1 Ноября 2024
В избранные
Сделать стартовой
Подписка
|
|
|
|||||
|
Интересное
Илья МАРЬЯШ Краткая предыстория. В 2003 году, в тогда ещё правительственной «Независимой Молдове», мне выделили для работы стол, который стоял в отделе культуры. Миша Дрейзлер оказался моим соседом. Являлся когда хотел, сразу бросался к телефону и обзванивал те организации, куда жаловался. Требовал позвать начальника, а у того пытался добиться ответа: «Какие меры приняты?»  Тогда в редакции действовал лимит на телефонные разговоры – кажется, 20 минут в день на каждый отдел. Мне приходилось отправляться к соседям, чтобы сделать краткий звонок; коллегам это почему-то не очень нравилось… Редактор Юрий Тищенко попросил меня написать несколько слов в связи с 55-летием Миши. Я накалякал. «Почему так много?», – спросил шеф. Сократите! «А почему фельетон?» – «А что, о Дрейзлере сонет писать?» Редактор согласился с моей аргументацией, что-то поджал и дал в номер.Тут я встретил в коридоре Дома печати Михаила Кимельфельда, редактора иногда ещё выходившей еврейской газеты «Наш голос». Вот, говорю, хотите про Мишу? «А сколько там?» – «Строк 150» – «Нет, это много». Тогда я чуть дополнил текст и предложил его в только что начавшее выходить на 4-х страничках раз в две недели «Еврейское местечко». Главный редактор Володя Ягубец прочёл и возмутился: «Да ты что! Миша обидится!» Редактор Юлия Юдович (в миру – Семёнова) возразила: «Какие нежности!» Поколебались – дали.
Прошло немного времени – этот материал в «ЕМ» попался на глаза поэту Рудольфу Ольшевскому в Бостоне. Он показал мой опус редактору нью-йоркского еженедельника «Форвертс» (на русском) Леониду Школьнику. Тот прочёл и изрёк: «Ну, характер или даже тип обрисован. Про Дрейзлера – ясно. А кто такой Марьяш?» «Это Алик», – коротко ответил Рудик, но, спохватившись, пояснил: «Журналист, мы с ним ещё в «Молодёжке» в Кишинёве работали». Опубликовали.
Вскоре через справку к Мише дозванивается какая-то женщина из США: «Я чувствую в вас родственную душу… Меня некоторые тоже считают сумасшедшей». «Премного благодарен», – вежливо прохрипел в трубку Миша, слушая при этом два радиоприёмника, глядя в два телевизора и лаская кота. Вот вкратце предыстория рождения этого материала, в котором ничего не выдумано. Т. к. в Интернете его нет, предлагаю вашему вниманию «дополненное и переработанное издание» (на самом деле – практически то же).
Этот ужасный Дрейзлер
 Его скрежещущая фамилия – Др-р-рейз-з-лер-р-р (как гвоздём по стеклу!) – выводит из равновесия работников всех сфер обслуживания. Одним делается дурно, другие хватаются за сердце, третьи сразу пьют валерьянку, четвёртые грозят сообща нанять киллера и решить эту проблему раз и навсегда. Пока им «решить проблему» не удалось, поэтому Михаилу Дрейзлеру вчера исполнилось 65 лет. С чем его и поздравляем!В советские времена он мог разложить в магазине на полу пять планшетов с куриными яйцами и (к ужасу продавцов и восхищению покупателей) выбрать самые крупные: если они по 1 руб. 30 коп., то на них был соответствующий стандарт величины! Если в мастерской и Доме быта не могли прострочить обувь, то Миша спокойно (по восходящей) приходил с сапогами своей жены в приёмную министра бытового обслуживания.
Тогда он выписывал до тридцати двух (!) московских изданий, подписку на каждое продлевая ежемесячно. Но при таком обилии прессы у него всё было под контролем, и он настаивал, чтобы каждую газету ему приносили своевременно...
Он и в дальнейшем, уже по привычке, продолжал воевать с почтовыми служащими, остальными подразделениями Минсвязи, с Молдтелекомом, SUN-TV, энергетической компанией «Union Fenosa», с чиновниками бытового и коммунального обслуживания, торговли… Фронт не маленький, но Михаила Дрейзлера на всех хватало! Чем же доводит он своих многочисленных оппонентов до белого каления? А тем, что требует от них качественных услуг, добросовестного выполнения своего прямого профессионального долга.
Кровожадно настаивал на принятии мер и наказании виновных, а также – на получении ответов в установленные сроки. Знал все инструкции, законы и положения, ему лапшу на уши не навешаешь! В Кишинёве уже сменилось два-три поколения тех, кому Миша объяснял их служебные обязанности в полном объёме и которым он до сих пор снится в самых страшных снах.
