Некоторое время назад Google Cultural Institute запустил проект «История Холокоста». В рамках этого проекта опубликовано несколько историй, одну из которых сегодня мы бы хотели поведать и вам. Это трагическая история влюбленных узников Освенцима еврейки Малы и поляка Эдека.

Любовь Эдека Галинского и Малы Циметбаум стала легендой Освенцима, символом победы добра над злом, человечности над жестокостью. Они дали нам надежду.

24 июня 1944 года во второй половине дня из концентрационного лагеря Биркенау вышел офицер СС. Он конвоировал заключенную, которая несла раковину. Часовой у ворот открыл ворота и выпустил их, даже не взглянув на пропуск. Несколько часов спустя звуком сирены было объявлено о побеге. Из мужского лагеря исчез заключенный номер 531, Эдек Галинский, из женского – заключенная номер 19880, Мала Циметбаум. Этот побег стал легендой Освенцима.

Мала Циметбаум – еврейка по национальности, родилась в польском городе Бжеско 26 января 1918 года.

В 1928 году ее отец Пинкус, торговец, эмигрировал со всей семьей в Антверпен. Мала посещала начальную школу в Бельгии, где выучила фламандский, французский, немецкий и английский языки. Она также говорила по-польски и немного по-русски. После того, как отец Малы ослеп, семья попала в тяжелое финансовое положение.

Мала не смогла закончить школу и начала работать швеей.

Она была арестована 11 сентября 1942 года во время облавы на евреев на железнодорожном вокзале в Антверпене. Девушка оказалась в партии из 1048 заключенных-евреев, отправленных в Освенцим. 17 сентября 1942 года пленники прибыли в лагерь. 717 человек были немедленно отправлены в газовые камеры. Мале, которую посчитали пригодной для работы, присвоили номер 19880.

Эдек (Эдвард) Галинский родился в городе Ярослав 5 октября 1923 года. Когда началась война, он учился в морской школе в Пинске.

Весной 1940 года молодой человек был арестован и несколько недель спустя, 14 июня 1940 года, оказался среди первых заключенных в количестве 728 человек, доставленных из Тарнова, в концентрационный лагерь Освенцим. Эдек получил номер 531.

Он смог выжить в течение первых четырех лет лагерной жизни и впоследствии, благодаря помощи других заключенных и удачному случаю, был переведен на работу в слесарную мастерскую лагеря, где условия были лучше.

За работу мастерской отвечал «коммандофюрер», эссесовец Эдвард Любуш.  Этот человек не мучал заключенных, а старался им помочь.

Эва Фельденкрейс, бывшая узница Освенцима, лагерный номер 29682: «Эта блондинка понравилась Марии Мандель (начальнице женского лагеря). Мала… была одной из тех, кто занимался переводом женщин-заключенных из лазарета в бараки. Когда одна из наших заключенных, коммунистка, вернулась из лазарета, мы попросили Малу перевести ослабленную болезнью женщину в барак, где ей не пришлось бы выполнять тяжелую работу. Мала не была членом нашей организации, однако знала о ее существовании и помогала нам, а также, как мы знали, и многим другим заключенным.

Я знала Эдека, он был приятным молодым человеком с веселым характером. Он часто появлялся в женской части лагеря и был дружелюбен к женщинам-заключенным… Мала и Эдек очень любили друг друга.

О том, что они планируют, я узнала за несколько дней до побега. Когда мы услышали звук сирены, сразу стало понятно, в чем дело. Слышался шепот: «Мала, это Мала!» Мала бежала из лагеря вместе с Эдеком».

Подготовка к побегу

В конце 1943 года Эдек постарался получить перевод из слесарной мастерской лагеря в ремонтную команду в Биркенау. Он считал, что оттуда проще будет бежать, воспользовавшись помощью друга и коллеги  из города Ярослав, Вислава Килара.

Эдек и Вислав Килар убедили Антони Шимлака, гражданского мастера-плиточника, имевшего доступ в зону лагеря, спрятать их у себя после побега. После этого они собирались отправиться в Закопане, к сестре Вислава Килара.

