французской оперы, прибывшей на гастроли в Россию. Ее звали Дезире, что означает «желанная» и Петр Ильич воспринимал имя своей возлюбленной буквально. Он предложил Дезире руку и сердце и получил благословение от своего престарелого отца.

Дезире, некрасивая, полная с красным

Юный Чайковский красив, но беден

запудренным лицом, но блестяще остроумная, острая в разговоре, с живым умом, отвечала Чайковскому взаимностью. Однако не в восторге оказались родители невесты. Чайковский был молод, пока неизвестен, а стало быть – беден. С браком предстояло подождать, но влюбленные расстались с надеждой на новую встречу. Дезире продолжила гастроли и… месяц спустя вышла замуж за маститого баритона. Чайковский тяжело переживал утрату романтической возлюбленной, женский мир оказался навсегда закрыт для него.

Дезире, безусловно, просчиталась, ее брак был неудачен, а слава Чайковского росла год от года. Вместе со славой росли и слухи касательно его личной жизни. Молодой слуга Алеша, всегда сопровождавший композитора… 14-летний мальчик Володя, путешествовавший по Европе в сопровождении Чайковского… и многое другое. Сплетни стали задевать близких Петра Ильича. В отчаянии Чайковский пишет в своем дневнике: «Я нахожу, что мои склонности суть величайшая и непреодолимейшая преграда к счастию, и я должен всеми силами бороться со своей природой». Такой борьбой Чайковский считал скорейший официальный брак.

Официальной женой Чайковского стала Антонина Ивановна Милюкова. Она сама прислала Петру Ильичу любовное письмо. Там же Антонина Ивановна сообщала, что она «музыкантша», училась в классе у Лангера. Чайковский был знаком с Лангером и попросил вспомнить какие-нибудь сведения о его ученице. Лангер был краток: «Вспомнил. Дура.» 

Суд над гением

Чаковский со своей анти-музой

Брак, тем не менее, состоялся и чуть не  довел Чайковского до самоубийства. Даже ради проформы Чайковский не смог разделить ложе с этой чужой ему женщиной. Вскоре они расстались без развода, соблюдая каждый свои правила игры. Антонина Ивановна рожала детей от разных мужчин и получала деньги от Чайковского. Петр Ильич, похоже, перестал бороться со

Похоже, Петр Ильич перестал бороться со своими пороками

своими пороками и просто старался не выставлять их напоказ.

В жизни Чайковского была еще одна, весьма своеобразная связь с женщиной. Богатая вдова Надежда Филаретовна фон Мекк, бескорыстная покровительница, боготворившая Чайковского. Не желая слушать пересуды о своем любимце, не претендуя на личные встречи, тем более на какие-то особые отношения, Надежда Филаретовна высылала Чайковскому 6

Его настоящая муза была одновременно меценатом

000 рублей ежегодно, не считая «мелких» расходов, связанных с его передвижениями по Европе.

Круг жизни и смерти постепенно замыкался. Петр Ильич добился многого, а умер без церковного причащения, унеся в могилу тайны личной жизни.

Можно судить о гении, а суд над гением следует оставить высшим небесным

Суд над гением следует оставить высшим небесным законам

законам. И в чем-то можно согласиться с императором Александром ІІ. Когда ему доложили об очередном скандальном романе Чайковского, он ответил: «Дело замять. Подданных у меня много, а Чайковский – один».

А Чайковский - один