Напрасно все эти бедные продавщицы, телефонистки и их начальники надеялись, что он уедет: с десятью тоннами книг никуда и никого не выпускают и нигде не принимают! А всё это добро Миша никогда не бросит. Количество только словарно-справочной литературы в его квартире превышает по объёму всю библиотеку средненормального интеллигента. Туда можно водить платные экскурсии. Вряд ли ещё где-то в обычной квартире вы увидите такое обилие книг, газет и журналов. И знает, помнит, где что лежит! Или, к примеру, столик на кухне, где от книг освобождён лишь небольшой уголок, на котором можно чаю попить. А если в квартиру ночью по ошибке залезут грабители, то им останется уповать только на службу спасения, которая сумеет извлечь их из-под рухнувших собраний сочинений.
Нет такой заезжей знаменитости, которой за последние 40 лет удалось уклониться от интервью с ним. Мимо него, как и мимо генерала Хлудова («Бег»), не проскочишь! Об этом напоминают снимки, буклеты, программки и книги с дарственными надписями: Мише от – Жени (Евтушенко), от Арама (Хачатуряна), от Майи (Плисецкой). А Сергей Юрский после первых гастролей БДТ в Кишинёве в интервью московскому ежемесячнику «Журналист» привёл Михаила Дрейзлера в пример: «Я беседовал с молодым молдавским газетчиком, который значительно лучше меня знал всё, что имеет отношение к моему родному театру!»
Вот лишь несколько штрихов к портрету энциклопедиста и книгочея, эрудита и грамотея, библиофила и кавээнщика, неутомимого борца за права потребителя, маниакального буквоеда, которого хлебом не корми, а дай ему найти где-нибудь ошибку или неточность. В его же материалах о культуре в «Независимой Молдове» и информациях для радио «Голос России» проколов обычно не бывало. Хотя для души он иногда писал (с убедительными деталями) и отчёты-репортажи о событиях, которые ещё не произошли. Ну, у каждого великого человека – свои маленькие слабости.
 Некоторые считают, что, по гамбургскому счёту, наберётся пяток оригинальных субъектов, без которых Кишинёв уже не Кишинёв. Сами понимаете, что Михаил Дрейзлер входит в этот круг избранных. Тут уместно процитировать Мишиного коллегу и бывшего соседа по подъезду Емила Мындыкану, в чьем лексиконе про запас имеется такая вежливая итоговая формулировка: «А всё-таки интересный человек, не правда ли?» Если речь идёт о Дрейзлере, то истинная правда. По крайней мере, совсем нестандартный.Что можно написать о каждом из нас? Три абзаца. Ну, если с водой, то пять. А о Мише – сколько угодно. Вот хотя бы тот случай – к нему пришли на работу из КГБ и увели, чтоб посмотреть, какой у него дома самиздат. Когда комсомолец Дрейзлер на следующий день вновь появился на службе, оказалось, что на всякий случай его уже уволили и исключили из рядов ВЛКСМ. После чего публиковаться даже под женскими псевдонимами стало проблематично.
Покуда ситуация медленно разруливалась, Миша ходил наниматься по разным конторам. Мой совет ставить прочерки в листках по учёту кадров он игнорировал и подробно заполнял каждую графу. Даже такую, как знание иностранных языков! Ну, где и куда могли взять человека, который считает нужным сообщить, что он знает на уровне разговорного идиш и молдавский, а английский со словарём? А однажды ему попалась совсем старая форма анкеты, где был пункт: участвовали ли в контрреволюционных мятежах? Миша и тут проигнорировал мой совет и ответил: «Нет, по вполне понятным причинам». Представляете, какой ужас испытал кадровик? (Это лишь фрагментик того старого сюжета, который вполне заслуживает полномасштабного описания.)
Любого редактора обычной газеты Миша без труда превращал в антисемита. Нет, не угадали: не самим фактом своего существования. Он чуть ли не каждый день писал материал на еврейскую тему: то конференция прошла, то ансамбль выступил, то погром, то Песах, то 10 лет как умер антисоветчик с пятой графой, трудившийся на «Голосе Америки»… Любой редакционный босс, в конце концов, зверел и начинал орать: в республике живут не только евреи! – и отправлял всё это в корзину. А Миша продолжал подрывную сионистскую деятельность, да ещё и нахально писал поверх некоторых материалов: «Юденфрай!». Но шеф не верил – и правильно делал: в тексте всё равно за каждой второй фамилией, если поскрести, обнаруживался еврей!
Любимый жанр – перечень замеченных опечаток. Ладно бы только на редакционной летучке. А вы вспомните советское время и представьте: сидит Миша в троллейбусе, читает передовицу в «Правде» и, хмыкая, расставляет знаки препинания, что-то саркастически подчёркивает явно не для политзанятий. Народу полно, а вокруг Миши – свободно: не ровен час заметут за компанию. Предпочтительное страшное ругательство, которое тоже чревато: «фашистское государство!». Это если свет отключился. Причём государства меняются, а ругательства остаются прежними. Тут я с ним не согласен и много раз пытался разубедить: у нас не было, нет и не будет никакого фашистского государства, потому что одним из главных его признаков является порядок! Поэтому и не мечтайте.