Когда все уже было готово, Эдек стал рассеянным и молчаливым. Килар подозревал, что причиной этому была Мала Циметбаум. Они встретились, когда Эдек в составе своей команды занимался ремонтом в женской части лагеря. С момента их первой встречи зимой 1943 – 1944 годов между ними возникло глубокое чувство.

«Я люблю и любима», - сказала Мала одной из заключенных. Эдек тоже рассказал своему другу о своих чувствах. После этого признания Вислав Килар отказался от запланированного побега, и его место заняла Мала. 24 июня 1944 года она надела заранее подготовленную рабочую одежду, а Эдек – униформу СС. В кобуре на его поясе был пистолет с двумя пулями. Как и униформу, пистолет он получил от своего начальника Любуша.

Они прошли пост охраны, показав поддельный пропуск СС, бланк для которого Мала украла. Затем они успешно добрались до деревни Козы, где им помог Антони Шимлак.

По настоянию Малы они изменили следующий этап побега. Вместо Закопане они двинулись в направлении Словакии, где жили родственники Малы и где они хотели укрыться до освобождения. Но удача покинула их. 6 июля 1944 года их заметил немецкий патруль. Сначала остановили Малу, которая шла впереди.

Эдек, незамеченный нацистами, мог бы легко избежать ареста, но отказался это сделать.

Их узнали и отправили обратно в лагерь. В телеграмме от 27 июля 1944 года руководство Освенцима сообщило командованию об их аресте.

Эдека и Малу поместили в отдельные камеры в подвалах Блока смертников. Эдвард Галинский содержался в камерах 19, 20, 21 и 23. В каждой из них он нацарапал «Эдвард Галинский №531, Малли Циметбаум №19880, 6 VII 1944» на штукатурке на стене или на внутренней стороне двери.

Беглецов долго допрашивали, применялись пытки. Лагерное гестапо требовало сообщить, кто передал Эдеку форму СС и пистолет. Эдек и Мала молчали.

В тайных сообщениях, отправленных Виславу Килару, они заверили Любуша и заключенных, которые знали о побеге, что им нечего боятся. В лагере о них говорили как о героях.

Из сборника свидетельств, т. 9, стр 123 – 126. «…Так вот, все прошли к кухне и остановились на краю площади, где в центре стояла виселица. Через некоторое время дверь камеры открылась и в проеме появился Эдек. Во внезапной тишине был слышан только хруст гравия под ногами, Эдек, осужденный, и Юпп, палач, шли к виселице. Теперь я увидел его прямую спину и связанные проволокой руки. Это была работа Юппа, который шел за ним с дубинкой. Потом Эдек без колебаний ступил на помост, а потом сразу встал на скамью, под виселицей… Один из эссесовцев, которые стояли рядом с караулкой, вышел вперед, достал лист бумаги и начал читать приговор на немецком языке.

В этот самый момент Эдек, стоя на скамье, сунул голову в петлю и с силой оттолкнулся ногами, он хотел сам повеситься… Но эссесовец этого не позволил. Лагерный капо быстро понял, что происходит, поймал Эдека за талию и поставил его обратно на скамью, ослабив петлю. Немец закончил читать приговор на своем языке и начал читать его по-польски. Эдек терпеливо ждал, пока он не закончил. И в момент полной тишины он вдруг крикнул надрывно: «Да здравствует Поль…», - но закончить не смог. Юпп резко выбил скамью, петля затянулась, на этот раз тело Эдека напряглось, а потом безвольно повисло. Он был мертв. Со стороны 4-го блока кто-то скомандовал по-польски «Снять шапки!». В этот момент весь лагерь отдавал дань уважения ушедшему. Один из эссесовцев понял, что происходит, и закричал: «Всё, расходитесь!». Даниш и Юпп теперь яростно кричали: «Вон! Вошли вон!». В один момент площадь у кухни опустела. Остался только Эдек». SMA-B.

Малу тоже приговорили к повешенью. Молодая словацкая заключенная рассказала Виславу Килару, что произошло на самом деле:

«Когда она (Мала) уже была на помосте, пока читали приговор, она перерезала себе вены бритвой, которую пронесла с собой. Но, как и Эдеку, ей не дали умереть самой.  

