Директор Музея архитектуры имени Щусева — о том, как преобразовать исторический центр Москвы в «туристическое счастье»

Московский музей архитектуры имени Щусева подвел итоги благотворительного конкурса на лучшую концепцию музея Дома Мельникова. Это лишь один из многочисленных проектов музея, о деятельности которого «Известиям» рассказала его директор Ирина Коробьина.

— Московские власти ставят задачу сделать Москву удобной для москвичей. Освобождают центр от машин, скамейки поставили на Тверской, думают об озеленении. При этом к мнению архитекторов прислушиваются?

— Отдельные шаги не решают проблем. На  мой взгляд, это все-таки должен быть комплекс мер. Вот почему мы и предложили такую инициативу, некий ход, который позволит решить эту проблему. 

— Вы имеете в виду музейный кластер?

— Конечно. Чем нас привлекают Рим, Стокгольм, Вена, Мадрид? Мы там гуляем от одного музея к другому, и прогулка не мучительна, а приятна. Это тоже часть  «туристического счастья», когда вы проходите пешком и везде получаете культурные впечатления. В этом и заключалось наше предложение. Мы оценили местоположение нашего музея и поняли, что он находится в окружении мощных объектов культурного притяжения — это музеи Кремля, Музей изобразительных искусств имени Пушкина, который в обозримом будущем станет музейным городком, Ленинская библиотека. Мы объявили конкурс — предложили подумать, как связать эти точки притяжения, и получили 30 проектов.

— Они сейчас выставлены в вашем музее. Вы получили какой-то отклик на эти работы от властей, общественности?

— От властей — безусловно. Членом нашего жюри был главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов. Он оценил результаты этого конкурса как конструктивные. У нас не было мысли получить административное решение, чтобы проталкивать его реализацию. Этот конкурс — ради самой идеи. Обычно, если появляется какая-то смелая идея, общество реагирует боязливо. Следующий вопрос: а может это быть? И третий вопрос — давайте попробуем. И когда главный архитектор Москвы говорит — давайте попробуем, подумаем, что можно реализовать — это уже прогрессивная динамика.

— Среди проектов есть достойные, на ваш взгляд?

— Да, мы выбрали трех равноценных победителей. И объявили три специальных поощрения. Было много публикаций, приходили и студенты МАРХИ, и молодые архитекторы. Мы поняли, что общество с энтузиазмом принимает нашу идею. 

— В центре музейного кластера вы хотите поставить Музей архитектуры имени Щусева. Это конкуренция с Музеем изобразительных искусств им Пушкина?

— Не будет борьбы за доминирование, хотя мы и находимся рядом. Эта история  синергетическая. Все участники получают дополнительные возможности для собственного развития. Если пойти этим путем, центр Москвы изменится. Городская среда станет более притягательной  для туристов и москвичей. Сейчас центр города не приспособлен к прогулкам, это место, где не тратят, а зарабатывают деньги. Он принадлежит автомобилям и бизнесу. Если появится такая притягательная зона, туристы смогут обойти ее за день, узнают много нового и про город, и про Россию. И я считаю, что да, было бы правильно, если бы движение начиналось от Музея архитектуры имени Щусева. Здесь туристы смогут получить маршруты, карты, приложения к гаджетам, где будет написано, что они найдут по дороге. 

— Те, кто не любит ходить, смогут сесть на велосипеды?

 — Мне очень нравится, что появились велосипеды, это правильно. Но для них нужны условия. Пока нет приспособленных дорог, я вообще не понимаю, как велосипедисты ездят. Москва все-таки не Амстердам.

— В проекте «Ночь музеев» вы уже представили несколько маршрутов по центру Москвы. Кузнецкий Мост стал пешеходным. Значит, исторический центр жив.

— Прекрасно, что появляются пешеходные зоны. Мы поддерживаем такие решения правительства Москвы. Собственно, поэтому мы выступили с инициативой о музейном кластере. Не старались соответствовать, просто поняли, что нужно развивать центр столицы. Это огромный ресурс, но он мало используется и не является привлекательным для туристов. Я помню Кузнецкий Мост, когда он не был пешеходным, но там были места, куда можно было пойти. Или Столешников переулок. Сейчас в нем открыли дорогие бутики, и народу гораздо меньше, чем в советское время, когда был магазин «Букинист», знаменитый кондитерский. И это всё было народное. 