Тезисы, заготовки, наброски к следующему юбилею.
…Когда я впервые выбрался в Израиль, по просьбе Миши дал объявление в «Вести»: Дрейзлер пытался найти жену № 1, которая уехала вместе с их сыном – и следы затерялись. Сразу стали звонить по объявлению, но не по делу: «Ви тоже знаете Мишу Дрейзлера?», «Кто ж его не знает,– грубо отвечал я, – лучше скажите, известно ли вам что-либо о его семье?». Поиск тогда ничего не дал, но потом сын с экс-супругой чудесным образом обнаружились в Канаде. Но это уже отдельный сюжет.
…В детстве второй Мишин сын, вундеркинд широкого профиля, спросил у родителей-журналистов: «А раньше вы тоже никогда не интересовались астрономией, оптикой и химией?». Услышав отрицательный ответ, он констатировал: «До чего же скучной и безрадостной была ваша жизнь...». Но после окончания аспирантуры химфака МГУ... сам ушел в журналисты. Яблоко от яблони!..
 … На приём к министру Миша, как правило, ходил с такой кошёлкой, в которую обычно бомжи собирают пустые пластмассовые бутылки. Нет, не угадали, не прикол и не фишка, и не для того, чтобы унизить высокое чиновничье лицо. Просто потом, по пути домой, Дрейзлеру надо картошки купить.…По утверждениям родных и близких, Миша не менее четырёх часов в сутки тратит на котов; с раннего утра до поздней ночи слушает и смотрит по одновременно включенным двум телевизорам и двум радиоприёмникам все новостные программы по всем каналам.
…Фирменный дрейзлеровский стиль – длинные, как у Льва Толстого, сложноподчинённые предложения с придаточными, множеством вводных слов и деепричастных оборотов. Прочесть практически невозможно, но кажется, что автор – очень умный и учёный. Читаешь вторично – чувствуешь, что тупеешь, а яснее не становится. Своеобразие стилевой окраски – использование соединительных архаизмов, типа: «коих». Если речь идёт о евреях – с неизменным пиететом: «соплеменники» и «Народ Книги»; обо всех остальных, как сказал бы сам Миша, – без «оного» (т. е. мы – народ Книги, а они, все остальные, просто вышли погулять или почитать нашу Книгу). Способ изложения – шариковой ручкой, на ворохе страниц, буквы очень крупные, как хорошо откормленные тараканы. По крайней мере, редакционные машинистки-наборщицы на тех и на других реагируют одинаково.
…Если Михаил Эликович набирает номер телефона, а там занято, он очень искренне орёт: «Когда я звоню, должно быть свободно!». Телику тоже достаётся: если идёт реклама, Дрейзлер возмущённо кричит: «А вот этого мне не надо!»
… Не мешало бы написать и о пигалицах, на которых Миша, ежели западал, то непременно сразу возводил их в ранг «инфернальных». Ладно, пока не буду об этих «Настасьях Филипповнах».
А вообще на самом деле он не такой злобный монстр, каким кажется. Кажется – кому? Нет, не коллегам, конечно, а, к примеру, столичным руководителям электросетей или кабельного SUN TV, которым он звонит даже домой – в любое время суток, если прервана трансляция новостей либо футбольного матча. Или – соседям по девятиэтажной гармошке: частенько ночью они просыпаются в холодном поту от лязга металлических дверей и столь же мелодичного голоса Миши, который выходит во двор покормить окрестных котов. Вот с ними у него любовь взаимная! Даже вон с тем, чёрным, приблудным, – тоже. Конечно, этот наглый котяра значительно толще Дрейзлера, но Миша всё равно считает нужным компенсировать ему дополнительным пайком тот стресс, который кот, по Мишиному убеждению, должен испытывать в суеверном людском сообществе из-за своего цвета.
P.S. А вот вам в качестве бонуса и мой шутливый стишок, которым я как-то ответил на град Мишиных рифмованных экспромтов.
Он может писать о концертах,
На коих ещё не бывал.
Небритый, свирепый и «впэртый»
За кошкой он лезет в подвал.
Все книги уже прочитавши
И «кутиков» всех покормив,
Он слышит футбольные марши –
И это любимый мотив!
Его и собаки в округе
Считают родным и своим,
Мечтают о нём как о друге,
А он их зовёт: «Ховерим!»
Он мучает всех эрудицией
И скобки повсюду суёт…
Как жаль, что родная полиция
Такие дела не берёт.
Не скажет он слова простого,
А также его не напишет…
Напоминает Толстого?
А это наш ласковый Миша!
Рекомендуем
Обсуждение новости
| ||||||
|
||||||
|
||||||
Наш канал в Telegram
вверх
Пишите нам