— Молдавская история успеха провалилась?
— Думаю, за первые пять месяцев этого года (именно столько в стране длился жесточайший политический кризис.— «Ъ-MD») люди немного забыли, что Молдова успела сделать за последние четыре года. За это время было сделано много шагов вперед, но, к сожалению, и несколько шагов назад. Первые пять месяцев не оставили хорошего впечатления о Молдове. Однако я думаю, сейчас появился еще один серьезный шанс вернуться на путь евроинтеграции. После утверждения нового правительства я оптимистично смотрю в будущее и считаю, что мы можем успеть достичь наших совместных целей до Вильнюса (в столице Литвы осенью пройдет саммит стран «Восточного партнерства».— «Ъ-MD») и после Вильнюса.
— Вы довольно давно работаете в этой стране и долго наблюдаете за людьми во власти. Думаете, они способны исправиться, измениться и идти вперед, оставив позади склоки?
— То, что происходило в первые пять месяцев этого года, как я уже сказал, не было хорошо для репутации Молдовы. Но Молдова — это молодая страна. Она находится в процессе своего развития. Поэтому мы считаем, что есть все возможности вернуться к эффективной работе. Новый премьер Юрие Лянкэ — профессионал, у которого есть видение того, как страна должна развиваться дальше. С этим видением можно идти вперед. Я надеюсь, что все политики понимают серьезность положения и осознают, чего именно мы хотим добиться в этом году и в будущем.
— Если говорить конкретно, что бы вы причислили к достижениям этой власти на пути в Европу. Порой кажется, что и вспомнить нечего.
— Я много езжу по стране и говорю не только с политиками, но и с людьми. И действительно репутация обоих правительств альянса не слишком хорошая. Полагаю, что нужно больше говорить о том, что именно было сделано для людей. Потому что есть конкретные результаты, которые были достигнуты, в том числе с нашей помощью. Об этом нужно больше говорить и демонстрировать это. И, разумеется, мы ожидаем от властей решительных действий в борьбе с коррупцией, потому что это самая большая проблема в этой стране. Мы ждем, что новое правительство будет больше работать для людей, а не для отдельных личностей и партий. Если все будет идти именно в этом направлении, то вполне реально парафировать соглашение об ассоциации (Молдовы в ЕС.— «Ъ-MD») в Вильнюсе и закрыть наш диалог о безвизовом режиме до Вильнюса.
— Что значит «закрыть диалог»?
— Это значит, что сейчас мы ждем доклад экспертов, которые были здесь в феврале и марте. Они нашли несколько вещей, над которыми надо еще поработать, но это не те вещи, которые нельзя завершить до осени. Если к осени все будет сделано, еврокомиссия и комиссар по внутренним делам Сесилия Мальстрем смогут констатировать, что наш диалог закончился и что мы можем предложить странам ЕС начать внедрение плана действий по либерализации визового режима. Мы называем его Visa liberalisation action plan.
«Мы много помогали и заинтересованы в успехе»
— Юрие Лянкэ несколько раз называл разные даты отмены виз для краткосрочных поездок. А вы готовы говорить о сроках?
— Я не хочу говорить о сроках, но, думаю, есть хорошие шансы, чтобы этот процесс закончился в следующем году.
— Это значит, что в следующем году отменят визы?
— Это значит, что мы можем перейти к безвизовому режиму до конца следующего года. Но я не хотел бы это обозначать как некий dead line. Все будет зависеть от демократического развития страны.
— О евроинтеграции в Молдове говорят много лет. Начали коммунисты и продолжила нынешняя власть. Но, когда ездишь по разбитым дорогам, видишь, что судьи, прокуроры, чиновники живут в дорогих особняках, а тем временем бизнес стонет и право собственности ничего не значит, задаешься вопросом — кто эти люди, которые твердят о молдавской истории успеха, если слова так расходятся с тем, что общество видит в реальности.
— Мы прекрасно понимаем, что надо показать больше результатов. Работа, которая делается правительством,— это серьезная работа. Она идет на пользу людям, а не только партиям. Мы можем достигнуть поставленных целей, если все в правительстве будут понимать серьезность ситуации.
— С немецким паспортом в кармане несложно оптимистично смотреть на ситуацию в Молдове. Если говорить о цифрах — сколько всего денег ЕС вложил в Молдову после 2009 года?
— Мы много помогали и заинтересованы в успехе.
— Назовите цифру.
— С 2010 по 2013 год только в виде грантов сюда поступило 550 млн евро. Это не считая фондов, предоставляемых по принципу «больше за большее». В прошлом году Молдова получила 28 млн евро. В этом еще не решили, сколько получит. Все зависит от демократических реформ.
— 550 млн евро — это много. На что их потратили? Невооруженным взглядом этих трат не видно.
