Развод   президента   с   женой   может   быть  признаком  готовящихся политических перемен.

Балет — универсальный архетип, он же становой хребет русского (само)сознания. Наряду с ракетами и — спорадически — хоккеем. Но поскольку о главном разводе РФ сообщать на оборонном заводе в декорациях системы «земля — воздух» или на трибунах дворца спорта как-то неорганично, пиарщики власти предложили вариант балетных интерьеров.

К тому же «Эсмеральда» имеет прямое отношение к матримониальным сюжетам — либретто заканчивается следующими словами: «Она бросается в объятия возлюбленного. Взбешенный архидьякон хватается за кинжал, но Квазимодо вырывает у злодея клинок и расправляется с ним, сбрасывая с моста. Эсмеральда отдает Фебу руку и сердце».

В этом действии Владимира Путина впервые за долгие годы его правления можно, наконец, увидеть человеческое, очень человеческое.

Закрытость того «угла» частной жизни, который у политика западной (а теперь и восточной тоже) традиции должен быть открыт, только потому что он лидер, стала фирменным знаком постъельцинской и постгорбачевской политической культуры. Предшественники Путина были гораздо более открытыми и в этом смысле более западными политиками.

И то, на что решился Путин на балете «Эсмеральда», безусловно, делает ему честь — он пошел против чекистских представлений о публичности, переведя их на время в плоскость общечеловеческих. Тем более это значимо, если учесть, что первые лица, в отличие от второго и третьего эшелонов, в истории России не были склонны к разводам, хотя в некотором смысле формой развода можно считать самоубийство Надежды Аллилуевой.

Произошедшее несколько видоизменяет устоявшиеся в нынешней России, точнее, в ее верхах, представления о публичном и частном. Как слегка изменили их публичные декларации о доходах и собственности государственных чиновников. Революции не произошло. Никто — ни массовое сознание, ни политический класс — не пострадал. Большой доход и феерически масштабное движимое и недвижимое имущество не считаются изъяном и грехом, если только все это не находится за границей.

Почему Владимир Путин решился на такой шаг именно сейчас? Разумеется, есть протокольная составляющая проблемы. Первая леди — это не только и не столько матримониальный статус, сколько работа. Модельный образец такого рода — Раиса Горбачева, неприязнь к которой объясняется отсутствием цивилизованной политической традиции (Алексей Косыгин выходил в свет, но с дочерью) и дикостью массового сознания. Вероятно, президент устал от пересудов по поводу того, почему на публичных мероприятиях он появляется в одиночку.

Но, возможно, балетный развод — признак готовящихся политических перемен.

Звучит параноидально, однако отечественная политика всегда состояла из такого рода полунамеков и подсказок, начиная от расстановки членов Политбюро на мавзолее и заканчивая рассадкой министров на важных совещаниях у первых лиц («Не так сели…»).

Где-то в середине срока Дмитрия Медведева ходили слухи о том, что Владимир Путин решил не баллотироваться в третий раз, собирается публично развестись и начать вести нормальную частную жизнь. Этого не случилось, но развод состоялся немногим более чем через год после инаугурации. То ли президент решил пойти по пути Николя Саркози, что естественным образом «утеплит» его жестковатый и жестоковыйный образ последнего времени, то ли это просто публичная фиксация того, что он теперь может вполне официально держать свечку в ХХС один, без супруги.

Уж точно это не свидетельствует о том, что он решил уйти в частную жизнь и посвятить себя общественной деятельности и спорту. И тем более это не преддверие дальнейшего открытия тайн кремлевской жизни, кремлевских жен и кремлевской кухни со всеми ее «слабоумными» червями на тарелочке с гербом. «Сцен из супружеской жизни» на манер Ингмара Бергмана или фоторепортажей в Paris Match никто не дождется.

Едва приоткрывшись, кремлевская раковина снова закроется. Собственно, ради этого ее и открывали, судя по всему. Саркози «а ля рюсс» и госперевороты — наименее вероятные сценарии, вытекающие из тридцати двух фуэте по протоколу.