Раппортфюрер Таубе подбежал к ней, а она ударила его по лицу окровавленными руками. Потом эссесовцы практически затоптали ее до смерти на глазах у всего женского лагеря. Она умерла по дороге в крематорий.

Заявление от Вислава Килара 29 января 1968 года. «Я передаю в дар музею эти два локона человеческих волос. Они завернуты в бумагу, на которой напечатан немецкий текст. На краю листа карандашом написано: Малли Циметбаум 19880, Эдвард Галинский 531. Эта надпись сделана Галинским, а волосы принадлежали ему и Мале Циметбаум. Лагерный капо Юпп Виндек, палач Эдека, передал мне волосы и записку через час после его смерти в присутствии лагерного писаря Казимежа Госека, заявив, что последней просьбой осужденного было, чтобы я передал эти локоны его отцу. Эта память о трагедии прошла со мной через все лагеря, я сохранил ее до сегодняшнего дня».  

Впервые прочитав эту историю, нам показалось, что мы уже публиковали ее на страницах нашего сайта. Однако, после поисков и попыток вспомнить, результат нас изрядно поразил.

История Малы Циметбаум впервые стала известна широкой публике во время судебного процесса над Адольфом Эйхманом в 1961 году. Она была рассказана Раей Каган во время дачи свидетельских показаний. О семье Малы известно не много. Тем не менее, по данным Википедии ее сестры Марьям и Гитла, а также брат Саломон Рубин пережили Холокост. Также известно, что Гитла уехала в Эквадор, где сейчас живут ее потомки. Все они знают о трагической судьбе Малы.

Три года назад мы рассказали нашим читателям историю другой влюбленной пары из Освенцима – это история дерзкого побега Ержи Билецки и Цили Цыбульской. После войны Циля уехала в США, а Ержи остался в Польше. В 1985 году Белецки был признан Праведником Народов Мира, а также стал почетным гражданином государства Израиль. 

Удивительное сходство некоторых деталей, поначалу заставили нас задуматься – а нет ли здесь путаницы в именах, не может ли быть такого, что это рассказы об одной и той же паре, но с разной концовкой. Неужели эссесовцы могли допустить совершение второго, настолько похожего побега из одного и того же концентрационного лагеря спустя лишь месяц после совершения первого? Однако, взвесив все имеющиеся данные, мы все-таки решили, что истории эти уникальны, и каждая из них трагична по-своему.

Судите сами.

Бывший узник вспоминает дерзкий побег из Освенцима

НОВЫЙ ТАРГ, Польша – с каждым шагом, приближавшим его к воротам, Ержи Билецки все больше думал о том, что будет застрелен.

Это случилось 21 июля 1944 г. Билецки среди бела дня шел со своей еврейской подругой Цылей Цыбульской по мостовой Освенцима в украденной форме СС.

Колени подгибались от страха, но он всеми силами старался сохранить жесткую выправку, идя по длинной гравийной дорожке к сторожевому посту. Немецкий часовой нахмурился, разглядывая его поддельный пропуск, и некоторое время, показавшееся вечностью, разглядывал их обоих – после чего он произнес заветные слова: "Ja, danke" -- да, благодарю – и выпустил Ержи и Цылю из лагеря смерти на свободу.

Среди узников Освенцима ходила поговорка о том, что единственный выход из него – через трубы крематориев. Эти двое оказались в числе немногих, кому удалось выскользнуть через черный ход.

23-летний Билецки воспользовался своим относительно привилегированным положением в качестве поляка- католика, говорящего на немецком языке, чтобы организовать дерзкий побег для его еврейской любимой, которая была обречена на смерть.

"Это была великая любовь", – вспоминает Билецки, 89 лет, в интервью, которое он дал в своем доме в 55 милях (85 километрах) от Освенцима.

"Мы строили планы о том, как поженимся и проживем вместе всю жизнь".

Билецки было 19, когда немцы арестовали его по ложному подозрению в том, что он был участником сопротивления, и в апреле 1940 года его доставили в лагерь с первой партией арестованных – все они были поляками.