— Я понимаю, что обычные люди не знают всех деталей, потому что мы не объяснили достаточно хорошо, куда расходуются деньги. Но эксперты прекрасно обо всем знают. Большая часть помощи идет в виде бюджетной поддержки. Это значит, что мы вместе находим один-два сектора экономики и направляем туда деньги. Например, мы решаем, что в этом году заплатим первый транш бюджетной поддержки на реформирование юстиции. И если в первый год будет сделан необходимый объем работы и все условия будут выполнены, в следующем году мы заплатим второй транш. Есть проект «Энергия и биомасса в Молдове» (развитие альтернативной энергетики), проект по укреплению мер доверия между Кишиневом и Тирасполем и другие. Мы считаем, что большинство наших фондов тратятся с конкретными результатами. Благодаря тому же проекту «Энергия и биомасса в Молдове» отапливаются многие детсады, школы, дома культуры. Так что есть успешные истории.
«Политикам надо не только говорить, но и действовать»
— Почему в Молдове при любой власти буксуют реформы? Причина в качестве политического менеджмента или в чем-то другом?
— Думаю, тут комбинация многих факторов. В том числе в борьбе за власть. Многим политикам в вашей стране надо понять, что, если люди дали им власть, они должны работать для людей, а не использовать госструктуры так, как им заблагорассудится. Когда политики поймут это, ситуация улучшится. Мне кажется, в ходе кризиса в этом году политики поняли, что работать так, как раньше, больше нельзя.
— Хорошо, если поняли. Но вот вам свежий пример — ситуация вокруг Moldova Agroindbank (MAIB). Многие эксперты называют происходящее с этим банком рейдерским захватом, а это значит, что атакуется святое для Европы право собственности. MAIB — самый громкий пример. Есть куча других, не попадающих в поле зрения СМИ.
— Летом 2011 года, когда случились первые рейдерские атаки на банки, мы были очень активны. Сейчас у меня нет достаточно информации, но ситуация не выглядит здоровой. Подождем, что скажет Нацбанк. Мы внимательно следим за ситуацией, потому что это важно для стабильности страны.
— Инвестклимат в Молдове оставляет желать лучшего. Почему власти, которые так много говорят о желании развивать экономику, ничего не делают в этом смысле?
— Мне кажется, что инвестклимат связан с борьбой против коррупции. Почему нет улучшений? Потому что есть интересы. Компании, представленные в том или ином секторе, не хотят и боятся конкуренции, и их интерес состоит в том, чтобы не допустить в этот сектор других. Но нельзя бояться конкуренции! Она делает твою компанию сильнее и эффективнее. В Польше тоже раньше с опаской ждали, что же будет со страной после вступления в ЕС. Там тоже сельское хозяйство было столь же важной отраслью, что и в Молдове. Но после вступления в ЕС Польша только усилилась, потому что провела реформы и повысила эффективность.
— Вас не заботит, что идея евроинтеграции теряет популярность и молдавское общество начинает с надеждой смотреть на евразийский интеграционный проект?
— В этом нет ничего нового. Население в Молдове всегда делилось примерно поровну на сторонников европейской и евразийской интеграции. Мы помним, что во время Воронина (третий президент Молдовы Владимир Воронин.— «Ъ-MD») было больше сторонников евроинтеграции. Правда, оговорюсь, что я не верю во все опросы в вашей стране, потому что большинство из них ангажированы. Все это значит, что нам надо больше работать. Евроинтеграция — это работа. Евроинтеграция не означает, что все будут прекрасно жить ничего не делая. Но мы должны лучше выстраивать диалог с обществом. И политикам надо не только говорить, но и действовать.
— Есть мнение, что Молдова по-прежнему является площадкой соперничества между Россией и ЕС. Насколько сильна конкуренция в этом регионе?
— Так же говорили, когда Польша была кандидатом на вступление в ЕС. Так говорят о любой стране, которая находится между большими игроками. Я думаю, что интересы ЕС и России не так уж отличаются. Мы все хотим иметь политическую и экономическую стабильность, чтобы наши бизнесмены могли заниматься своим делом.
— Недавно прошел саммит Россия—ЕС, на котором председатель совета Евросоюза Херман Ван Ромпей обозначил необходимость скорейшего урегулирования конфликта в Приднестровье. Почему стоит этот процесс?
— Если вы хотите движения в переговорном формате «5+2» (Молдова, Приднестровье, Россия, Украина, ОБСЕ, а также США и ЕС.— «Ъ-MD»), все стороны должны согласиться с тем, куда идти.
— Когда вы говорите все стороны, вы кого имеете в виду — Кишинев и Тирасполь или всех пятерых участников переговорного формата?
— Думаю, нет сомнений, что и Россия, и Украина, и ЕС с США как наблюдатели играют важную роль. Но, конечно, первыми должны договориться Молдова и Приднестровье. Однако без помощи всех остальных сторон движения не будет. Иногда кажется, что иные участники «5+2» больше хотят движения, чем сами стороны.
Наш канал в Telegram
вверх
Пишите нам