— Вы три года возглавляете Музей архитектуры. Что удалось осуществить?

— Наш проект «Музей — новое пространство», в рамках которого прошли выставки, дискуссии, конкурсы, семинары и лекции, я считаю успешным. В него же входила и конкурсная концепция дома-музея Мельникова, и стратегия развития музея имени Щусева, которую представили в выставочном формате. В музее прошел целый ряд важных выставок. Мы оформили в оперативное управление объекты музейного экспонирования и привели в порядок  правоустанавливающие документы. Это вопрос номер один в любой организации, но в музее Щусева он решен не был. Это был тяжелый труд — всё построить с нуля. 

— Каким вы видите будущее музея? Почему связываете его существование с усадьбой Талызиных на Воздвиженке, а не беретесь за строительство нового современного здания?

— Почему не беремся? Если нам позволят построить филиал, мы с удовольствием за это возьмемся. Но такие решения принимают на уровне первых лиц в государстве. Это огромные средства. Мы считаем, что можно не строить, а передать нам какие-то памятники конструктивизма, которые мы доведем до ума. Допустим, Гараж на Новорязанской — и проблемы наши были бы решены, и памятник был бы спасен. Сейчас у нас в оперативном управлении половина прав собственности на дом Мельникова, и для дома — это шанс выжить.

— Что сейчас с ним происходит?

— Ничего хорошего. История в тупике, потому что половина прав собственности была передана государству, а другая половина находилась в судебном конфликте между наследниками. Сейчас суд принял решение в пользу одной из наследниц. Но она подала новый иск, который касается не только недвижимости, но и архива. То есть наследия Мельникова. Прежний конфликт длился восемь лет, сколько продлится новый, никто не знает. Тупиковая ситуация.

— Щусев считал, что музей должен влиять на архитектурную ситуацию в стране. Удается влиять?

— Мы пытаемся. Вот сейчас провели конкурс, не только на музейный кластер, но и на концепцию музея дома Мельникова. Пытаемся продвигать молодых архитекторов — год назад провели конкурс «Россия — пространство современной архитектуры». Но мне кажется, этот вопрос не ко мне, а к тем, на кого мы влияем. Но я надеюсь, что да, наш голос не остается без внимания. 

— Щусев — автор Мавзолея. Сегодня Мавзолей  стыдливо прикрывают декорациями во время праздников, а кто-то говорит, что его надо убрать с Красной площади. 

— Никто не говорит, что нужно снести Мавзолей. Это шедевр архитектуры. Муссируется идея перезахоронить тело Ленина, а Мавзолей мог бы стать музеем одного объекта. У нас в коллекции есть материалы на тему Мавзолея, есть и щусевские материалы, и материалы по саркофагу, которые делал  Константин Мельников. Мне кажется, что такой музей пользовался бы колоссальным успехом. Я считаю, что без Мавзолея Красная площадь не была бы цельной. Щусев нашел  гениальное решение архитектуры вне времени и моды. Мавзолей собрал Красную площадь, она была вытянутая, не знаю, высчитывал ли Щусев золотое сечение, но благодаря его решению Красная площадь обрела гармонию. 

— Что можно будет увидеть в музее архитектуры в ближайшее время?

— Откроется выставка, посвященная русскому деревянному зодчеству. Последний раз такая выставка была в 1980 году. Русское деревянное зодчество — один из ориентиров нашей культурной идентичности. Это потрясающе интересно. Отдельный раздел посвящен деревянному конструктивизму. Заканчивается  экспозиция современной деревянной архитектурой. Осенью будет продолжение программы «Музей — новое  пространство». Для тех скептиков, что говорят — это невозможно, нереально, мы пригласили в Москву директоров самых крупных архитектурных музеев мира. У нас в гостях также будут студенты Миланского университета, с которыми мы начинаем проектный семинар на тему музейного кластера.