Ему присвоили номер 243 и отправили работать на склад, где изредка перепадавшие дополнительные крохи еды давали слабую надежду на выживание.

Это было за два года до первого потока еврейских арестантов, начавшегося в 1942 году. Для большинства евреев дальнейший путь был прямиком в газовые камеры соседнего Биркенау, но некоторым из них выпала участь принудительного труда в ужасающих условиях, который, однако, позволял отсрочить смерть.

В сентябре 1943 года Билецки был направлен на зерновой склад. Один из заключенных как раз знакомил его с обстановкой, когда внезапно открылась дверь, и вошла группа девушек.

"Мне показалось, что одна из них, симпатичная черноволосая девушка, подмигнула мне", – рассказывает Билецки с широкой улыбкой, вспоминая эту сцену. Это была Цыля – которую как раз направили зашивать мешки для зерна.

Их дружба переросла в любовь, так как работа на складе время от времени давала возможность для более тесного знакомства.

В воспоминании, которое она описала в 1983 году своих мемуарах об Освенциме, Цыбульская говорит, что, встречаясь, они рассказывали друг другу о своей жизни, и "каждая эта встреча была по-настоящему важным событием для нас обоих".

Цыбульская вместе с ее родителями, двумя братьями и младшей сестрой были отправлены в январе 1943 года в гетто Ломца на севере Польши, откуда их привезли в Освенцим-Биркенау. Ее родители сразу же погибли в газовых камерах, а ее саму с братьями отправили на работы.

К сентябрю 22-летняя Цыбульская осталась единственной живой из семьи , с номером 29558, наколотым на левом предплечье.

По мере того как их любовь расцветала, Билецки разрабатывал дерзкий план побега. От своего польского товарища по несчастью, работавшего на вещевом складе, он тайком получил полный комплект униформы СС и пропуск. Пользуясь резинкой и карандашом, он изменил имя офицера в пропуске с Роттенфюрер Гельмут Штелер [Rottenfuehrer Helmut Stehler] на Штайнер [Steiner] на тот случай, если часовой окажется знаком со Штелером, и заполнил его, добавив, что узник выпускается из лагеря для прохождения полицейского допроса на ближайшей станции. Он собрал немного продуктов, бритву для себя, а также свитер и туфли для Цыбульской.

Затем он посвятил ее в свой план: "Завтра придет человек из СС, чтобы отвести тебя на допрос. Этим человеком буду я".

На следующий день Билецки надел трофейную униформу, пришел в барак прачечной, куда была переведена на работу Цыбульская. Обливаясь потом от страха, он потребовал у немецкого надзирателя выпустить женщину.

Билецки вывел ее из барака и пошел по длинной дорожке к одному из боковых выходов, где на посту стоял сонный немецкий часовой, беспрепятственно позволивший им пройти.

Страх быть застреленным сопровождал и его первые шаги на свободе: "Я чувствовал боль в позвоночнике в том месте, где ожидал получить пулю", – говорит Билецки.

Но когда он оглянулся, часовой спокойно сидел в своей будке. Они дошли до дороги, а затем свернули в поля и спрятались в густом кустарнике до темноты, с наступлением которой двинулись дальше.

"Идти через поля и лес было очень утомительно, особенно для меня, не привыкшей к такой быстрой ходьбе", – рассказывает Цыбульская в своих записках об Освенциме, опубликованных в книге Билецки "Кто спасет одну жизнь..." , написанной на польском языке.

"Поскольку мы держались в стороне от населенных пунктов, нам пришлось переходить через ручьи, – пишет она. – Если вода стояла высоко... Юрек переносил меня на другую сторону".

В какой-то момент она почувствовала себя слишком усталой, чтобы идти дальше и попросила его оставить ее.

"Юрек ничего не хотел слышать и все время повторял: "Мы убежали вместе и будем идти дальше вместе", – вспоминает она, называя Ержи его уменьшительным польским именем.

Девять ночей они шли под покровом темноты, направляясь к дому дяди Билецки в деревне под Краковом.

Его мать, которая жила в этом доме, была вне себя от радости, увидев его живым, хотя и сильно исхудавшим после четырех лет в Освенциме. Однако, будучи католичкой, она была категорически против его женитьбы на еврейской девушке.

"Как вы будете жить? Как вы будете воспитывать детей?" – вспоминает Билецки ее негодование.

Чтобы уберечь ее от случайных нацистских патрулей, Цыбульскую спрятали на ближайшей ферме. Билецки решил спрятаться в Кракове – они надеялись, что это судьбоносное решение повысит их шансы на то, что нацистам не удастся схватить их. Пара провела вместе свою последнюю ночь в саду под грушевым деревом, прощаясь и строя планы на встречу сразу же после войны.

Когда в январе 1945 года советская армия вошла в Краков, Билецки уехал из города, где он прятался от преследования нацистов, и прошел 25 миль(40 километров) по заснеженным дорогам, чтобы встретиться с Цыбульской на ферме.

Он опоздал всего на четыре дня.

Цыбульская, не знавшая о том, что местность, где она пряталась, была освобождена тремя неделями раньше Кракова, бросила ждать его, решив, что ее "Юрасек" либо мертв, либо забыл про их планы.

Она села на поезд в Варшаву, рассчитывая найти своего дядю в Соединенных Штатах. В поезде она встретила еврея Давида Захаровица [David Zacharowitz], отношения с которым в итоге завершились женитьбой. Они направились в Швецию, а затем в Нью-Йорк к дяде Цыбульской, который помог им открыть свое ювелирное дело. Захаровиц умер в 1975 году.

В Польше Билецки со временем завел собственную семью и работал директором школы для автомехаников. У него не было никаких сведений о Цыбульской и никаких возможностей для того, чтобы найти ее.

В своих записках Цыбульская рассказывает, что многие годы после отъезда из Польши ее преследовало желание увидеть свой родной дом и найти Юрека, если он был жив.

По чистой случайности ее желание исполнилось.

Разговаривая со своей польской домработницей в 1982 году Цыбульская поведала ей историю своего побега из Освенцима.

Женщина была шокирована.

"Я знаю эту историю, я видела в Польше передачу про человека, рассказывавшего, как он вывел свою девушку-еврейку из Освенцима", – сообщила Цыбульской ее домработница, вспоминая рассказ Билецки.

Она узнала номер его телефона и как-то ранним утром в мае 1983 года телефон в квартире Билецки в Новом Тарге зазвонил.

"Я услышал, как кто-то смеется – или плачет – в трубку и женский голос произнес "Юрацку, это я, твоя маленькая Цыля", – вспоминает Билецки.

Через несколько недель они встретились в аэропорте Кракова. Он принес 39 красных роз, по одной за каждый год, который они провели в разлуке. Она часто навещала его в Польше, и они вместе побывали у памятника жертвам Освенцима, в семье фермера, приютившей ее, и во многих других местах, останавливаясь вместе в гостиницах.

"Любовь начала возвращаться", – говорит Билецки.

"Цыля не раз говорила мне: оставь свою жену, поедем со мной в Америку", – вспоминает он. - "Она долго плакала, когда я сказал: послушай, у меня такие прекрасные дети, у меня есть сын, как я могу так поступить?"

Она вернулась в Нью-Йорк и написала ему: "Юрек, я больше не вернусь", – вспоминает Билецки.

Они больше не встречались, и она не отвечала на его письма.

В 2002 году Цыбульская умерла в Нью-Йорке.

В 1985, Институт "Яд-Вашем"( Yad Vashem) в Иерусалиме вручил Билецки награду "Праведник народов мира" за спасение Цыбульской. Рассказ о побеге и его завершении, опубликованный на Интернет-сайте института, полностью соответствует сведениям, которое Билецки сообщил "The Associated Press".

"Я очень любил Цылю, очень" – сказал Билецки. – Иногда после войны я плакал от того, что она не со мной. Она снилась мне ночью, и я просыпался в слезах.

"Судьба все решила за нас, но я, не задумываясь, поступил бы так же еще раз."